Щитоносец под вопросительно-негодующими взглядами своих соратников покинул зал, но вскоре вернулся, сопровождая юного мальчишку, которому на вид было едва ли больше пятнадцати лет от роду. Орденцы очень внимательно рассматривали гостя, и не всякий считал нужным скрывать свое клокочущее недовольство, вызванное общество чужака. Еще бы! Паладин привел постороннего на священный совет, не изволив даже спросить мнения остальных братьев! Где такое видано? Это крайне серьезное пренебрежение обычаями и законами их духовенства. И для любого другого оно могло весьма печально закончиться.

А помимо этого, еще и сам юнец внешне не демонстрировал никакого почтения собравшимся здесь лидерам Ордена. Он с надменным видом прошел мимо, не удостоив уважаемых экзархов даже взглядом, будто своим присутствием делал огромное одолжение им. И естественно, сей факт никоим образом не способствовал пробуждению симпатии к этому наглому незнакомцу.

— Скажите, воины веры, вы в самом деле считаете, что вам известно больше правды о Воргане, нежели дружиннику Небесной Тысячи?

Парень даже не озаботился поприветствовать высокопоставленных жрецов, отчего градус дружественности понизился еще сильнее, достигая совсем уж критического уровня. Еще немного, и этого недомерка просто вышвырнут отсюда, невзирая на то, что это гость самого Месиза. Но мальчишка будто бы и не замечал сгущающегося напряжения, напротив! Он принялся с вызовом рассматривать святых экзархов, пробуждая в каждом из них еще большее раздражение.

— Ближе к делу, юноша, — попросил один из патриархов, с заметным трудом соблюдая ровный тон. — Наше время не безгранично, как и терпение. Так что если тебе есть, что сказать, то говори поскорее.

— Хорошо, — невозмутимо кивнул визитер, — вижу, что вы еще не готовы воспринять меня всерьез. Тогда я дозволяю задать мне вопрос, который заботит вас сильнее прочего. Действуйте, экзархи.

По и без того хмурым священникам прокатилась волна откровенно сердитых шепотков. Да что этот выскочка себе позволяет?! Как смеет он вести речи в подобном ключе с сильнейшими воинами континента?! За подобную выходку его следует, выпороть на конюшне, как нерадивого слугу! И это в лучшем случае. Жаль, что при Великом храме нет построек, пригодных для подобной экзекуции…

— Брат Месиз, — патриарх Витольд повернулся к нему, не скрывая раздражения, — что все это значит? Зачем ты привел чужака, который оскорбляет нас в нашем же храме?!

— Чем я оскорбил тебя, жрец?! — Мальчишка опередил паладина с ответом, не дав тому вставить и слова. — Тем, что не пал ниц при виде ваших черных доспехов? Тем, что не принялся бить лбом в пол? Давно ли гордыня стала одной из добродетелей, угодной Великому Стражу?

— Данмар, я прошу тебя прекратить! — Месиз, к великому изумлению собрания, обратился к юнцу едва ли не просительно. — Мы нуждаемся в ответах! Сейчас не время и не место для беспочвенных конфликтов!

Услышав имя гостя, орденцы зароптали, пытаясь понять, не послышалось ли им.

— Как он его назвал?!

— Проклятое имя…

— Зачем Месиз привел его?

— Не к добру это…

Визитер, с надменной холодностью игнорируя все шепотки, демонстративно медленно перевел взгляд на Черного щита.

— Я бы рад, экзарх, но твои побратимы не спешат их задавать.

— Хорошо, тогда спрошу я! — Пытаясь перекрыть нарастающий гул голосов изрек Месиз. — Ты говорил, что знаешь об ангеле? Так поведай же, почему он явился не к нам, верным последователям Защитника, а предпочел говорить с какими-то оборванцами?!

— Потому что он говорит с теми, кто готов его слушать, — без заминки отозвался мальчишка.

— Но как же так?! — Вмешался патриарх Витольд. — С чего посланник неба полагает нас недостойными?!

— Все дело в заблуждениях, которые насаживает ваша вера, — бесстрашно припечатал юноша. — А также в политике, с которой она переплелась. Религия давно уже стала инструментом манипуляции общественным сознанием. Люди нарисовали себе ту картину мироустройства, которую им выгодно видеть. Вы стремитесь подвести всех к одному единственному шаблону, чтоб было легче управлять целыми сословиями. Воинов убеждают в том, что им нужно жить честью и мужеством, что они обязаны биться до последней капли своей крови во имя чужих интересов. Землепашцам говорят, что их дело копаться в земле, ремесленников — стоять у горна, пастухов — бежать за отарой. А если хоть кто-то из них вздумает отступиться от провозглашенных догм, то тут же лишится покровительства Воргана. Неужели вы настолько эгоцентричны, что считаете, будто ему есть какое-то дело до всей этой муравьиной суеты?

Почтенные патриархи и паладины от прозвучавшей ереси аж побагровели и пораскрывали рты. Каким бы всеобъемлющим самообладанием они не владели, но даже оно давало трещину, когда их религию поносили подобными словами. Жрецы отказывались верить, что слышат подобные речи прямо под сводами священного храма. Этот малец либо сошел с ума, либо совсем устал от жизни, ведь и за меньшее можно угодить в застенки инквизиции.

— Да как у тебя язык поворачивается так рассуждать о Великом Страже?! — Возмутился кто-то из паладинов, хватаясь за клинок. — Что ты можешь знать о нем?!

— Побольше вашего, — совершенно спокойно изрек мальчишка. — Ведь я видел его.

— ЧТО-О?! — Синхронный рев десятка глоток заставил содрогнуться даже монолитные колонны храма. Люди вскочили со своих мест и рассредоточились так, словно пытались отрезать наглецу пути к отступлению. Однако приглашенный Месизом безумец даже не шелохнулся. Он продолжал стоять, заложив руки за спину, совершенно не пугаясь угрожающих гримас воителей, способных раздавить его одной ладонью.

— Стойте, братья!!! — Прогромыхал паладин, пытаясь перекрыть многоголосый гомон. — Я допускаю, что Данмар не врет нам!

— Да ты слышал этот вздор, Месиз?! — Выкрикнул кто-то из разозленных храмовников. — Подобное просто немыслимо! Его речи подобны плевку в лицо всему нашему Ордену! Зачем ты привел его сюда и заставляешь нас терпеть эту наглость?!

— Я привел Данмара, потому что он и в самом деле мог видеть Воргана! — Прогрохотал Черный щит, перекрывая царящий в зале галдеж так же легко, как небесный гром заглушает щелчок пальцев.

— Но это же невозможно, — осторожно вставил патриарх Витольд. — В чертоги Великого Стража нет хода живым…

— Именно, экзарх! — Веско воздел палец к потолку Месиз. — Я вот этими самыми руками уложил тело мальчика на костер после битвы за пятую заставу. Он. Был. Мертв.

Последователи Воргана примолкли и посмотрели на дерзкого юнца теперь уже совсем другим взглядом. Подвергать сомнению слова уважаемого паладина ни у кого не возникало желания. Или, скорее, никто даже не допускал мысли, что тот способен врать своим собратьям.

— Вот именно это я и имел в виду… — осуждающе покачал головой парень.

— Будь добр, поясни, что именно? — Тактично попросил Месиз.