Август расставил на столе то, что принес с собой в черной сумке. Голографический кристалл с Великой Мэри, талисман Билли, мою машинку Мэри Энн и свадебную фотографию Криса и Мэг.

— Что общего между этими предметами? — спросил он.

Николай нахмурился, приподнял брови, обхватил себя пальцами за подбородок. Осторожно, тыльной стороной ладони подвигал Великую Мэри туда-сюда по столу. Я следила за его лицом. На нем не было и тени медитативной отрешенности, только детское любопытство и веселый азарт.

— Какие… сильные штуки, — пробормотал он, показав на талисман и машинку, и похвалил: — Памятливые. А связи между ними практически и нет. Серьезной связи. Вот это и это, — он показал на талисман и машинку, — примерно одного возраста. Но талисман родственен скорей золотой девушке, чем машине. Мужчина и женщина на фото — могу предположить, что мужчина, именно он, держал в руках талисман и машинку. Связь между ним и золотой девушкой есть, но очень странная. — Подумал. — Эти предметы могут быть связаны между собой. Да. Но не хватает того, что их связывает.

— Хорошо. Что можете сказать о мужчине на фото? — продолжал Август.

Николай взял фото и внимательно его рассмотрел.

— У вас нет какой-нибудь вещи, которой он дорожил? Ну, или хотя бы точно принадлежавшей ему.

Я, поколебавшись, протянула ему медальон Мэгги — с прядью волос Криса.

— Волосы? Отлично. А что, собственно, вас интересует? Потому что сказать можно много. У него завидное здоровье, упорный и терпеливый характер, любит молоко и поспать подольше.

— Где он погиб? — не выдержала я.

— Ого, — удивился Николай. — Мисс Берг, я вынужден предупредить: задача практически невыполнимая. Наверное, где-то есть провидец, способный видеть на расстоянии в пару-тройку десятков тысяч световых лет. Но я таких за всю жизнь не встречал. Вы поймите: космос — лучший изолятор. Информация в нем распространяется весьма причудливо, как правило, вместе с полями. Повезет поймать нужную волну — вы что-то услышите. Нет — извините. Мы на своих кораблях перемещаемся по космосу значительно быстрее света, но все остальное не располагает нашими двигателями и путешествует заведенным искони порядком. Если человек пропал далеко, информация об этом могла еще не дойти до нас.

— То есть вы не можете.

— Я честно предупредил, что вероятность ошибки слишком велика. Даже если удастся что-то увидеть, будет погрешность. Я попробую, конечно. Потому что в нашем деле не все известно и изучено, и иногда случаются необъяснимые вещи. Скажем, информация поступает раньше события. Да, я попробую. А вы думайте сами, как относиться к моим результатам. Мне понадобится час. Можете подождать здесь, моя жена угостит вас чем-нибудь, а можете вернуться через час.

Мы предпочли сомнительную компанию супруги Фомичева. Ждать пришлось меньше, уже через двадцать три минуты женщина улыбнулась, проверила почту на своем чипе и сказала:

— Поднимитесь, пожалуйста, в кабинет.

За столом сидел человек, в котором Фомичева можно было узнать с трудом. Упругий здоровяк исчез; на его месте был мужчина с провалившимися щеками, с черными кругами под глазами, с землистой старой кожей, всклокоченный, с больной испариной на висках. У него тряслись руки.

— А вы как думали? — прошептал он сипло. — Эта работа требует сил. Много сил. Вот, глядите, что у меня получилось.

Он вывел на стену звездную карту. Ядро. Взял указку.

— Хилира, — показал он на одно из пятнышек. — В качестве ориентира. Глядите, вот точки, где ваш пропавший еще был жив. — Он показал на три звезды. — На последней след самый четкий. А вот здесь, — он показал на кусок пустого пространства, — след обрывается. Исчезает. Я… Я не понял, это смерть или нечто иное. Обычно смерть дает другой фон. А здесь — как будто выключили. Обрезали, отрубили веревочку. Но места этого отреза тоже нет. Не знаю, как вам объяснить. Нечто не оборвалось, оно просто стало невидимым и неощутимым.

Я молча фиксировала на чип картину. Потом разберемся. Фомичев тяжело дышал.

— И пожалуйста, будьте осторожны с этой штукой. — Он осторожно, ногтем, подтолкнул к нам талисман. — Я не видел ничего. Никак. Стал экспериментировать с вашими предметами. Когда я в одну руку взял золотую девушку, а в другую — талисман, то увидел след. Но у меня ощущение, что я сам остался на том следе. Лучше не трогайте эти штуки. Они не из нашего мира и не для наших рук.

Я испытывала смешанные чувства. Этот человек прикоснулся к неведомому, но остался собой. А Август словно не удивился.

Всю дорогу домой мы молчали.

А дома нас ждала гостья: с Сонно прилетела баба Лиза, которой приснился дурной сон.

* * *

— А ну-ка, покажи, что там брат Коля наглядел, — весело потребовала баба Лиза. — Я ж там ходила, места-то знаю. Зуб даю, это «загадочное исчезновение» на самом деле Хилирское поле. Просто оно прикрыло след.

Я вывела снимок, сделанный у Фомичева, на стену. На карте горели золотым три точки, а четвертую я обозначила красным.

— Вот здесь, на красной, Крис исчез.

У бабы Лизы вытянулось лицо.

— Ну брат Коля… ну дает… Мне, конечно, смешно стало, что он до Хилиры доглядел. Думала, сочиняет. Ну, ты понимаешь, в каком смысле: ему фантазия картинку подсунула, от усердия-то, а он ее за истину принял. Ан нет. Дай бог Николаю долгих лет и здоровья, ему понадобится… Знаешь, что это? Это проход за Хилиру. Тот самый, в котором расплющило мою экспедицию.

— Но вы же говорили, что не нашли его? Что его не существует?

Старушка крякнула с легкой досадой:

— Ну да, говорила. Только мы его нашли. Там-то нас и раздавило. Теперь всем говорю, что нет там ничего. Неохота грех на душу брать. Сама понимаешь: еще ведь кто-нибудь сунется. И не вернется. Значит, братик твой пошел за Хилиру… А Коля, надо же, доглядел. Поверить не могу.

— Он с талисманом работал, — подсказала я и протянула бабе Лизе черную каменную щепку в серебре.

Она машинально взяла, глаза ее раскрылись широко-широко.

— Ни черта ж себе вещичка… Делла, где взяла?

— По наследству досталась.

— Ой-ой… Нет, врать не стану, я бы и с этим ничего не увидела, для меня космос — закрытая зона. Вот в камне чего насмотреть — это ко мне… В людях еще разбираюсь. Но вот с этой штуковиной я бы Эверест просто насквозь видела.

— Так проход существует или нет? — не выдержал Август. — Если там всех давит, то это не проход, а тупик.

— Теоретически существует. На практике… на практике оттуда никто не возвращался.

— Надежды нет совсем? — в лоб спросил Август.

Баба Лиза замялась:

— Да как сказать… Если по-человечески, то нет. Не надейтесь. Но если совсем уж честно, вот совсем… Есть шанс. И не один. Зависит от того, на чем он пошел. Если современный корабль, тем паче военный, — ну, там он и остался. Может, его удастся отыскать. То, что осталось. Груду металла, летающую могилу, нашпигованную вот такими вот щепочками. — Баба Лиза глазами показала на талисман Билли. — Если надо похоронить людей, то вытащить мертвый корабль не так уж сложно. Пару «Дельфинов» — и я бы взялась. Чем навороченней корабль, тем быстрей его плющит. Военный забило бы в самом начале. Мы, — она сглотнула, — почти до конца дошли. Я уже выход видела. Видеть-то видела, а прямо перед носом нашего головного закрутило. Ну, я все поняла. Сумела развернуться и выйти. И то нам досталось. Изрешетило нас знатно. Вернулись вдвоем — я и наш стюард Хенрик. Хенрик — вот он и есть настоящий провидец. Только с ума сошел. Не так чтоб вовсе ничего не соображал. Просто у него приоритеты сместились. Он в обществе больше жить не может. А так — почти нормален. Слова во фразы связывает, логика присутствует, читать-писать не разучился. Сам себя обслужить может. Работать не способен, нет. И все мечтает. Да… А вот если ваш парень пошел на каком-нибудь старом корыте, мог и проскочить. Другое дело, что там, за проходом, отнюдь не рай. Вообще неизвестно, что там.