прибавки сил не почувствовал. Возможно улучшает заживления ран, а может защищает от гриппа. Мне было на всё наплевать. Поле зрения в единственном глазу словно сузилось, я видел вокруг всё немного в тумане, чётко только перед собой.

Скамейки и мусорки дотаскивал уже привычно на упрямстве и силе воли. Тупая, механическая работа. Это я могу, это по мне. Главное, что думать не надо, голова не соображала. Когда закончил баррикаду, между двумя большими деревьями и по бокам стояло больше 30 скамеек. Высота была в 2 скамейки поставленные друг на друга, то есть на уровне моей груди. Ну не перепрыгнут же кадавры две скамейки? Сбить могут, поэтому глубина — три таких ряда.

Таким образом, зомби должны были проталкиваться через три сцепленных между собой скамейки по двум проходам, которые я оставил по диагонали. Если смотреть фронтально с их стороны, они могли заходить слева и справа и в итоге сходились в одном месте, как в горлышке бутылки и застревали на выходе передо мной, где я стоял как бы на вершине горизонтального треугольника.

Я дал себе какое-то время отдохнуть и за это время на меня вышли и протестировали мою конструкцию еще шесть кадавров.

Дальше началось то, что я назвал Жатвой. Я приманивал одну группу, давал себе передышку, приманивал другую. Группы кадавров находил всё дальше и дальше, в итоге пройдя по зомбо-тропе весь парк до новой улицы с трёхэтажными домами. Несколько часов до местной ночи, я работал мясником, истребляя отряд за отрядом. Наскоро распихивал трупы на стены баррикады, расчищая проход. Когда совсем стемнело, включил армейский фонарь на разгрузке в режиме узкого конуса.

В конце Жатвы трупы лежали везде. Я получил ещё два достижения и открыл следующее. Судя по счётчикам, я упокоил 132 обычных кадавра. Ну и двух усиленных — магов. Магов прикончил из-за укрытий из пистолета, не до акробатики. Минус 3 патрона. Но прану с них собрал. Надо было для этого проползти под скамейками, на что тупые зомби не додумывались.

Снова появилось сообщение, что матрица нестабильна. На часах телефона по-московскому времени был уже почти рассвет: 04–54.

*** Прана: 101386.

*** Внимание, матрица нестабильна!

Как ни странно, когда на баррикаду выходила группа, то драться было легче. Я входил в такое необычное медитативное состояние, когда ты убиваешь первого и прана от него помогает тебе справиться со вторым, а от второго с третьим. Главное не останавливаться, тыкать их копьём в одном темпе. Как езда на велосипеде — надо всё время крутить педали — тогда ты не упадёшь. И в этом состоянии изменённого сознания, как будто отдыхал, отключая перенапряжённый мозг, оставляя работу рефлексам и инстинктам. Я это чувствовал, но не смог бы описать, поскольку сам не понимал.

Может характеристика ментал мне в этом помогала, не знаю.

А ещё я чувствовал в такие моменты, как мне это состояние нравится — драться на пределе, без ограничений. Побеждать. Всегда знал, что у меня бойцовский талант, сейчас меня ничего не сдерживало и я ощущал себя в родной стихии.

От постоянного забора праны меня трясло как наркомана, прилив сил и бодрости от праны на время смывал усталость, подзаряжая меня как батарейку, но эффект срабатывал всё хуже и хуже, усталость быстро возвращалась. Руки иногда не могли удержать скользкое от крови копьё и оно выскальзывало. Протирать его тряпками не всегда было время. В какой-то момент носом несколько раз шла кровь. Моя батарейка условно всё быстрее теряла заряд и разряжалась.

Если воля и психика за счёт состояния изменённого сознания как-то восстанавливались, то тело подводило всё сильнее.

С зомби я собрал несколько вещичек, которые определялись Системой, на автомате забросил в рюкзак. Уверен, что заметил не всё. Было наплевать.

На заплетающихся ногах, сжав зубы, прошёл тёмный ночной парк, вошёл в первую попавшуюся малоэтажку, порезал паутину на лестнице и поднялся до первых дверей, не обращая внимания на мечущегося где-то за спиной по потолку паука. От физического истощения было состояние полного пофигизма. Туннельное зрение сузилось ещё больше и за пределами светового конуса фонаря, освещавшего метровое пятно под ногами, ничего не различал. Сосредоточившись на двери, выломал у неё замок армейским ножом, заблокировал дверь изнутри шкафом и рухнул прямо в коридоре. Даже не осмотрев квартиру…

Глава 26

Добыча

Четвертая ночь в этом мире прошла для меня в беспамятстве, но в конце мне снова приснился красочный и необычный сон.

Я был в теле мальчика-подростка. Смутно помнилось, что родители отдали меня(мальчика) в довольно раннем возрасте в этот храм на обучение. Первые два года в основном я, как и другие отроки, работал не покладая рук с утра до вечера, вставал в четыре утра, в любую погоду помогал выгнать на пастбище коров, три раза их доил в течение дня, относил еду пастухам и сторожам, убирался в храме и пристройках, по мере взросления, на меня взваливали более тяжёлые нагрузки — то я таскал вёдрами воду из ручья для полива грядок или, чтобы наполнить питьевые бочки, то перекапывал землю, то убирал тяжёлыми лопатами навоз, то работал на стройке. Самыми тяжелыми стали занятия по боевым искусствам и наукам. Без развитого мозга нельзя стать выдающимся воином и освоить нужные навыки.

Время поджимало, время жизни Мира заканчивалось. Все спешили. Я, конечно, не был ещё готов, как и остальные, но меня начали обучать тому, за чем я сюда явился. Видеть то, что незримо. Чувствовать дыхание праны вокруг. Направлять свою ментальную энергию вовне.

Я сидел в зале медитаций, рядом сидели в позе лотоса ещё четыре отрока. Учитель, один из монахов, время от времени взмахивал рукой и мы должны были тут же закрыв глаза, ощутить, а ещё лучше, увидеть как двигаются мельчайшие частички праны вокруг. Мы сидели на камнях уже несколько часов, всё тело болело, но шевелиться было нельзя, только двигать зрачками. Тех, кто нарушал правила, нещадно наказывали. Тех, до кого в итоге не доходило, выгоняли. Навыки ментала требовали железной дисциплины, в первую очередь к самому себе.

Несмотря на зажатое тело и холодные камни, у меня по лбу стекал пот и щипал глаза, щекотал ноздри. Я прилагал все силы, чтобы увидеть, что сделал Учитель, напрягал те участки своей матрицы, которые отвечали за нужные способности, и наконец у меня получилось!

Я почувствовал резкую слабость, но увидел как в зеленоватом сумраке двигается по кругу вокруг сидящего Учителя небольшая волна его лично выделенной праны. Частички волны касались мельтешащих в воздухе частиц свободной праны нашего родного Мира и те на мгновение активировались, красиво подсвечивались, как песчинки пыли в солнечных лучах, вступали в резонанс, тянулись вслед, но потом отлипали. Я потянулся своим вниманием к волне и волевым приказом на короткое время смог притянуть её в свою сторону, сдвинув с орбиты.

Учитель довольно засмеялся…

Я очнулся утром, осознал что лежу на полу в застывшей лужице собственной крови от разбитых губ и носа, со стоном отодрал себя в сидячее положение. Привалился к стене и попробовал понять где я и что происходит. В мозгу всё ещё был образ мальчика в позе лотоса. Но в реальности в левой руке сжат армейский зверского вида клинок, в правой круглая граната. Мать. Пальцы закостенели, с трудом разжал, осторожно положил на пол. На клинок намотана паучья паутина, идентификация показала её серым цветом. Сдохшая, к счастью.

Припоминая как выломал замок, как шёл по лестнице, разрезая ножом тягучие нити, а сверху над головой ползал мохнатый паучий шар, я пришёл в ужас.

Зачем я сюда так рвался? Если бы по дороге к дому напоролся на кадавров, на одного олла, да даже на пару обычных, не говоря про отряд с усиленной тварью, мне бы настал конец.

Почему я не вернулся к нам на базу, чтобы переночевать в безопасности? Дорога по лесу выглядела проще, чем идти по тропе зомби, по которой прутся один за другим отряды кадавров, потом искать в домах место для ночёвки, где неизвестно сколько противников. Безумие.

Как неудобно сидеть. Рюкзак мешает. С трудом снял его закостенелыми руками и по привычке полез за жратвой и водой, но не нашел ни одной консервы, ничего из запасов еды. Воды осталось на пару глотков. Ну и дела! Ещё вчера утром сам себе хвалился, что взял еды на 3 дня, а уже всё сожрал. Шесть банок тушенки, четыре овощей, две пачки