А то, что будет бой — я по большому счету и не сомневался. Заметил их еще у Академии. Вероятно, им кажется, что они такие продуманные, такие опытные, великие мастера слежки. Шляпу на глаза, оглядываться как можно подозрительнее, жаться к стенам домов — так делают все опытные шпики. Ну а выслеживаемый, конечно же, полный дебил, и ничего не замечает!

Вот чего не отнимешь у этого мира, так это того, что все лавочники готовы расстелиться перед тобой, когда почуют запах денег. Никто тебе не скажет, что ты не так одет, или не так посмотрел, и потому они тебя не будут обслуживать. В Сочи, помню в магазинах висели объявления, что в пляжной одежде — шортах и купальниках — заходить нельзя, обслуживать не будут. Идиоты! Им деньги принесли — радуйся, встречай поклонами! Ан нет…рожи воротят, придурки. Тут же такого нет. Пришел какой-то парнишка, принес кучу барахла, чтобы перешить под себя — так счастье! Великое счастье! Клиент! Улыбаются, кланяются, просят еще приходить и приносить! И даже не спросили, где я это барахло добыл. Впрочем, я сам пояснил — осталось от старшего брата. Мол, надоели ему, и он отдал шматье мне. Вензеля рода покойного я спорол заранее. И кстати сказать — нарисовал вензеля своего Клана, чтобы нанесли на одежду там, где и положено. На два камзола. На третий — ничего.

Ботинки, новехонькие и ненадеванные, обменял в лавке обувщика на добротные, размером поменьше. Тоже хорошие, хотя и похуже качеством. Нет, не так — не качеством похуже, а отделкой, вышивкой и все такое. Мне такие клоунские сапоги ни к чему, чем проще, тем лучше. Ни золотых, ни серебряных нитей, зато кожа мягкая, подошва крепкая и не скользит. Башмачник остался очень доволен сделкой — явно «приобул» меня с разницей в стоимости — как минимум раза в два. Но я не в обиде — ему тоже надо зарабатывать, а мне досталось на халяву, если не считать за труд убийство хозяина вещей. Да, совесть меня не гложет. Я циничный убийца, выглядящий как мальчишка.

От башмачника отправился в сторону порта, туда, гденарода поменьше, и вода почище. Да, решил искупаться в море. Если глубоко не заходить, то можно спокойно поплескаться в теплой, иссиня-голубой воде, прозрачной, как богемский хрусталь. Если зайти глубже, чем по пояс, можно лишиться выступающих частей тела, так как сразу не заметишь щупальца, или плавника акулы. Здесь они шустрее чем на Земле-один, есть даже гигантские акулы вроде земного мегаладона, который давно вымер, но которого регулярно видят охочие до самогона и баек моряки. В здешних морях столько этих тварей, что реально ни один моряк с корабля, потерпевшего кораблекрушение, не имеет ни малейшего шанса выбраться на берег. Сожрут в считанные минуты. А то и секунды.

Чуть выше по берегу, начинаясь от забора порта (он огорожен высокой стеной) — старые, заброшенные сараи-верфи, в которых некогда строили лодки. Кто строил — не знаю, вроде какой-то купец. Но разорился. Кому сейчас принадлежит этот кусок земли у моря — неизвестно. Но ангары стоят запертыми на замки, а возле них шикарнейший пляж с белым песком. Багамы, да и только! У нас бы давно уже этьу землю прихватизировали, и на пляже лежала б куча загорелых телок, томно поглядывающих на проходящих мужчин: «Я Нитакуся! И даже не предлагайте мне ресторан и трахнуться! Обманщики!». Здесь жевремя от времени гуляют настоящие телки — рогатые и хвостатые, оставляя на песке круглые блины, тут же растаскиваемые хлопотливыми крабами.

Вот в этом укромном уголке я их и дождался. Полчаса ждал, даже успел искупаться и обсохнуть. Нет, все-таки хорошо, когда дичь сама идет к охотнику! Ни тебе беготни, ни потного затылку — сиди себе в прибрежной волне, наслаждайся шумом ветра и шелестом волн, и смотри, как три идиота радостно спешат навстречу своей судьбе. Ну чем не жизнь? Малина, ага!

«Лежу на пляжу я, и млею, здоровью свою не жалею!» — вертелось в голове глупая присказка-частушка. А еще, мне вдруг подумалось, что я за все эти годы ни разу вот так не валялся на песочке, подставляя солнцу свою белую, не видевшую загара спину. Здесь не принято загорать, от слова «вообще». Загорелые — только рабы, которые носят минимум одежды, а то и вообще раздеты догола, да еще крестьяне, которые недалеко ушли от рабов. Впрочем, еще и корабелы — их лица, руки и ноги всегда обветрены и черны, ведь на судах они частенько ходят лишь в набедренных повязках. А вот аристократу невместно иметь загорелую кожу где бы то ни было — на заднице, или на лице. Мы, голубая кровь и белая кость — всегда белы и…

— Разлегся, скотина! — услышал я знакомый голос — Ну что, ублюдок, пора ответить за свои преступления!

Вообще-то он сказал на жаргоне, что-то вроде «за свои косяки», но я предпочитаю слышать культурную речь, так что для себя перевел именно «преступления». Мозг перевел, без моего участия.

Встаю, ничуть не стесняясь наготы, и не испытывая ни малейшей крупицы страха. Скорее наоборот — чувство глубокого удовлетворения от хорошо сделанной работы. Я вас, ребята, так долго вел! Так истово направлял по нужному руслу! И вы что-то долго сидели за ангаром, смотрели, как я купаюсь. Извращенцы, что ли? Голого парня не видели?

— Ольгард…скажи, напоследок, это ты его убил? — спрашивает высокий, худой парень, придерживая рукой коренастого — Откройся перед смертью!

Я хмыкаю, с интересом гляжу на «собеседника». Секунду раздумываю над ответом, потом вздыхаю:

— Иэхх! Ты понимаешь парень, что если я отвечу тебе правдиво, мне придется тебя убить?

Хохочут. Потом коренастый, который недавно хотел меня ударить в коридоре, с кривой усмешкой спрашивает:

— Ну, так что, ответишь?

— Отвечу — киваю я — Да, это я его убил.

Молчание. Голос Худого:

— За что?

— Вы изнасиловали Вергу. А он еще и требовал, чтобы она приходила к нему, чтобы удовлетворять его, и всю вашу мерзкую шайку. Потому мне пришлось его убить.

— Вот как? — искренне удивляется третий, до сих пор молчавший — Из-за какой-то шлюшки? Парни, он врет! Не смог бы он убить Шогаса! Какой-то недомерок — и Шогас, разве сравнимо? А вот подставить его, нанять кого-то для убийства — мог. Так ведь, Ольгард? Ты ведь кого-то нанял?

— Нет… — отвечаю потягиваясь, и ухмыляясь во все тридцать два зуба — Чтобы убить таких гавнюков, как вы, мне не нужно…

Договорить не успел. Коренастый молниеносно выхватил из-под полы то ли длинный нож, то ли короткий меч и напал на меня без каких-либо предварительных манипуляций и слов, вроде: «Ну сейчас ты поплатишься!». Правильное решение. Болтовня ни к чему хорошему не приводит. Собрался убивать — убивай!

Я рыбкой нырнул на песок, к своей одежде, и через секунду рукоять кинжала была у меня в руке… Следующий удар я принял на клинок. Скрежетнула сталь, поворот руки в нужную сторону, и меч вылетает из руки противника. Выпад! И узкое лезвие входит в глаз коренастого.

Не знаю, как убитый в глаз реагирует на то, что его убивают. Наверное, это что-то вроде вспышки…или просто кольнуло, и все, темнота. Надеюсь, что никогда этого не узнаю. Коренастый застыл на месте, ноги его в коленях подогнулись, и он мешком осел на песок.