– Он мертв? – спросила она, кивнув на лежащего снаружи Мультика.

– Мертвее некуда.

– Хорошо, – тихо сказала она. – Как думаешь, сколько их еще?

– Я не знаю.

– Я люблю тебя, Монти.

– Я тоже.

– Несмотря ни на что, я люблю тебя. Помни об этом.

– Я никогда не сомневался.

* * *

Брайан нашел тело Мультика и разозлился не на шутку. Он же сказал этому идиоту с клеем вместо мозгов стоять и караулить. А что он сделал? Пустился в самоволку.

Брайан пнул труп по ребрам, поднял пистолет и дважды выстрелил ему в разбитую топором голову.

Правильнее сказать, это сделал Клайд.

– Полегче, Клайд, полегче, чувак, – осадил его Брайан.

– Ладно, хорошо, – прохрипел Клайд, восстанавливая дыхание. – Просто добудь мне училку. Мне уже сейчас жуть как надо ее сердце.

– Я сделаю это. Мы сделаем.

– Ты сто лет так говоришь!

– Время пришло, Клайд.

– Хватай нож. Нам нужен нож. Я хочу покромсать ее. Во славу Бога Лезвий и всех его остреньких детей, аминь. Хочу сунуть нож ей в…

Брайан хлопнул рукой по поясу.

– Клайд, друг, нож у меня.

– И чего ты стоишь? Иди и разберись с ней! Сейчас же!

Монти и Бекки слышали его голоса. Два совершенно разных голоса. Сумасшедший юнец снова был рядом и говорил за двоих. Может, дело лишь в его безумии, душевной болезни. Но теперь и Монти не был уверен до конца.

Сбегав на кухню, Монти принес мясницкий нож. Снаружи шел разговор. Диалог.

Заметив Бекки краем глаза, он увидел, что каждый раз, когда вступал голос Клайда, она напрягалась. Ужасные картины изнасилования явно оживали в ее голове благодаря этому ущербному звуку, и Монти снова начал переполнять гнев. В этот раз он даже не хотел его сдерживать, а раскрыл объятия, позволил расти и цвести.

Голоса смолкли. Монти и Бекки затаили дыхание. На короткое мгновение мир, казалось, вернулся к нормальной жизни. Из разбитого окна тянуло ночной прохладой, пахло озером и соснами. Они слышали, как вода плещется о берег и где-то далеко поет ночная птица.

Потом раздался звук около входной двери, словно упало что-то тяжелое. Монти понял, что это: кто-то сбросил с крыльца тело девушки.

Зачем?

Ответ пришел сразу – с треском.

Парень вытянул из тела Мультика топор и возомнил себя Полом Баньяном[14]. Подвешенный труп он убрал, чтобы ничто не мешало замаху.

Лезвие било по двери гулко, звонко, сталь скрежетала о дерево. Удары падали один за другим, без устали, снова и снова.

– Угостите, не то напугаю, придурки! – ревел Клайд, с каждым разом – все громче и исступленнее. – Угостите, не то я вас так напугаю, что мало не покажется!

Топор вывел последнюю ноту, сверкнул серебром в дверном проеме – и пропал.

Воцарилась тишина.

Бекки схватила Монти за руку. Тот покрепче, до боли в пальцах, перехватил нож. Не говоря ни слова, он выскользнул из ее хватки и прошел через комнату к двери. Встал у заколоченного окна и прислушался.

Все еще тихо.

Он стал ждать очередного удара топора, понимая, что много времени на снос двери у Брайана не уйдет. Сквозь многочисленные пробоины в дом проникала ночь, неся с собой далекие отблески огней патрульной машины.

Но удары не возобновлялись.

Потом на Монти снизошло ужасное озарение, но что-то предпринимать было уже поздно. Доски вылетели одна за другой, и Брайан, размахивая топором как берсерк, всем телом вломился в окно у двери. Ногами он ударил Монти в грудь и опрокинул на пол. Нож, вылетев из его руки, канул в тень.

21

Монти и Брайан покатились по полу.

Оседлав мужа Бекки сверху, психопат с силой рубанул топором. Но Монти успел увернуться, и, вместо того чтобы раскроить его голову надвое как спелую дыню, лезвие лишь оторвало ему половину левого уха.

Монти перехватил топор одной рукой, а другой ударил Брайана по лицу. Скользнув под маску пальцами, он сорвал ее с головы противника.

Бекки выступила из тени, держа наготове гарпун.

И тут из-за стиснутых зубов Брайана прорезался голос Клайда:

– Только попробуй, сука, и я эту штуку тебе в очко заправлю!

Голос хлестнул ее, словно кнут, воспоминания нахлынули с новой силой. Когда-то он принадлежал другому человеку. Не человеку – мерзкому чудовищу. Тому, что напало на нее, навалилось, терлось своим мерзким щупальцем о ее нутро, наполнило его своей мерзкой слизью, хрипело и постанывало от удовольствия.

Зарычав, она метнула гарпун изо всех сил.

Брайан уклонился. Острие срезало полоску скальпа с его головы и воткнулось в пол.

Монти, опомнившись, ударил Брайана по лицу еще раз. То был плохой удар под еще более плохим углом, но, развернувшись, он сумел выбраться из-под наседающего врага и отползти на руках и коленях.

Встав на ноги, Брайан подхватил топор и пошел на Бекки. Она отпрянула от его замаха. Топор опустился ей на ногу, рассек ботинок и вошел в живую плоть между большим и вторым пальцами ноги.

Бекки с визгом выдернула ногу из ботинка, и прежде чем Брайан снова замахнулся на нее, Монти поднялся и бросился к нему. Он руками обвил топорище и потянул на себя.

Брайан пнул Монти в пах и выпустил топор. Потеряв равновесие, Монти оступился.

Тогда Брайан вытянул из-за пояса револьвер и выстрелил в него – дважды.

Пули, угодив Монти в бедро, отбросили его к стене. Он соскользнул на пол.

Бекки вскочила Брайану на спину, царапая лицо пальцами. Он развернулся, пытаясь стряхнуть ее с себя, но она держалась крепко и, нагнувшись, впилась зубами в его шею. В рот потекла кровь – мерзкая на вкус, но в тот уникальный миг – сладкая, как райская роса и сама победа.

Бекки обвила талию Брайана ногами, пытаясь собственным весом свалить его с ног, но он стоял на удивление твердо. Разогнавшись, он побежал назад и ударил ее спиной о стойку бара. Бекки удержалась, несмотря на боль.

Второй удар получился сильнее – по ее хребту прошла дрожь. Выпустив лохмотья шеи Брайана изо рта, Бекки скатилась на пол.

Ухмыльнувшись, Брайан развернулся к ней, наставил револьвер вплотную и дернул за спусковой крючок.

Выстрела не было – боек щелкнул вхолостую, по пустому цилиндру.

Вскочив, Бекки бросилась к плите на кухне, где ждали своего часа кастрюли, полные кипятка. Взвыв, Брайан отшвырнул револьвер и пошел за ней, рванув из-за пояса нож.