— Нет, я ее порвал и выбросил! — нервно отозвался Сева.

— Впрочем, чиновник такого ранга не имеет права быть иным, — продолжал профессор. — Не то, что диспетчеры у нас в РЭУ!

— Вас послушать — он еще и подарки нам должен был поднести! — еще более раздраженно сказал Сева.

Почти тут же они уперлись в молодого человека очень благожелательной наружности, одетого аккуратней, чем манекен. В каждой руке молодой человек бережно и воздушно держал по коробочке, упрятанной в яркую подарочную бумагу.

— Прошу прощения. Николай Николаевич велел передать вам скромные сувениры.

— Вот видите! — торжествующе воскликнул профессор.

Он и Сева потянулись к коробочкам, но в этот момент совершилось что-то непонятное: на запястьях у обоих неведомо откуда оказались наручники, а сзади одни сильные руки схватили их, лишив возможности полюбоваться подарками вежливого чиновника, а другие сильные руки быстро и ловко залепили им рты липкой лентой, а на головы надели что-то вроде черных мешков. Сева и профессор очутились в полной темноте и почувствовали, что стремительно перемещаются куда-то. Сначала под подошвами был все тот же гладкий казенный паркет, потом, подхваченные под локти, они ногами неуклюже пересчитали пару лестничных пролетов. Послышалось хлопанье дверей, недолгий шум улицы, после чего Чикильдееву и Потапову пригнули головы и впихнули в авто. Авто тут же резко рвануло с места.

Надо считать повороты и остановки на светофорах, подумал Сева, но уже через три минуты сбился со счета и полностью отдался другой мысли — полной отчаяния: кто же теперь будет спасать Катю? Но долго расстраиваться не пришлось: авто резко свернуло и замерло.

— Выходим! — приказали сопровождающие.

Севу и профессора протащили по нескольким ступенькам и поволокли дальше — явно по какому-то длинному коридору. Минуту спустя окружающий воздух заполнили запахи, напоминающие то ли аптеку, то ли больницу. В этом месте путешествие окончилось. С Чикильдеевской и Потаповской голов сняли мешки, с губ сорвали клейкую гадость. Когда глаза снова привыкли к свету, Сева и профессор поняли, что находятся в просторной комнате, а перед собой увидели человека с лицом школьного учителя, тщательно скрывающего порочные наклонности. Человек был в белом докторском халате. Приблизив волнистый нос к Севе и профессору, он сказал:

— А вот и пациенты. Добро пожаловать!

Если бы не нелепая ситуация, когда Севе Чикильдееву пришлось разговаривать по телефону с Костиком, страшно беспокоясь о Кате, да еще при этом находясь черт знает где, а точнее — в так сказать ритуальной комнате министерства (пусть даже кафельно-лучезарной и лишенной традиционных запахов), то он наверняка бы отметил, что голос собеседника вопреки обыкновению звучал как-то уж очень озабоченно. И действительно, озаботиться Костику было от чего.

Выбравшись к утру из кишащего бомжами дома, Костик понял, что ночная погоня за крутым сексом сильно его утомила. Дождавшись, пока откроется метро, он отважился отправиться в сторону места официальной прописки. Конечно, неплохо было бы проведать брошенные где попало «Жигули», но это было уже выше Костиковых сил. Подойдя к своей «хрущевке», он на всякий случай позвонил по телефону в собственную квартиру, но ему отозвался автоответчик. Значит, Маша поверила его страшному прогнозу и слиняла, сделал заключение Костик. Или… Впрочем, это «или» не привело его в волнение. Мысли о жене давно уже не вызывали трепет ни одной струны в его душе.

Войдя в подъезд, Костик осторожно поднялся по лестнице на свой этаж и внимательно изучил обстановку. Все было тихо-спокойно-пристойно. Но можно ли в наше время чему-нибудь верить? Припекаемый изнутри страхом, Костик подтанцевал к собственной двери, приложил к ней ухо и надолго замер. Поскольку тишина сказочного леса продолжалась, он осмелел и достал ключ. Дверь оказалась запертой только на защелку. Значит, Маша все же дома, решил Костик. Впервые в жизни ему не надо было врать, он мог позволить себе роскошь рассказать жене если не всю, то половину правды, которая с ним приключилась, и был этим очень горд.

— Маша, не бойся, это всего лишь я! — крикнул он в глубину квартиры.

В ответ раздался неясный звук, напоминающий почему-то всплеск. Озадаченный Костик сделал несколько мелких шагов вперед и увидел странную баррикаду, заполнившую пространство между стеной и дверью в ванную. Но едва в голове у него успели возникнуть примитивные мысли типа: кто же это сделал? и зачем? — как дверь изнутри затрясли, пытаясь открыть, а потом раздался мощный удар, и другой, и третий, от которых косяк захрустел, а все вокруг запрыгало.

В голове у Костика сложилась более сложная мысль: «Нет, это не Маша!».

И в самом деле это была не Маша. Упершееся в дверь ванной сооружение с хрустом развалилось, и на сцене появился не очень обрадовавший Костика персонаж в виде голого и мокрого мужчины крепкого телосложения. Увидев более привлекательное тело, чем его собственное, Костик наполнился гневом.

«Вот стерва! Я — за дверь, а к ней — этот козел!»

Он бросился в спальню, предвкушая наслаждение справедливым возмездием.

«Схватить за волосы и таскать по полу! Пусть визжит и кается! Вот тебе крутой секс, наслаждайся!»

Однако жены в спальне не оказалось, а голый мужик вместо того, чтобы тихо-благородно подхватить одежду, документы и ботинки и испариться, к удивлению Костика побежал за ним следом. Когда неласковые руки пребольно пригвоздили его к собственной мебели, Костик понял, что происходит нечто совсем удивительно неправильное.

Очень сильные пальцы сдавили Костиков подбородок и повернули его голову лицом к свету. Костик увидел перед собой пронзительные глаза, и глаза эти не дымились состраданием. Незнакомый голос сказал с веселой угрозой:

— Спасибо, что разбудил, а то я тут придремал в ванне, — а потом, рассмотрев Костика повнимательней, добавил: — Ба! Кто к нам залетел! Деда Мороза чаще видим! Похож, однако.

— Н… на что я похож? — выдавил Костик.

— На свою фотку, фофел.

— А м… может это случайное совпадение? — на всякий случай предположил Костик. — Знаете, какие бывают удивительные совпадения?

— Какие же? — заинтересовался голый.

— Мой приятель Леша Заворотов как-то сидел в Джакарте в китайском ресторане. Официант попался очень разговорчивый, в отличие от Леши, и все выспрашивал, из какой Леша страны, а Леша упорно молчал. Официант ему то по-английски, то по-немецки, то по-испански, а Леша упорно отвечает по-английски. В конце трапезы официант подходит и спрашивает по-русски: «Чай нести?». Леша говорит: «Ты зачем придуривался, гад, если все равно знал, что я русский?». Тот говорит: «Я не знал, что вы русский». «Ты же по-русски сказал». Тот: «Я по-русски ни слова не знаю». Ты же сказал: «Чай нести?» «Да, я это сказал, но это же по-английски.» Тут Леша внезапно понял, что официант действительно сказал не что иное, как: «Chinese tea», то есть: «Китайский чай».