– А теперь ты отдашь ее мне.

Лирин вздрогнула, когда раздался оглушительный хохот. Все эти таны смеялись над Эйхардом, будто услышали веселую шутку. Но он не шутил, в его голосе не было и тени веселья. Он просто констатировал факт.

И в тот же момент тяжесть, давившая ей на грудь, исчезла, словно по волшебству.

Лирин поняла, что мужчина, державший ее, поднялся, и открыла глаза.

Эйхард стоял почти над ней. Она видела его сильные мускулистые ноги, узкие бедра, прикрытые короткими штанами, мощный торс и обнаженную грудь, похожую на две гранитных плиты.

– Э, не, брат, – заговорил Эрсав, заставив девушку перевести взгляд на него. – У нас тут все общее, так что придется встать в очередь.

Она не успела даже глазом моргнуть, как Эйхард нанес удар, и его противник, покачнувшись, отступил в тень.

Повисла звенящая тишина, которую через мгновение взорвал одобрительный гул мужских голосов. Соперники сцепились в бешеной схватке, будто два диких зверя, нанося друг другу удары. Молча, не издавая ни звука, кроме коротких выдохов, они били жестко, стараясь попасть по старым ранам и больным местам. Глаза, блестевшие в темноте, сверкали ненавистью и злобой, словно эти двое на самом деле собрались перегрызть друг другу глотки.

Бой был таким коротким, что Лирин не успела его осознать. Просто увидела, как ее бывший раб выходит из тени и наклоняется над ней. Точнее, он никогда и не был рабом. Пленником – да. Но не рабом. По его хмурому, заросшему щетиной лицу струился пот вперемешку с кровью из разбитой брови.

– Вставай, – хриплый голос Эйхарда резанул по натянутым нервам.

Не обращая внимания на ее испуганный стон, он жестко ухватил ее за плечо и буквально вздернул на ноги. Правая лодыжка неудачно подвернулась, и ногу прострелила острая боль. Лирин покачнулась, пытаясь удержать равновесие. В двух шагах от нее, сплевывая на грязный пол кровь и осколки зубов, медленно поднимался Эрсав. Таны угрюмо молчали. Как по команде, они расступились, освобождая проход.

Всхлипнув, Лирин инстинктивно прикрыла руками грудь, белевшую в разорванном вороте. А в следующую минуту Эйхард уже волок ее за собой по темному коридору под недовольное бормотание танов.

Лирин охнула, когда грубый толчок заставил ее упасть на узкую койку. Сжалась, стягивая на груди рваное платье. Очередной всхлип застрял в горле, перекрывая дыхание. Опустив голову, спрятав лицо за растрепанными волосами, она замерла, ожидая, что будет дальше.

Вряд ли что-то хорошее.

Но уж лучше один Эйхард, чем вся эта свора.

Мужчина, втащивший ее в камеру, остановился в двух шагах, закрыв собой единственный выход. Она видела его тень, упавшую на пол: ноги расставлены, руки сложены на могучей груди. И чувствовала, как его тяжелый взгляд буравит ее затылок. Сейчас он напоминал статую из гранита, монолит, который невозможно сдвинуть с места, пока он сам того не захочет.

– Ну, здравствуй, госпожа, – голос был глухим и бесцветным. – Или можно обойтись без формальностей?

Она закусила губу, не зная, что ответить. Вцепилась руками в доски, на которых сидела.

– Они тебе навредили? Сделали больно?

Эйхард сам не знал, зачем задает эти вопросы. Он же все видел. Да, парни обошлись с ней не слишком вежливо, но все могло быть намного хуже, если бы он не вмешался. А так девчонка отделалась только легким испугом и несколькими синяками. Для нее это будет хорошим уроком.

Но ее молчание и эта жалкая поза вызывали недоумение.

– Отвечай. Почему ты молчишь?

Он слегка повысил голос, и она вздрогнула. Он шагнул ближе – и она с тихим всхлипом сжалась еще сильнее.

Амаррка никогда бы не показала свой страх или слабость. Даже стоя одной ногой в могиле, продолжала бы яростно сопротивляться.

Эта же была напугана так, что почти не соображала, что происходит вокруг. И самое странное, когда таны напали, она не сделала даже попытки себя защитить, только кусалась и царапалась, как дикий зверек. Это при том, что все амаррки проходят курсы самообороны, которые преподают при храмах опытные легиты.

– Посмотри на меня.

Когда тяжелая ладонь опустилась на ее макушку, Лирин захотелось провалиться сквозь пол. Ее била такая дрожь, что только усилием воли она заставляла себя оставаться на месте. Она застыла, ожидая удара, но вместо этого мужские пальцы, зарывшись в волосы, слегка потянули за них, вынуждая ее поднять голову.

Не в силах сопротивляться, она подчинилась.

Эйхард пару мгновений разглядывал грязное личико своей госпожи. Точнее, если быть честным, бывшей госпожи. Теперь она была всего лишь слабой, дрожащей женщиной, сжимавшейся в комок от каждого резкого звука. Он уже видел таких. Но не здесь, не в Амарре, а в разрушенных городах и поселках, по которым прошла непобедимая армия аскаров. Это были женщины, пережившие ужас войны и насилие. Но что о насилии могла знать она – эта распущенная девчонка, привыкшая видеть мужчин на коленях у своих ног?

И в то же время сейчас, глядя на нее, он испытал укол жалости.

Да, она была жалкой.

Лицо, еще недавно казавшееся соблазнительным, сейчас было покрыто разводами грязи. Глаза, которые она держала плотно зажмуренными, опухли, и ресницы слиплись от слез. В уголке рта наливался синяк, а нижняя губа треснула и покрылась коркой из засохшей крови. Черные волосы, утратив блеск, висели вокруг лица спутанными прядями. А на тоненькой шее, торчавшей в рваном вороте, бешено билась синяя жилка, придавая девушке беззащитный и трогательный вид.

Именно эта жилка привлекла Эйхарда. Он уставился на нее, словно под гипнозом, с трудом сдерживая желание протянуть руку и дотронуться до нее хоть кончиком пальца. Почувствовать, так ли нежна эта кожа, как выглядит. Так ли беззащитна ее хозяйка, как он себе вообразил.

Внезапно повисшее молчание встревожило девушку. Затаив дыхание, она приоткрыла глаза и наткнулась на странный, немигающий взгляд. Сглотнула. Потом тихо выдохнула. И этот взгляд тут же уперся в ее губы.

Пальцы, державшие волосы, ослабили хватку. Лирин увидела, как мужчина опустил руки вдоль тела, и только тогда поняла, что он ее больше не держит.

– Вижу, они не причинили тебе большого вреда, – голос Эйхарда звучал неприветливо. – Почему ты не сопротивлялась? Амаррки умеют за себя постоять, я это знаю. В чем дело?

– Я… – она запнулась, лихорадочно соображая, что же ему ответить. – Я…

Голос сорвался.

– Как ты вообще попала сюда?

Лирин испытала настоящую благодарность за этот вопрос и с готовностью выдохнула:

– Жрица! Это она!

– Дворцовая жрица? – мужчина недоуменно приподнял одну бровь.

– Да, Мелек. Она хотела, чтобы я подписала отказ от первородства.