Чужое имя, которое еще недавно она с удовольствием носила, точно красивое платье, теперь раздражало.

– Все хорошо, – ответила, поднимаясь. Машинально стряхнула пыль с того, что вчера было шелковым платьем. Глянула на раздавленную лепешку в руке, покрытую налипшими мелкими камешками и песком. Она уже и забыла, как скрипит песок на зубах… – Как ты выбрался из дворца? Мелек знает об этом?

– Нет, госпожа. Когда вас увели, меня посадили в яму на заднем дворе. Сначала я думал, что жрица подчинила себе дворцовую гвардию, но это не так. На самом деле Харзун и еще с десяток аскаров уже давно были «привязаны» к ней, так же, как и ее прислужники из святилища.

Девушка, уже подносившая хлеб ко рту, остановилась.

– Значит, она давно планировала избавиться от меня?

Не от «меня», от настоящей Эсмиль – сомневаться в этом не приходилось. Лирин не была настолько глупа, чтобы не понимать очевидного. И, если бы не игры богов, именно Эсмиль, а не она, сидела бы сейчас здесь, жуя хлеб вперемешку с грязью.

Хотя, вряд ли бы истинная наследница Высшего Дома опустилась бы до подобного унижения.

– Выходит что так… Меня держали в яме всю ночь, а на рассвете пришли аскары Мелек. Я понял, что надо бежать, иначе убьют. Но мне и тут повезло. Их отвлекли ваши наложники.

– Наложники? – Лирин оторопела от такой новости. – Чем отвлекли? Танцами?

– Нет, госпожа! Жрица всю ночь вызывала их к себе, одного за другим, а утром велела всех вывести на площадь и выпороть за оскорбление. Они не смогли ее ублажить. Без «привязки» ни один не смог прикоснуться к ней без отвращения!

– И, пока их пороли, ты сбежал?

– Да. Сначала спрятался в рабских бараках, а потом побежал сюда. Аскары не слишком за мной и гонялись, им было не до меня.

Лирт замолчал, понимая, что его нарочито-воодушевленный рассказ не слишком-то обрадовал госпожу. Тяжело вздохнув, девушка вновь уселась на пол, на этот раз подперев решетку спиной. Лирт сверху видел только ее взлохмаченную макушку, сгорбленные плечи да рассыпанные по этим плечам спутанные пряди волос.

– Госпожа… – несмело позвал он, – не отчаивайтесь…

– Я не отчаиваюсь. Я думаю, как выбраться отсюда. А еще думаю, что будет, если Эйхарда сегодня убьют…

Голос сорвался, и последние слова Лирин произнесла одними губами.

– Не убьют! Я сегодня видел, как он сражается. Если это не сам проклятый Эрг, то один из его сыновей – уж точно. Он похож на демона смерти!

Лирин спрятала тоскливую усмешку.

Боги от нее отвернулись. Даже Бенгет, которая обещала богатство и славу, не отвечает теперь на молитвы. Все против нее…

– Я должна найти способ выбраться отсюда, – пробормотала она с непреклонным упрямством. – Выбраться – и вернуться во дворец.

Раздался шорох, и сквозь сетку на пол посыпался мусор.

– Лирт? – Лирин вскинула голову. Светлый квадрат в потолке опустел, мальчишка исчез. Видимо, что-то его спугнуло. Девушка привстала, держась за решетку. – Где ты?

Ее слуха коснулись быстро удаляющиеся шаги. Судя по ним, мальчик спешил убраться с крыши шаграна, словно бежал от чего-то. Или кого-то.

Плохо, если его заметили…

Лязгнули, открываясь, ворота. В коридор ворвался порыв горячего ветра, неся с собой колючий раскаленный песок, разъяренные крики, запах пота и крови. Лирин застыла, охваченная паникой. Ее сердце, гулко ухая в груди, отсчитывало секунды.

Вот из глубины коридора появился мужской силуэт. Замер на границе света и тени, словно колеблясь, а потом уверенно шагнул вперед.

Оцепенев, Лирин смотрела, как он приближается, медленно, неторопливо, словно зная, что она здесь и никуда не убежит. И с каждый шагом нежданного гостя ее сердце сжималось все сильнее, пульс зашкаливал, грохоча в висках, перекрывая все звуки. Солнце било в глаза, не давая рассмотреть вошедшего, не давая его узнать. И от этой тяжелой, пугающей неизвестности даже дыхание застряло в груди.

Лирин сделала шаг назад. Второй. Третий. Споткнулась о койку. Судорожно вдохнула, схватила одеяло и трясущимися руками замоталась в него. Зажмурилась.

Шаги замерли возле решетки.

Несколько мгновений стояла пугающая тишина, нарушаемая лишь звуками, доносившимися извне. Потом раздался скрежет металла.

Тот, кто вошел, пытался открыть решетку.

Эйхард старался не думать о том, что случилось. О маленькой госпоже в его камере. О ее манящих губах. О ее глазах, в которых застыли растерянность и недоумение. О ее теле, которое снилось ему всю ночь и преследовало даже сейчас, когда он стоял на Арене, сжимая в одной руке круглый амаррский щит, украшенный железными шипами, а в другой – ятаган.

Это был уже пятый тренировочный бой. В первых двух он победил, отделавшись небольшими царапинами. Его противникам повезло намного меньше: они были опытными бойцами и в хорошей физической форме, но рабская жизнь сломила их дух. Они почти не сопротивлялись. Эйхард убил их быстро, даровав им вечный покой.

В следующих двух поединках пришлось попотеть, особенно, когда одним из противников оказался Эрсав. Больше часа они гоняли друг друга по песку, атакуя и контратакуя, пока не выдохлись окончательно. Силы оказались равны. И вот теперь, после небольшой передышки, разрешенной им, как лучшим бойцам, они снова сошлись один на один.

– Ты готов умереть? – Эрсав ухмыльнулся от уха до уха, когда тренер-аскар скрестил руки над головой, давая сигнал к началу боя.

– Только после тебя, – процедил левантиец, перехватывая ятаган поудобнее.

Песок взлетел над полем, словно поднятый порывом ветра, когда мужчины сошлись, нанося друг другу удары. В отличие от соперника, Эрсав был вооружен трезубцем и сетью, а его торс защищал нагрудник из железных пластин. Но Эйхард не слишком беспокоился по этому поводу. Знал, амаррский клинок разрубит любые доспехи.

Верховная распорядительница императорского шаграна Ульнара Зинтар вышагивала по краю поля, заложив руки за спину и пристально следя за ходом поединков. В этом году сама императрица пожаловала ей эту должность, и Ульнара взялась за новые обязанности с небывалым энтузиазмом. Она пришла сюда, чтобы собственноручно отобрать лучших из лучших, способных превратить любой, даже самый захудалый бой, в зрелище, достойное внимания ее императорского величества Ауфелерии Прекрасноокой.

На тренировочной арене на расстоянии в десять шагов друг от друга, сражались несколько пар. Ульнара остановилась, привлеченная тем, как один из бойцов, находившийся к ней спиной, искусно управляется с амаррским оружием. Ятаган порхал в его руке, словно живой, отражая атаку трезубца и кромсая ловчую сеть. Яркое солнце сверкало на клинке, слепя противника, и тот шаг за шагом вынужденно отступал к краю поля, где уже лежали трупы тех, кто проиграл в предыдущих поединках.