ухудшило ситуацию. Он вышел на лед в мрачном настроении, и это отразилось на его тренировке.

Я не могла избавиться от ощущения, что частично это была моя вина, но Ксандер продолжал бросать на меня горячие взгляды, которые говорили мне, что он далек от того, чтобы обижаться на мое присутствие. Он был на взводе с момента нашего неуместного поцелуя. У меня было чувство, что если бы поездка не была такой короткой, он бы остановил машину для… большего.

Я вздрогнула, как только эта мысль пришла мне в голову. По коже поползли мурашки, и я почувствовала оцепенение, граничащее с чем-то, что я боялась исследовать слишком глубоко. Я должна была испытывать страх, но это был не он.

Что за черт?

Наряду с противоречивыми эмоциями, когда я металась между грустью по другу, которого потеряла, и злостью на человека, которым он стал, — я, очевидно, также боролась с конфликтом между разумом и телом. Независимо от того, что мой разум считал рациональным, у тела было свое собственное мнение.

Сложив руки на животе, я смотрела в окно, наблюдая за проносящимся мимо живописным городом, пока мы не остановились. Парковка была просторной, и Ксандер провел меня внутрь небольшого гриль-бара Секордс.

Это был бар во всех смыслах этого слова: приглушенный свет, отсутствие часов, деревянные столы, настолько обшарпанные и заляпанные пивом, что невозможно было определить, из какого дерева они на самом деле сделаны. В углу стоял старый музыкальный автомат, такой же, какой я помнила по барам моей юности. Играла «The Hockey Song» в исполнении Чарльза Коннорса, что показалась мне чересчур очевидным.

— Что ты будешь пить? — спросил он, подводя меня к большому столу, за которым легко могли разместиться восемь человек. — Здесь не делают «Френч 75», но есть фруктовое пиво.

— Просто воду, — сказала я ему, осознавая свое новое финансовое положение. Отныне каждый цент, который он тратил на меня, был моим долгом, и я планировала расплатиться с ним.

Он широкими шагами направился к бару. Я сняла куртку и перчатки, рассматривая пыльные игровые автоматы, которые выглядели старше меня. Ни один из них не был подключен к сети, а у одного треснул экран. Я представила себе, как какой-то разгневанный геймер вышел из себя и ударил кулаком по маленькому экрану, что рассмешило меня до тех пор, пока я не вспомнила о Генри и его поднятом кулаке.

— Привет, красотка.

Мужчина с темно-каштановыми волосами и бледно-голубыми глазами подошел к столу, одарив меня легкой улыбкой. Он был примерно того же возраста, что и Ксандер, и выглядел как молодой Пол Радд.

Я тупо уставилась на него, когда он сел, бросив беспокойный взгляд на Ксандера, который все еще был занят у бара.

— Простите, мы знакомы?

В ответ он протянул руку.

— Марк. Из команды? Я видел тебя на трибунах. Было бы сложно не увидеть. Из-за тебя свет казался тусклым. Тебе никто не говорил, что ты должна стать моделью?

— Господи, чувак. Сбавь обороты примерно на десять делений, — сказал парень с ярко-синими волосами, поправляя очки. Поймав мой недоверчивый взгляд, он добавил:

— Я Кай. Не обращай внимания на придурка. Он пробует это дерьмо с каждой девушкой.

— С этой лучше не пробовать. — Хрипловатый голос Ксандера заставил меня выпрямиться. Он держал в руках две бутылки — IPA11 и что-то с изображением ягод на этикетке. — Это Джордан.

Как только он сел, я почувствовала, как его рука легла на мое бедро под столом, заставляя меня болезненно осознавать его присутствие.

— Джордан? — карие глаза Кая метались между нами. — Разве не так зовут твою… — он неловко замолчал.

Мачеху, — молча заполнила я пробел.

Ксандер бросил на Кая угрожающий взгляд.

Я нервно заерзала под столом. Кай, может, и качок, но он не был дураком. Очевидно, он знал, что мачеху Ксандера тоже зовут Джордан, и понимал, что то, что у таинственной девушки с тренировки было такое же имя, не было совпадением.

О, Боже. Он, должно быть, решил, что у Ксандера Эдипов комплекс12, а я — самая большая шлюха. И единственное, что я могла сделать, — это опровергнуть обвинение.

К счастью, прежде чем мне пришлось прибегнуть ко лжи, в дверь вошла толпа громко болтающих мужчин. Они обступили нас сразу же, как только заметили, громко подшучивая друг над другом из-за прошедшей тренировки. Ксандеру, похоже, досталось больше всех.

Знакомство было быстрым и сопровождалось личными анекдотами. Это было странно ошеломляюще, особенно с учетом того, что я работала в сфере продвижения людей.

Полагаю, это было связано с тем, что Генри никогда не приглашал меня на обычные вечера со своими друзьями. Его неодобрение моей лучшей подруги поставило крест на ограниченных дружеских связях, которые я поддерживала. Тогда я была слишком уязвима, чтобы сопротивляться, а Пия никогда не злилась на наше отчуждение, хотя это и не уменьшало боль.

Мое психическое состояние задало тон нашему браку. Холодность Генри проявлялась всякий раз, когда я участвовала в светских мероприятиях. Он настаивал на ненужной охране, а в конце концов и вовсе запретил мне выходить в свет.

Хотя я устраивала и вела бесчисленные вечеринки для него, они проходили у нас дома или в его офисе и были направлены только на продвижение его карьеры. Я была реквизитом, чтобы очаровывать его деловых партнеров, но каждый раз, когда вечер заканчивался, я чувствовала пустоту и оцепенение. Я сделала его своей жизнью, пока не оказалась в ловушке под чашей одного из его изысканных хрустальных бокалов для шампанского. Я не могла увидеть свою тюрьму в истинном свете, пока почти не кончился воздух.

Я не была в баре бог знает сколько времени. Впервые за многие годы я по-настоящему общалась с людьми, а не развлекала их. Я забыла, каково это — тусоваться с компанией друзей и активно участвовать в разговоре. Настолько, что мне нечего было добавить.

— Она почти не открывает рот, — сказал мужчина с безупречной светло-коричневой кожей. Из того, как нас представили друг другу, я запомнила его как Эймоса.

Он говорил так, словно меня здесь не было, поэтому я не ответила. Вместо этого я принялась жевать картошку фри и маленькие бургеры, которые заказал Ксандер. Я сделала глоток фруктового пива и с удивлением посмотрела на этикетку, обнаружив, что оно мне нравится. Я никогда не была поклонницей подобных напитков, но это было легким и изысканным, почти напоминая мне игристое вино.

— Тебе там хорошо? — Эймос приподнял брови, глядя на меня с небольшой полуулыбкой, как будто мы разделили личную шутку.

Ксандер бросил на