Допинг действовал на меня до тех пор, пока мы по крутому склону поднимались на дорогу, с которой вчера ночью сорвался грузовик с ядерными и, как кому-то могло показаться, человеческими отходами. Восхождение, признаться, было не из легких, и всю дорогу я не переставал удивляться, как только остался жив, скатившись в ущелье с такой высоты. И еще меня удивляла легкость, с какой Доктор преодолевал подъем, а ведь ему было не меньше пятидесяти лет. Худощавый, поджарый, он перескакивал с камня на камень, как молодой олень. Я едва поспевал за ним.

Недалеко от дороги, за крупным валуном, стоял джип «Ленд Крузер» с мощным кенгурятником спереди; на крыше высилась гирлянда круглых фар. Доктор подвел меня к машине, но в салон сесть не разрешил.

– Не все так просто, – менторским тоном сказал он, качнув головой. – С радиацией шутки плохи.

Он открыл багажник, достал оттуда чистую простыню, протянул мне.

– Баню пока не обещаю, но из этого сделай тунику.

– Зачем?

– Поедешь в ней. А одежду твою мы оставим здесь. Ты меня понимаешь? – спросил Доктор.

И для убедительности провел радиометром вдоль рукава моей куртки.

Конечно же, я понимал, что после поездки в компании с радиоактивными бочками моя одежда была в радиоактивной грязи. То, что я надышался этой дрянью, а может, что-то проглотил внутрь, насытившись самыми опасными альфа-частицами, Доктора не волновало. Он заботился о собственной безопасности. Поэтому, после того как я снял с себя одежду, он протянул мне губку и флакон с дезактивирующей жидкостью, чтобы я протерся ею с ног до головы. И только после того как я перестал фонить, он разрешил мне сесть в машину.

– А до Чагана далеко? – спросил я.

– Не очень. Но я туда сейчас не поеду.

– Почему?

– Ситуация неясная, – покачал головой Доктор. – Вроде бы все правильно, что действия с радиоактивными отходами пресекли, но я так полагаю, что это всего лишь межклановая война. С участием государственной безопасности. Утверждать не берусь, но лучше не рисковать. Там сейчас посты на дорогах, досмотры, проверки, можно и под горячую руку попасть. Денька три выждем, а потом я тебя отвезу. Заодно и подлечишься…

Мы покинули горный массив и выехали на равнину. Степь да степь кругом, а в небе знойное солнце. Впрочем, кондиционер исправно подавал в салон прохладный и хорошо очищенный от пыли воздух. И колеса на мощной и мягкой подвеске хорошо держали шаткую степную дорогу. Только вот я расклеился. От поднявшейся температуры меня охватил озноб, болезненная ломота завладела всем телом. К тому моменту когда машина подъехала к оазису в голой степи, я находился в предобморочном состоянии.

Среди тополей, сосен, урюка и виноградных лоз возвышался двухэтажный дом с многометровой смотровой башней – узкие высокие оконца, шпиль в готическом стиле. Всего одна башня, и дом из желтого кирпича, но почему-то у меня возникла аналогия с особняком в Запалихе. На ту же мысль навела и высокая ограда вокруг дома, хотя, казалось бы, чего тут необычного.

Ворота открылись автоматически, и мы проехали во двор, вымощенный тротуарной плиткой и облагороженный фигурными английскими газонами. Небольшой фонтан, высокие туи – какой-никакой, а все же архитектурно-парковый ансамбль. А фонтан, кстати говоря, работал, насыщая сухой воздух драгоценной влагой. В этих краях туго с водой, но дом был размещен не абы где, а в самом настоящем оазисе из тех, что существуют благодаря природным источникам.

Из дома к нам вышла худенькая стройная женщина лет сорока, может, и не очень красивая, но выразительно аристократической внешности. И ухожена как роза в цветнике заботливого садовника. Будь она неряшливо запущенной, в ней все равно бы чувствовалась порода, как в испачканной грязью чистокровной ангорской кошке. Сколько ни начищай и приглаживай дворовую мурку, благородный лоск ей все равно не придашь. А порода, она везде порода, потому и называется белой костью, что чистая, без примеси.

Одета она была в скромное платье с закрытым верхом и длиной чуть ниже колена, чем-то напоминающее униформу горничной, но это совершенно не сглаживало произведенного впечатления.

– Ольга, принимайте радиоактивного гостя, – нежно и легонько взяв ее за талию, кивком головы показал на меня Доктор.

– И насколько радиоактивного? – настороженно, но без страха и отвращения посмотрела на меня женщина.

– Думаю, дезактивирующий душ ему не помешает, – ласково улыбнулся ей хозяин дома.

На меня же даже не глянул, как будто я его совершено не интересовал.

– От одежды, я так понимаю, вы уже избавились, – с высоко поднятой головой спросила у меня Ольга, вернее, констатировала факт.

– И от волос тоже, – с усмешкой провел я рукой по своей лысине. – Что-то вроде химиотерапии.

Увы, эта шутка отдавала горечью истины. Возможно, радиоактивные отходы облучили меня настолько, что волосы никогда уже не вырастут на голове и уж точно не встанут дыбом при виде красивой женщины.

– Водная терапия лучше, – парировала она. – Подождите здесь.

Она оставила меня во дворе и вместе с Доктором зашла в дом. Пошатываясь, разбитый и еле живой от усталости, я подошел к фонтану, пригоршнями зачерпнул воду из чаши, с жадностью напился. И голову под струями намочил, с удовольствием забрызгав тунику из простыни.

За этим занятием и застала меня Ольга. В одной руке она держала пакет с вещами, а в другой дозиметр. Не спрашивая разрешения, сначала она поколдовала им надо мной, затем обследовала бассейн.

– Норма, – сухо сказала она.

И велела следовать за ней. По тротуарной дорожке мы зашли за дом, где за садовыми деревьями находился целый комплекс – кирпичная баня с пристроенным к ней бассейном под панцирем из легких и прозрачных конструкций.

В жару бассейн открывался, и чтобы попасть в него, совсем не обязательно было проходить через баню. Вода чистая, прозрачная, чуточку голубоватая. Мне так захотелось с разгону погрузиться в эту кладезь мокрого удовольствия, что мои мысли передались Ольге, и она даже взяла меня за руку, чтобы удержать от неразумного шага. Прикосновение мягкое и, как показалось мне, приятное. И даже что-то шевельнулось в низинах под душой. Нет, страстью к женщине я не воспарил, но меня обрадовал сам признак оживления. А ведь я еле ноги передвигал, настолько мне было худо. Если сейчас все так неплохо, то дальше кривая графика стремительно поднимется вверх. А куда же еще?

От садовой дорожки ответвлялась такая же мощенная плиткой тропка, и вела она к бане и бассейну. Но мы прошли дальше и оказались возле сколоченного из досок строения на две кабинки – одну занимал обычный туалет, другую летний душ, о чем я догадался, увидев железный бак на крыше.

Туалетом, похоже, пользовались очень редко – неприятный запах улавливался едва-едва. И летний душ, как мне казалось, построен был для редких случаев, таких, как мой. Судя по паутине, которой затянуто было все пространство, не мылись здесь как минимум с прошлого года.