процентах прибыли нет такого преступления, на которое не пошел капитализм». А я предложил забрать уже записанные в убытки непроданные машины и заплатить за это деньги. И вообще, если вы такие аналитики, почему не подумали вот о чем. Мне в Союзе моментально дают разрешения на вылет в любую страну, помогают с оформлением виз. Как считаешь, о чем это говорит?

— С недавних пор, мы не очень доверяем некоторым советским коллегам, — невозмутимо пояснил Гельмут. — Там хватает, скажем так, неоднозначных людей, играющих против своего государства. Так что ни о чем это не говорит.

— Что вы хотите от меня? — мне с трудом удалось принять сидячее положение, и опереться спиной на бетонную стенку.

— Правды, — невозмутимо ответил немец. — Зачем вы хотели встретиться с Маркусом Вольфом. Ваши кураторы собираются отомстить за свои провалы? Или имеются другие причины?

— Например? — несмотря на боль, мне стало смешно.

— Например, похитить, и получить информацию, — пояснил Гельмут. — Геноссе Вольф много знает: о внедренных сотрудниках, агентах на высоких постах, операциях «штази», спящей сети. БНД и ЦРУ, как вы русские говорите, готовы душу продать, чтобы его допросить.

— И поэтому посылает гражданина Советского Союза, который пытается выйти на Вольфа через майора ГРУ? — мои губы непроизвольно расплылись в улыбке. — Не кажется ли вам, что это несколько топорно? И имеет смысл только в одном случае: если все сказанное мною — правда.

Накатил очередной приступ боли, и я стиснул зубы, чтобы не застонать. Где-то внизу живота, где находилась поверхностная ножевая рана, снова намокла марля и тяжелая липкая капля потекла вниз. Хорошо, что бандит только кожу разрезал, если бы органы задел, при таком ударе мог бы отдать богу душу.

— Я так понял, вы не желаете говорить? — Гельмут скорбно поджал губы. — Очень жаль. Придется прибегнуть к крайним мерам. Курт, клиент твой, неси инструменты.

Коротко подстриженный бугай в рубашке кивнул и шагнул к выходу. В открывшейся двери, я заметил бетонный свод коридора, с торчащими наверху нитями проводов. Здоровая туша исчезла, не забыв аккуратно закрыть за собой дверь.

Я остался невозмутимым, прикидывая шансы на прорыв.

«Около двери водитель. Под пиджаком с правой стороны топорщится. Наверняка, там наплечная кобура. В двух шагах гребанный Клаус. Чуть позади него, Гельмут с пистолетом-пулеметом. Видно, обращаться умеет, держит легко с профессиональной сноровкой. Взгляд с меня не сводит, в любой момент готов отреагировать. Ещё неизвестно, сколько боевиков штази в помещениях. Уложить присутствующих и вырваться не получится. Громилы и Гельмут со стволами, сто процентов, хорошо подготовлены».

— Это ваш последний шанс, рассказать с какой целью вы искали геноссе Вольфа, — невозмутимо напомнил Гельмут.

— Я уже всё сказал, — криво усмехнулся я. — Добавить нечего. Могу только повторить. И тебе, и тем придуркам, устроившимися в соседней комнате, наблюдающими за нами, через ту пародию на зеркало.

— Что же вы сами не захотели сотрудничать, — штази пожал плечами. Мой намек о наблюдателях в окне-зеркале он предпочел не заметить.

— Ничего личного, но мы будем вынуждены сделать свою работу, — через секунду лицемерно добавил Гельмут.

Открылась дверь. Бугай Курт торжественно вкатил двухуровневый столик на колесиках, на котором были разложены металлические инструменты. От блеска лезвий скальпелей, различных лезвий, кусачек, длинных игл, плоскогубцев и прочих пыточных приспособлений меня слегка замутило. К горлу подступил липкий ком страха.

— Последний раз спрашиваю, говорить будете? — безучастно поинтересовался Гельмут. — Это в ваших интересах. Рано или поздно все равно придется рассказывать. Но вы сильно пострадаете, и, возможно, лишитесь некоторых частей тела.

Во рту внезапно пересохло, я судорожно сглотнул, что не укрылось от ухмыльнувшегося немца. Было невероятно страшно, но присутствовало понимание — признаваться в том, чего не совершал, нельзя.

— Да пошел ты, — буркнул я, стараясь, чтобы голос не дрогнул. — Мне нечего сказать. Ни в каких операциях по похищению и устранению Вольфа не участвовал, и не планирую. Хотел сделать ему интересное предложение.

— Очень жаль, — лицемерно вздохнул Гельмут. — Работай, Курт.

Коротко стриженный кивнул, взял в руку самое зловещее лезвие с зубьями, кусачки и начал медленно приближаться.

«Нет уж, хрен вам, лежать и ждать пока меня покалечат, не буду».

Я чуть напрягся, готовясь лягнуть каблуком в пах.

— Лучше не дергайся, хуже будет, — предупредил «доверенное лицо Вольфа», что-то уловив в моих глазах.

Курт небрежным движением ладони-лопаты, легко отбил удар. Как котенка вздернул вверх, шмякнул об стену так, что у меня на секунду потемнело в глазах.

— Сейчас он отрежет тебе мизинец, потом безымянный палец, — сквозь туман услышал тихий голос Гельмута. — Даю самый последний шанс рассказать, на кого ты работаешь. БНД, ЦРУ или Ми-6?

— На себя и свою страну, — огрызнулся я. — А тебе могу повторить: иди на хер.

Дверь неожиданно открылась. В комнату быстро вошел крепкий и высокий пожилой мужчина в костюме.

— Гельмут, прекратить немедленно, — рявкнул он. — Парень не подставной. Курт отпусти его, живо.

Громила неохотно разжал лапищу. Я медленно сполз по стенке. Мотнул головой, приходя в себя, поднял глаза, внимательно разглядывая вошедшего. Хищный профиль, серебрящиеся сединой виски, пронзительный взгляд умных карих глаз — передо мной стоял легендарный глава «штази» собственной персоной.

— Я внимательно наблюдал за ним. Так сыграть нельзя — он полностью искренен. Или профессионал экстра-класса, что исключено, — продолжил Маркус Вольф. — Михаил Елизаров — реальный, известный в Москве предприниматель.

Он секунду помолчал, затем шагнул ко мне и протянул руку:

— Приношу вам свои извинения, молодой человек. Мы были вынуждены провести такую проверку. Решать вопрос надо было быстро. После сыворотки правды вам бы пришлось некоторое время приходить в себя. Другие подобные воздействия также несут в себе определенные риски. Пришлось принять самое простое и эффективное в условиях цейтнота времени решение: Создать стрессовую ситуацию, вывести вас на эмоции, внимательно понаблюдать, проанализировать ваши слова и действия. Тем более вопросы к вам действительно имелись. Понимаете, все разведки мира мечтают до меня добраться. Когда неожиданно появляется информированный московский кооператор, желающий срочно встретиться с начальником внешней разведки, пусть и бывшим, приходится принимать определенные меры предосторожности.

Маркус шагнул вперед и протянул руку:

— Надеюсь, вы на меня не обижаетесь?

— На обиженных воду возят, — буркнул я, чуть помедлил и ухватился за крепкую ладонь бывшего начальника «штази». Рука у давно разменявшего седьмой десяток