охотники с двумя косулями на плечах. Я попросил разделать добычу ниже по ручью, чтобы не привлекать в лагерь хищников. Однако тут выяснилось, что никто из моих спутников понятия не имеет, как свежевать дичь. Я, конечно, тоже не спец, но хотя бы представлял, что, к чему, а потому эту грязную работу пришлось делать именно мне. Надеюсь первый и последний раз. Смотрите, смотрите. Следующий раз ваша очередь.

Тщательно промыв мясо, я побросал куски в кожаную сумку с водой, которую Нигир подвесил рядом с костром, чтобы сварить мясо древнейшим способом. Изготовленными деревянными щипцами я ухватил в костре раскалённый камень и осторожно опустил в кожаный котёл. Вода зашипела и забулькала, нагреваясь. Первый камень вернулся в костёр, а в котёл опустился второй. И так далее. Вскоре вода закипела. Я отдал щипцы Нигиру, попросив его почаще помешивать варево, перемещая нижние куски наверх и непрерывно греть воду камнями. Он с восторгом принялся за дело.

Я вернулся к Лихуру. Всё тянуть больше нельзя, нужно как следует обработать рану и хотя бы приблизительно сделать ревизию. Я медленно снял жгут, а потом осторожно отлепил присохшие тампоны. Сказать, что я волновался, ничего не сказать. Я отчаянно боялся. Рана имела ужасный вид. Но действительно ли всё так плохо? Я раздвинул края раны, тщательно её осмотрел и убедился, что сонная артерия не задета. Господи, спаси и помилуй. Точно не задета! Уф-ф. Но откуда тогда пульсирующее кровотечение? Ага. Вот и вот. Повреждены сосуды поменьше. Хреново, но не смертельно. Затромбируются. Разорваны мышцы. Ерунда, срастутся. Заложив дренаж и заживляющий гель, я стянул и закрепил стиплером мышцы, а затем соединил рваные края. Прикрыв рану тампонами, я наклеил сверху прозрачную плёнку. Лихур молча терпел, изредка стонал и вздрагивал. Дав раненому «капсулу от лихорадки», я поднялся на ноги и перевёл дух. Всё, больше ничего сделать невозможно.

Устроившись рядом с Лихуром, я внимательно следил за его состоянием и между делом вырезал из толстой палки ложку, а из роготульки соорудил что-то вроде вилки. Не шедевр, конечно, но вполне сойдёт.

Прошла пара часов. По лагерю поплыл густой запах варёного мяса. Вся кампания, облизываясь, сидела вокруг котла и что-то тихонько обсуждала. Когда я заглянул в кипящее варево, они приподнялись и с любопытством через мою голову уставились в котёл. Я прикинул время. Два часа такой примитивной варки вполне достаточно. Ткнув «вилкой» в кусок мяса, я увидел, что оно уже пригодно для еды.

– Нигир, сорви пару десятков вон тех больших листьев и хорошенько промой их в ручье. А вы все, марш, мыть руки. Сейчас, братцы, вы попробуете настоящую еду для воинов. Садитесь поближе. Нигир, раздай листья вместо посуды.

Наделив каждого порцией варёного мяса, я его присолил и широким жестом пригласил всех к пиршеству, а сам вернулся к ложу Лихура.

По сравнению с сухим пайком мясо имело божественный вкус. За последние дни я впервые отведал нормальной еды, и, похоже, моим спутникам она тоже пришлась по нраву. Урча и причмокивая от удовольствия, они быстро расправились с новой для них пищей.

Встретившись глазами с Рахуром, я подозвал его, вручил ложку и велел понемногу поить раненого наваристым бульоном. Продолжая обдумывать ситуацию, я краем уха прислушивался к общей беседе, но вскоре мои размышления прервал Рахур, толкнувший меня в плечо. С хмурым видом он сообщил, что влил в Лихура бульона, сколько смог, но тот начал ругаться нехорошими словами и вместо благодарности пригрозил надеть кормильцу котёл на голову. Я криво улыбнулся и отпустил Рахура отдыхать, а сам занял его место у ложа раненого, сказав Сину, что подежурю первую половину ночи.

Тем временем быстро стемнело. На землю упала тропическая ночь, накрыв долину, лес и горы бархатным покрывалом звёздного неба. Утомившийся народ угомонился и засопел, закутавшись в мягкие плащи. Мерцающая чернота заполнила мир, и лишь наш маленький костерок храбро боролся с вселенским мраком, отгоняя тьму от спящих воинов. Пошуровав палкой в костре, я подбросил сухих веток и бесстрашный огонь, оживившись, опять отчаянно сцепился с темнотой. Я расположился у самого ложа Лихура и изредка наклонялся к нему, прислушиваясь к учащённому дыханию.

Лагерь беспечно спал, распространяя вокруг плотную гипнотическую волну. Стараясь прогнать подкрадывающийся сон, я несколько раз подходил к ручью и умывался прохладной водой. Однако усталость давала о себе знать, и незаметно подкравшаяся ласковая дрёма, тихо опутала волю, заставляя сознание балансировать между сном и явью. Сначала звуки леса и крики ночных птиц встряхивали моё угасающее сознание, но коварная ночь не сомневалась в победе и продолжала мягко убаюкивать. И вот уже, кажется, что звёзды, смеясь, заглядывают в глаза, лес ворчит и тяжело дышит туманом, и пытается что-то сказать болтливый ручеёк…

Утро встретило меня гомоном птиц и негромким разговором. Говорили сидящие у костра Син и Акти. Я всё-таки заснул и не заметил, как меня сменил Син. Разогнув затёкшую спину, я склонился к неподвижно лежащему с закрытыми глазами Лихуру. Вид его оставлял желать лучшего. За ночь лицо осунулось и посерело, а его частый и слабый пульс сразу опустил моё настроение до самой низкой отметки. Обработав раны больного, я подозвал Рахура и попросил покормить раненого.

Я умылся в ручье и хотел вернуться к костру, но увидел, что мои спутники столпились возле места вчерашней схватки. Подойдя к ним, я понял, что причиной сбора был второй леопард с повреждённым позвоночником. Сверкая глазами, в бессильной ярости он скалился и грозно рычал, а ребята обсуждали, добить его или нет. Я предложил оставить зверя в покое. Спорщики смолкли, вернулись к костру, расселись и, нехотя поглощая сухпаёк, мечтательно вспоминали вчерашний ужин и замечательный вкус мяса. Что ж, проблем нет, давайте питаться дичью. Что, что? Как это сделать? Очень просто. Примерно, как вчера, с разными вариациями. Поговорим об этом обязательно. Позже.

Честно говоря, в тот момент я не разделял гастрономических настроений ребят и ничего не мог поделать с паршивым настроением. Критическое состояние Лихура не выходило у меня из головы. И в подтверждение моих опасений подошёл мрачный Рахур и сообщил, что раненый напрочь отказался от еды и питья, и всё время лежит с закрытыми глазами.

Так! Всё! Время вышло. Смерть подачек не берёт. Лихур отчаянно балансировал на грани жизни и в любой миг мог свалиться за кромку. Нужно что-то делать.

И тогда я решился на эксперимент, о котором много думал прошлой ночью. Я понимал, что не время и не место для подобных опытов, но, если я не сделаю всё