римской брусчатке, оповещая горожан о приближении сирот. В итальянском языке слово zoccolo – «копыто». В народе девочек с жалостью называли zoccolette.

Согласно второй версии, римляне слабо верили в то, что незамужние сиротки, став взрослыми, найдут себе достойный заработок. А значит, судьба их выкинет на улицу за профессией, от которой церковь так милосердно пыталась их уберечь.

Возможно, термин zoccolette также указывал на происхождение девочек от их неблагочестивых матерей. Большинство сирот действительно были детьми проституток. Стоит уточнить, что слово употреблялось всегда с большой нежностью и сочувствием к воспитанницам приюта, но никак не с порицанием. Потому мраморная мемориальная доска сохранилась до наших дней.

46. Сумасшедшие часы

Что было делать римлянам, стесненным в деньгах? Церковь помогала и тут. Римские кварталы рассказывают истории не только о роскоши аристократов, но и о простых жителях, которым повезло меньше. Святой престол порицал ростовщичество, считая, что займы под проценты – удел евреев. Но не оставлять же возможность наживаться на честных католиках!

Чтобы составить конкуренцию еврейским конторам, папа римский решил открыть в Риме свой собственный ломбард.

Monte della Pietà (дословно «Гора/холм сострадания») – площадь в пяти минутах от набережной Тибра. Громоздкое белоснежное здание с папскими гербами и рельефами, увенчанное башней с часами. Фасад реставрировали великие архитекторы Карло Мадерно и Франческо Борромини.

Беспроцентные (не то что в еврейском квартале!) ссуды выдавались римлянам под видом пожертвований, под залог скромных ценностей. Пара сережек, бабушкино колечко – для некоторых единственное сокровище в беспросветной бедности. Но именно оно давало надежду, когда наступал тот самый черный день. Небольшие суммы в виде горстки монет, полученных взамен, могли изменить жизнь тех, кто опустился на социальное дно. Позже за кредитами стали обращаться дворянские семьи, представители духовенства и даже коронованные особы, не рассчитавшие средства для жизни на широкую ногу. Например, уже знакомая нам королева Кристина Шведская, чьи финансы после нескольких лет пребывания в Риме не просто запели романсы, а горько зарыдали.

Намерение церкви помочь нуждающимся трудно было назвать бескорыстным. Ее целью было ослабить влияние частных банкиров и ростовщиков, чьи проценты по займам достигали 18–20 %. В то время как папская кредитная организация сохраняла «божескую» ставку в 2–5 %. Для спонсирования предприятия состоятельные аристократические династии, заинтересованные в увеличении дохода, объединились в союз. Первый римский ломбард был основан в XVI веке на via dei Coronari, той престижной прямой магистрали эпохи Возрождения, которая направляла паломников к Ватикану. Вскоре склады дворца ломились от фамильных ценностей всех типов и размеров, которые римляне оставляли под залог микрозаймов. Кто не возвращал вовремя деньги по кредиту, лишался своего залога, и союз мог распорядиться им на свое усмотрение. Понадобилось здание побольше, и в 1604 году папа римский Климент VIII Альдобрандини перевел организацию в бывший дворец кардинала Сантакроче на piazza del Monte di Pietà, где она находится по сей день.

Сегодня дворец принадлежит банку Unicredit, осуществляющему услуги по выдаче кредитов, как и пять веков назад. Принимаются драгоценные камни и металлы, коллекционные часы и произведения искусства. Невыкупленные лоты выставляются на публичном аукционе – их можно полистать на сайте www.affide.it и поучаствовать в торгах. Похоже, не все клиенты были довольны условиями сделок. Римляне иронично обозвали ломбард Monte di Empietà («Гора бесчестия») за грабительские ставки по кредитам (несмотря на церковные обещания держать их на минимальной планке).

Есть легенда и про часы, украшающие здание с XVIII века, – это один из самых больших циферблатов в городе. Говорят, что он никогда не показывает правильное время. Проходя мимо, я всегда из любопытства поглядываю на фасад – и правда, часто стрелки минут на пять-десять да отстают.

Рассказывают, что часовых дел мастер был крепко обижен крошечной суммой, полученной от организации взамен обещанного гонорара. В отместку он настроил сложный механизм так, чтобы часы всегда шли в собственном темпе, вопреки логике. На циферблате мастер оставил надпись: Per non esser state a nostre patte / Orologio del Monte sempre matto («За то, что договор наш не учли, / Часы на Монте с ума сошли»). Городская администрация позаботилась о том, чтобы ее стерли. Но римляне продолжают недолюбливать знаменитый белый фасад, символ больших денег и жадности власть имущих, и обходят его стороной в надежде никогда не оказаться по ту сторону дверного порога.

47. Волшебная перспектива

Дворец, принадлежавший в разные времена двум кардиналам, не мог не блистать великолепием. С XVI века здание, о котором я хочу рассказать, называлось palazzo Capodiferro, с XVII – Spada, по фамилиям владельцев. С 1927 года это Государственный совет Италии и музей с уникальным собранием живописи. В его залах выставлены работы Караваджо, Рубенса, Тициана, Гвидо Рени, Гверчино, Доменикино, Аннибале Карраччи и Артемизии Джентилески. Многие представители популярной в эпоху барокко болонской школы были лично знакомы с коллекционером – кардиналом Бернардино Спада. Поэтому его дворец, в отличие от других римских музеев, гордится галереей искусств, сохранившейся почти в первозданном виде. Но большинство посетителей приходят сюда не любоваться картинами, а чтобы быть обманутыми. В хорошем смысле. Великий архитектор Франческо Борромини создал в саду дворца удивительный архитектурный спецэффект, который поражал гостей кардинала. Да и нас – поколение, выросшее на фильмах с компьютерной графикой, – он по-прежнему заставляет улыбнуться и подумать: «как это возможно?»

Когда в 1631 году кардинал Бернардино Спада подыскивал себе новое жилье в Риме, его выбор пал на палаццо одного из предыдущих кардиналов Каподиферро. По статусу все подходило – центр города, роскошное убранство комнат и приемлемая цена.

Спада заменил герб предшественника на фасаде и начал готовиться к новоселью. Правда, новый хозяин не рассчитал, что ремонт, который должен был повысить престиж дворца, обойдется ему в двойную стоимость. К тому же из-за внушительных масштабов здания места для положенного по статусу сада уже не осталось. Не помогла и покупка земли у соседа – пространства в тесном прибрежном районе все равно не хватало.

Как превратить проблему в уникальное преимущество?

Кардинал призвал на помощь Франческо Борромини, который уже трудился над реставрацией фасада дворца. Архитектор, в свою очередь, посоветовался со священником-августинцем Джованни Мария Битонто, обладавшим непревзойденными познаниями в математике и геометрии.

Предложенное решение пришлось по вкусу хозяину: он представил, как гости будут охать на его балах, и его глаза радостно заблестели, а по лицу поползла улыбка. Ни у кого в Риме не было такого фокуса!

Кардинал обожал архитектурные головоломки. Борромини придумал для него волшебную галерею, призванную сэкономить и без того скромное пространство цитрусового сада. Как когда-то приглашенные кардиналом Спада, посетители и сегодня