Министр внутренних дел Белорусской ССР Климовской сделал попытку встать, однако Щёлоков жестом показал – можешь говорить сидя.

– К сожалению, никакими данными по Михасевичу мы не располагаем, товарищ генерал. Перечисленные вами преступления или до сих остаются в числе нераскрытых, или по ним были осуждены другие люди.

Затем последовали похожие вопросы начальнику УВД Московской области Василию Константиновичу Цепкову и его коллеге со Ставрополья Александру Тимофеевичу Коновалову. Результаты опроса министра внутренних дел СССР, казалось, не удивили. Обсуждение продлилось около часа, после чего Щёлоков всех распустил, попросив задержаться только своего зама Бориса Шумилина.

– Борис Тихонович, помнишь, в письме в постскриптуме о плакате с «Динамо» упоминалось? Ты там распорядись, чтобы всё сделали, как положено. И посматривайте, может, кто заинтересуется плакатом. Хотелось бы с этим загадочным НДП лично пообщаться.

Выпроводив заместителя, генерал поднял трубку телефона и набрал номер, которым старался лишний раз не пользоваться. Но сейчас ситуация вынуждала, иначе последствия могли быть для него не самыми радужными.

– Юрий Владимирович, день добрый, Щёлоков…

В Москву на этот раз я отправился специально, чтобы удостовериться, что мои требования выполнены. Для Вали придумал отмазку, что просили подъехать в издательство, что-то там нужно подписать. Она особо и не интересовалась подробностями, так что мне не пришлось тонуть в пучине лжи.

Честно говоря, в глубине души я слабо верил в успех предприятия. Даже если письма и дошли до Щёлокова с Ивашутиным, не факт, что они согласятся работать с каким-то анонимом. Но в этот день у меня появилось два повода для радости. Первый – когда я проходил по другой стороне улицы от здания Министерства внутренних дел СССР, а второй – минуя таким же макаром здание ГРУ. В обоих случаях плакаты, посвящённые футбольному клубу «Динамо», присутствовали. Значит, контакт установлен, можно работать дальше, приносить пользу обществу не только ворованными книжками и песнями, но и таким вот образом.

Чтобы не возвращаться с пустыми руками, снова закатился в ГУМ, на этот раз уже разорился на импортные духи, настоящие французские. Влетели в копеечку, но я уже ощущал себя этаким начинающим нуворишем и решил, что на любимой женщине можно не экономить.

А вскоре я наконец разделался с «Крепостью на Суре», угробив на это дело несколько общих тетрадей и с десяток стержней для шариковой авторучки. Поставив точку, потянулся до хруста в костях и блаженно улыбнулся.

Дело оставалась за малым: показать произведение знающим людям вроде Тюстина, после чего можно отправляться к Зинаиде продолжать арендовать пишущую машинку. А затем – кланяться в ножки Николаю Афанасьевичу и Фёдору Велимировичу, просить издать книгу. На самый крайний случай – искать подступы к Мясникову.

На часах было половина шестого вечера воскресенья, 24 августа. В животе уже понемногу начинало урчать, а с кухни доносился одуряющий запах. Что жена там готовит на ужин, интересно? В любом случае что-то обалденное.

Дать Валентине, что ли, рукопись почитать? Хотя она намучается разбирать мои каракули, лучше предложу уже машинописный текст. А может, ей история вообще неинтересна? Вот если бы я написал любовный роман…

Хм, даже окажись в моём «ридере» подобные книжонки, всё равно не сел бы за машинку. Вот ещё, размениваться на такую пошлятину. Чай, не на помойке себя нашёл. Да-да, вот так: грудь колесом, щёки надуть, глаза выпучить… Вылитый персонаж Салтыкова-Щедрина.

Следуя в ванную, по пути врезался коленом в холодильник. У-у-у, больно-то как! Надо вообще-то уже задумываться о нормальной жилплощади.

– Валя, а что там с твоей очередью на квартиру?

Она оторвалась от казана, в котором тушилась картошка с грибами, переспросила:

– Что?

– Я говорю, квартиру тебе на работе не обещают? А то уже тесновато становится, а как малого родим – так вообще не повернёшься.

– На прошлой неделе узнавала: мы двадцать шестые в очереди. Но могу тебя обрадовать. Для работников торговли в Терновке дом строится, пятиэтажка кирпичная, в следующем году должны сдать. Вроде нас туда обещают переселить.

– Эге, вот ближний свет, – немного огорчился я. – Хотя нам что из Арбекова, что из Терновки сюда мотаться – особой разницы нет. Зато общественный транспорт почти по прямой ходит, без пересадок добраться можно будет.

– Ну, это тебя волновать должно, мне-то что, я в декретном отпуске, если всё нормально будет – тьфу, тьфу, тьфу – дома сидеть буду, – улыбнулась жена и невольно погладила обозначившийся животик. – Как хорошо, что токсикоз только первые месяцы доставал. У меня с Ленкой та же история была… Серёж, сбегай, пожалуйста, за хлебом. И молоко посмотри, хотя сейчас, наверное, уже закончилось. Если что, завтра с утра сбегаешь?

– Ради тебя с Даниилом – хоть на край света!

– А с чего ты решил, что сын будет? – притворно возмутилась Валя. – Может, я дочку рожу! И почему Даниил?

– Не знаю, предчувствие, наверное, – улыбнулся я. – А что, имя Даниил тебе не нравится? У тебя есть другие варианты?

– Честно говоря, пока как-то над этим не думала.

– Ну, тогда давай договоримся, что если сын у нас будет – то Даниил. А если дочка – сама выбирай имя. Хоть Пелагеей назови, – добавил я, вспомнив неожиданно пришедшую на память певицу из будущего.

– Ага, счас, чтоб мою дочку потом дразнили? Мы уж что-нибудь попроще сообразим… И вообще, ты мне зубы не заговаривай, а дуй в булочную. Деньги-то возьми, горе луковое. Ох, и за что я тебя полюбила, растяпу такого? Не иначе, приворожил.

Глупая улыбка никак не хотела сползать с моего лица. Рот, растянувшийся от уха до уха, когда я в типографии взял в руки свежеотпечатанный экземпляр «Крепости на Суре», в таком положении и оставался вот уже несколько минут. Пусть не твёрдый переплёт, и иллюстрации чёрно-белые, но ведь это ПЕРВАЯ книга, написанная мной, а не передранная с «ридера».

Других книг, правда, ещё и не было, меня до сих пор пока печатали журналы. Сначала «Юность», в которой следом за «Печальным детективом» недавно вышла повесть «Знак беды», а на днях в журнале «Вокруг света» опубликовали первую часть романа «Марсианин». Просили сократить хотя бы на три-четыре авторских листа, чтобы всё произведение втиснуть в два номера, но тут уж я упёрся. В итоге роман выйдет в трёх номерах. При этом ещё и мелким шрифтом, за счёт чего сэкономили немало места. Но меня не покидала уверенность, что и в виде книги «Марсианин» появится рано или поздно.

А пока я с наслаждением вдыхал запах типографской краски, перелистывал страницы, проверяя надёжность склейки корешков. Жаль, что непрошитая, ну так не всё сразу. Может, доживу и до переиздания, а там, глядишь, напечатают и в твёрдом переплете, и с прошивкой, и в цвете…

– Ну как, нравится? Вижу, что нравится.