— Не забывай, что его прикрывают сами чеченцы. В Гудермесе тоже нельзя было «мочить», потому что докопались бы, кто, что и как... Думали попытать там его маленько, добыть какой-то компромат на тех, кто Альберту в «крыши» набивается, но пришлось дать «задний ход»... Здесь, в Москве, и подавно нельзя было его трогать, чтобы не было потом разных гнилых базаров.

— Не понимаю, на фиг он в нашу контору перешел?! Вон в «Росворе» полно его коллег гэрэушников, вот пусть бы с ними и конкурировал! Может, его специально внедрили, чтобы он и его кореша заменили собой...

— Слушай сюда, Сергей! — перебил его начальник. — Ты послал людей во Францию, как я велел?

— Вослед за Михайловым и полетели, — кивнул тот. — Сейчас этот гад в Париже, причем почти все время в компании с Дешам.

Званцев задумался. Он прикидывал и так, и эдак, но получалось одно и то же — от Михайлова, пока он не набрал команду и пока он оторван от прикрывающих его и здесь, в Москве, и в Чечне «крыш», нужно срочно избавляться. Он должен исчезнуть точно так же, как внезапно появился на горизонте несколько месяцев назад. Он должен исчезнуть бесследно: пусть думают, что этот подозрительный субчик, разжившийся довольно кругленькой суммой, переведенной на его счета по инициативе самого Завадовского, решил вдруг выйти из смертельно опасной игры. Очень и очень правдоподобная версия...

Натали Дешам? А почему бы и ей не исчезнуть с концами? Тогда Званцев сможет устроить интригу вокруг фигуры Полякова и, мотивируя этот шаг необходимостью «крепить безопасность», ввести в штат парижского бюро несколько своих людей и капитально закрепиться в Париже.

Если Михайлов вдруг исчезнет с горизонта, то в пару с Поляковым на будущих переговорах наверняка будет определен именно Сергей Борткевич — а именно такого расклада сейчас и добивается экс-гэбист Александр Званцев.

— Вот что, Сергей... Сколько там у тебя людей? Трое? Прикинь, что и как, может, еще кого полезного из сотрудников прихвати, и летите в Париж! Ты знаешь, кто пытается перебежать тебе дорожку, так что все теперь в твоих руках...

За четверо с хвостиком суток, прошедших с того момента, как Бушмин вместе с чемоданом высадился в международном аэропорту Орли, где его прибытия дожидалась некая Натали Дешам, он успел пройтись немало пешком, наездиться вдоволь на самом разнообразном транспорте, включая наиновейший спортивный автомобиль «Лотус-С4С», и даже умудрился побывать в компании все с той же Натали на борту геликоптера, который малость прокатил их в небе над французской столицей.

Но в то же самое время он ни на микроскопический шажочек не приблизился к разгадке ребуса, который обозначил для себя как «феномен Джабраила».

Бушмин отчетливо понимал, что компания «Промвоенэкспорт», несмотря на ее солидные материальные и организационные возможности, несмотря на все завязки руководства в высоких правительственных сферах и спецслужбах, по отношению к Джабраилу несамостоятельна, зависима от него и входит частью своих структур в более мощную и разветвленную структуру, которую Андрей называл про себя «фирмой Джабраила». Взять хотя бы нелегальные поставки оружия в регион Северного Кавказа. Организовать дело так, как оно организовано и поставлено в настоящий момент времени, расставить повсюду «своих» людей, при этом «построить» самих непримиримых чеченцев, сделать их зависимыми от «контролируемых поставок», а следовательно, уязвимыми в военном отношении, а затем и вовсе перекрыть им «кислород», вроде как с «воспитательной целью» — такую вот продуманную иезуитскую политику осуществлять Завадовскому, Званцеву и К° попросту не под силу. Тем более что их организация большей частью оперирует на внешних рынках, а потому чеченский бизнес для них является лишь побочным продуктом их основного бизнеса — контрактных поставок новейших отечественных систем оружия за рубеж, преимущественно в страны исламского мира.

Следовательно, государственная компания «Промвоенэкспорт», вернее, не сама компания, а некоторые из ее руководителей, является инструментом в руках таинственного Джабраила или одним из инструментов, при помощи которых он на протяжении вот уже последних шести месяцев стремится достичь известных лишь ему одному результатов.

Это, как говорится, во-первых.

Хотя многое в существующем нынче раскладе остается неясным, все же дистанция между ним, Андреем Бушминым, и некоей личностью либо, что больше походит на правду, группой лиц, укрывшихся под изобретенным для внутреннего пользования псевдонимом Джабраил, не столь уж велика, чтобы ее нельзя было преодолеть в два или три приема.

Это — во-вторых.

Безусловно, полумифические фигуры Джабраила (или Джибриила, а также Джибраила — зависит от произношения) и прочих «архангелов» очень живо интересуют самого Бушмина. Но они при всем своем крутом заоблачном происхождении все же представляют взятые все вместе еще одну «ступень», достигнув которой он мог бы попытаться перешагнуть на равновеликий им, но уже качественно иной уровень: речь в данном случае идет о Ливанце, а также деловых партнерах этого одного из самых влиятельных людей на всем Ближнем Востоке.

Это третье и самое главное, ради чего, собственно, Бушмин и переместился из «внутренней страны», с ее припрятанными в «сундуках» гостинцами и сюрпризами и добрейшими людьми, готовыми размяться на тебе, за неимением клавишных инструментов, через Москву с ее секретными «явками» и «шлюзами», с чеченской «крышей» и званцевскими мордоворотами — в этот ошарашивающий космополитичный город на Сене, где ему, кажется, суждено провести свои «европейские каникулы».

* * *

Если на время бушминских командировок на Северный Кавказ джабраиловцы приставили к нему двух своих соглядатаев, нашедших свой конец в Гудермесском застенке, то в Париже роль «ошейника» взяла на себя не кто иная, как Натали Дешам.

Впрочем, общество очаровательной парижанки, наделенной к тому же приятной славянской внешностью, было гораздо приятнее самому Бушмину, нежели компания двух головорезов, таскавшихся за ним повсюду, «стучавших» на него званцевской контрразведке и от которых, кроме выстрела в спину, ничего хорошего ожидать не следовало.

Дешам приезжала к нему в «Крийон» к одиннадцати утра на своем личном «Лотусе» — ясно, что обычной переводчице такая вот тачка может лишь во сне присниться, — после чего ехали куда-нибудь завтракать, затем осматривали город и пригороды, тот же дворцовый комплекс в Версале, музеи, выставки, рестораны и прочее, вплоть до наступления полуночи, когда Натали доставляла своего подопечного к парадному подъезду отеля «Крийон». Счета повсюду она оплачивала сама, посмеиваясь при этом, что «за все платит фирма» и что ей и самой «шара обломилась», а если и позволяла Андрею пользоваться кредитной карточкой или тратить наличные, то лишь в тех случаях, когда он покупал какие-нибудь сувенирные безделушки или дарил своему симпатичному гиду букетик цветов, купленных им где-нибудь на Монмартре.

На пятые сутки своего пребывания в Париже Андрей наконец хоть на несколько часов был предоставлен сам себе: Натали еще с вечера предупредила, что они на пару с Сержем отправляются по каким-то своим срочным делам в Брюссель, предлагала заменить себя кем-то из штатных сотрудников бюро, но Бушмин отказался — он уже акклиматизировался в этом огромном мегаполисе, к тому же именно сегодня он желал бы обойтись и вовсе без «поводыря-ошейника».