Визитер носил короткую, под «ежика» стрижку, у него были квадратная челюсть и нагловатые, чуть навыкате глаза. Одет он был в цивильный костюм цвета беж и светлую же шляпу с большими полями. Дополняла картинку сигара, которую он вытащил изо рта, после того как решил по-приятельски почеломкаться с появившейся ему навстречу симпатичной блондинкой.

— Марта, оставь нас наедине, — сказала Бартельс. Затем, ослепительно улыбнувшись, жестом пригласила мужчину проследовать в гостиную. — Майкл, я чертовски рада тебя видеть.

— Эльза, с тех пор как я видел тебя последний раз, ты стала еще краше, — сказал визитер и сунул обратно в рот сигару. — Когда ты позволишь мне за тобой ухаживать?

— Что будешь пить? Бурбон, конечно? Со льдом? Держи свой напиток, Майкл...

Блондинка поставила напитки на журнальный столик. Гость, избавившийся от шляпы и по-свойски сбросивший пиджак, вольготно устроился в кожаном кресле, вытянув свои длиннющие ноги под столом. Эльза принесла пепельницу, золотой портсигар с пахучими египетскими сигареллами и золотую же зажигалку «Ронсон», после чего уселась на диван, аккурат напротив американца.

Заметив, что нагловатые мужские глаза беззастенчиво уставились на ее круглые коленки — она была в коротком черном платье, — Эльза мягко усмехнулась.

— Майкл, ты в своем репертуаре: готов, кажется, волочиться за каждой юбкой, что попадается тебе на глаза...

— Нет, не за каждой. Та мускулистая «крошка», которую ты выставила за дверь, такого желания во мне не вызывает... Кто она такая?

— Мой телохранитель. — Бартельс извлекла своими длинными пальцами коричневую сигареллу, затем, прикурив от «Ронсона», заметила: — Я вижу, у тебя нет проблем с проездом в Черногорию?

— Абсолютно никаких. Я добился включения в чертову комиссию по беженцам, в какой-то хренов ее подкомитет, и теперь могу свободно разъезжать по Балканам, за исключением, естественно, этой проклятой Сербии.

— Но ты ведь официально состоишь в штате военных советников при OAK?

— Уже нет. Вернее — неофициально. Я сейчас решаю вопросы снабжения нашей базы «Бондстил», в той части, что предполагает контакты с местными властями. Но дело у меня поставлено так, что одно другому не мешает.

Он взял со стола «Ронсон», покрутил в пальцах, разглядывая гравировку, нанесенную на боковую поверхность, — сердечко, а под ним «Ай лав ю», — взвесил в ладони эту довольно массивную зажигалку, затем, положив ее обратно, весело, по-заговорщицки подмигнул своей собеседнице:

— Приятная вещица! И наверняка — подарок Эриха?

— Эльза любит одного лишь Эриха, — уклончиво произнесла блондинка. — С остальными мужчинами она предпочитает делать бизнес.

— Хорошо, Эльза, я понял тебя, — уже более серьезным тоном сказал американец. — Но я предполагал, что о делах мы будем говорить в резиденции Горана Златковича. Но раз ты пригласила меня заехать к тебе в отель, то у тебя, следовательно, есть ко мне какой-то секретный разговор.

— Майкл, я хотела поговорить с тобой тет-а-тет. Еще до того, как мы отправимся с тобой на переговоры к Горану.

— А здесь безопасно говорить?

— Почему нет? Кто нас может в этой глуши подслушивать?

Американец откинулся в кресле, одновременно положив ноги на краешек стола. Раскурил потухшую было сигару, после чего уставился немигающим взглядом на Эльзу Бартельс.

— Итак, мэм, я вас внимательно слушаю.

* * *

Мокрушин весь обратился в слух. Он сидел в одиночестве на облюбованной им еще ранее лавочке возле бьющего из двухметровой бетонированной чаши фонтана, овеянный ароматами цветущих в скверике крупных бархатистых роз. Из ушной раковины у него торчал динамик, соединенный с «компактом». На скамейке сбоку от него лежала пара иллюстрированных журналов, придавленных сверху бутылкой «Бадвайзера» и упаковкой чипсов.

Этот хрен, что наведался под вечер в отель «Ядрань», и был, судя по всему, тем Майклом, что прозвонил Эльзе Бартельс на сотовый телефон в районе полудня, когда они втроем, «блонда», «шварценеггериха» и Марго, обедали в гостиничном ресторане. Молодцы, агентессы, сообразили, что «Майкл», обещавшийся подъехать ближе к вечеру, может оказаться весьма интересной личностью...

К счастью для Мокрушина, удачно подкараулившего приезд верзилы американца, тот, очевидно, тоже не волок по-немецки, так что Эльза вынуждена была общаться с ним на английском, которым она превосходно владела. Майкл, правда, разговаривал на своем родном языке с ужасающим акцентом, присущим выходцам из южных штатов, да еще при том складывается впечатление, что у него во рту постоянно находится какой-то посторонний предмет. Но поскольку эти двое затеяли разговор на близкую Мокрушину тему, то разбирал он их речи без особого напряга.

«Бондстил» — это крупнейшая со времен Вьетнама военная база США, построенная недавно на «зачищенной» от сербов территории Косова и Митохии. И оформленная самими же отвязанными штатовцами себе в аренду почти что на «вечные времена». Огромные воинские склады, казармы для рядового состава и комфортабельные коттеджи для строевых офицеров, техников и интендантов, вертодром для их хваленых «апачей», несколько сотен одних лишь боксов для бронетехники и грузового транспорта и почти две тысячи компьютеров — это ж сколько народа потребуется, чтобы обслуживать такое огромное хозяйство?

Майкл, судя по всему, имеет какое-то отношение к базе «Бондстил», возможно, является одним из старших по служебному положению интендантских служащих. На Балканах, видно, давно уже отирается, не зря ведь прозвучал намек на его тесные связи с полевыми командирами косоваров, да и его тесное знакомство с Гораном Златковичем уже само по себе о многом говорит.

Рейндж, в своем курортном прикиде, с бейсболкой на голове и портативным «компактом», прикрепленным к поясу, абсолютно ничем не выделялся на фоне прочей публики, тусовавшейся в центре города с его многочисленными барами, ресторанчиками и летними кафе. Он сидел спиной к трехэтажному зданию гостиницы, всего метрах в семидесяти от нее, сохраняя безмятежный вид, но в то же время чутко прислушиваясь к тем звукам, что влетали в его ухо, и намертво фиксируя в своей памяти «секретный» разговор между Эльзой Бартельс и неким американцем по имени Майкл.

— Пару дней назад, в среду, я уже имела предварительную беседу с Гораном, — выпустив из ярко-красных губ струйку пахучего дыма, сказала Бартельс. — Он сказал, что ты можешь добыть полсотни комплектов «стингеров» и около пяти тысяч единиц автоматического оружия.

— Нет проблем, — усмехнулся Майкл. — Стрелковое оружие в основном румынского, болгарского и югославского производства — местные лицензионные модификации «АК-74» и пулемета модели «РПК»... Есть русское оружие, но его сравнительно немного. Есть китайские восьмидесятимиллиметровые «безоткатки», а также минометы разных модификаций... У нас много чего есть, Эльза, нашелся бы только нежадный покупатель.

— Покупатель уже замаячил на горизонте, Майкл, осталось лишь утрясти кое-какие детали предстоящей сделки... А эти «стингеры», что ты предлагаешь на продажу, откуда они у вас?