знает все магическое сообщество. Вряд ли это можно считать плохим примером…

Я дернула за колесо шлангового катка, но вытянуть его удалось меньше чем на полметра.

– Зачем вообще нужна эта штуковина? Чтобы никто точно не смог пользоваться шлангом?

Я дернула еще раз со всей силы, но он и с места не сдвинулся.

– К черту его! Оторви да выбрось.

Остин засмеялся и наклонился, оттолкнув меня в сторону большим плечом.

– Дай-ка я еще разок попробую.

Он потянул. Пластик треснул, оторвавшись от основания. Он разорвал шланг со стороны, отделив его от шпинделя, но вытянул на достаточную длину, чтобы дотянуться до спины.

– Вот. Видишь? Ничего особенного.

– Если Эдгар спросит, мы понятия не имеем, как эта штука сломалась.

– Принято.

Он скинул штаны, и я отвела взгляд. Лицо у меня вспыхнуло, а сердце учащенно застучало. Я старалась дышать, несмотря на жар, охвативший изнутри. Не на него мне стоило так реагировать… Наверху меня ждал парень, готовый на все. Черт, да у меня была целая куча готовых на все парней! А этот был под запретом.

Вот бы мои разум и тело хотя бы раз пришли к согласию! Я по-прежнему сомневалась насчет Дамариона, хотя сама не понимала почему. Он был горячим, милым, галантным и настойчивым (даже слишком настойчивым!), но на стадии шаловливых ручек я струсила и оттолкнула его. Мне хотелось довести все до конца, но при этом я не искала легких путей.

Этот бедолага, вероятно, был разочарован, хоть и виду не подал. Я не понимала, что со мной не так.

– Поможешь дотянуться?

Остин повернулся ко мне спиной, липкой от крови. Рана затягивалась: края уже начали покрываться корочкой. На верхней части его мускулистой задницы – там, где кровь впиталась в штаны, – виднелось красное пятно.

– С чего вдруг мистер Том решил, что штаны должны быть белыми? – спросила я, включив воду.

Остин никак не реагировал ни на холодный воздух, ни на ледяную воду, стекавшую по его точеной спине. Он был белым медведем: лед – его стихия, а вот сильная жара ему наверняка бы не понравилась.

– За кое-что я хотел бы извиниться, Джесс, – сказал он, и от его голоса по телу пробежала дрожь. – Ты права: ты самостоятельная женщина. Причем умная. Мне стоит поверить в то, что ты сама знаешь, на что способна.

– Это когда ты не слетаешь с катушек из-за парочки синяков?

Он медленно выдохнул.

– Не уверен, что смогу себя контролировать, если увижу тебя… такой. Тем более если знаю, чьих это дело рук. Мы с ним ни за что не поладим. Между нами не будет никакого мира, пока один из нас не подчинится другому.

Его голос стал резким, а слова сопровождались рычанием. Он умрет, но не подчинится, это было ясно. Как и Дамарион: тоже очевидно без лишних вопросов.

Я изо всех сил пыталась сдержать внезапный всплеск эмоций. Было совершенно ясно, к чему все идет. Вдвоем им не ужиться. Этот город слишком мал, а дом – еще меньше. Раз они настолько выходили из себя при одном только виде соперника, в итоге так или иначе схлестнутся. И даже если бы я продолжала выступать их посредником, в конце концов они бы перегрызлись, когда меня не оказалось бы рядом. Это был лишь вопрос времени.

Я сглотнула комок в горле. Невыносимо было осознавать, что Остин оставит меня. Он стал мне первым настоящим другом в новой жизни. Да и вообще, первым нормальным другом. Я даже стала слегка зависимой от наших легких разговоров, от того, как спокойно мне было вместе с ним, и от его способности поддерживать порядок в мире магии. Ради всего святого, я чуть не погибла, и кто-то хотел меня похитить – из-за этого мне бы еще долго снились кошмары. Но этого не произошло, потому что я знала: Остин за всем уследит. Потому что я верила: с ним весь этот город, и я в том числе, всегда в безопасности.

Но я также доверяла Дамариону. Он спас мне жизнь, а еще был нужен для тренировок. Дом с плющом наделил его способностью помочь мне овладеть магией. Без него я бы снова все осваивала со скоростью улитки. А поскольку кругом рыскали маги, вряд ли у меня было столько времени.

И все же… я гадала, почему Дом с плющом выбрал моим тренером не Остина, а Дамариона. Дело не в крыльях. Ульрик или кто-то еще мог бы помочь мне с полетами, для этого не нужен альфа. В этой области они не были такими сильными и могущественными, но ведь и я не была. По скорости они ближе ко мне, чем к головокружительному пикированию и кульбитам Дамариона.

Но я же знала ответ на этот вопрос, не так ли? Остин не хотел принимать в этом участия. Он не хотел ни с кем взаимодействовать, особенно с магией Дома с плющом. Он не был беспроигрышной ставкой, поэтому Дом не мог ему доверять, так что выбрал следующий лучший вариант.

А вот я ему доверяла. Хоть он и не занял место в зале Совета, все равно там появился. Он мне помогал. Стоило только попросить, и он бы все это прошел вместе со мной.

– Так вот… – сказала я, выключив воду.

– Ты не против, если я высохну на воздухе?

– А ты не против, если я случайно засмотрюсь? – засмеялась я.

Я подняла его штаны и отдала ему. Остин пристально разглядывал меня. Я тут же отвела взгляд. Мне и впрямь было необходимо справиться со смущением. Это просто смешно. Я видела много голых мужчин. Ради бога, я же вырастила мальчика!

«Ложная эквивалентность», – подумала я.

Боже, не правда ли.

– Шучу, – сказала я, глядя вперед. – Я не буду смотреть.

– А я не против, – тихо сказал он.

– И что это нам даст? – спросила я. – Я имею в виду Дамариона, а не твою весьма оправданную уверенность в своей внешности.

Он не отвечал, пока мы шли по густой зеленой траве. Сад был таким же пышным, как и всегда, несмотря на прохладу и снежную пыль.

– Не знаю, Джесс.

В его голосе звучали сожаление и решимость. В нем я слышала, как мужчина выбирает трудный путь, поскольку он великодушнее остальных, и уходит.

– Мы со всем разберемся, ладно? – сказала я, сжав кулаки. – Это и твой дом. Ты останешься с нами. Признаюсь: я не пробовала освободить тебя от его магии, но я этим займусь, хорошо? Мы разберемся с этим, а потом…

– Дело не в магии…

– Просто помолчи, – сказала я, применив чары, и на этот раз он щелкнул челюстью. – Прости. Извини, я хотела… Давай не будем об этом сейчас говорить. Я во всем разберусь, ладно? Я все исправлю. Я же мать, черт побери… Я привыкла совершать невозможное.

– Хорошо, – сказал он и