Наступило время неуверенности и страха — время, из которого людям все сильнее хотелось уйти, убежать.

Все основные мировые новостные каналы сообщали о катастрофическом падении своих рейтингов — зато стремительно подскочила популярность мыльных опер. Сериалы позволяли вам притвориться, будто окружающий мир вовсе не существует. Лидеров мировых держав все больше пугала мысль, что, если разнообразных плохих новостей станет еще больше, люди вообще перестанут выходить из дома и спрячутся до тех пор, пока день двадцатого апреля две тысячи сорок второго года не положит конец всем этим страхам.

— Но, — медленно выговорила Шиобэн, — что, если Бисеза права?

Именно эта почти невероятная, но необычно тревожная возможность руководила действиями Шиобэн с того самого дня, как Бисеза почти год назад впервые пробилась в Королевское общество. Вот почему она посвящала маленький процент сосредоточенной в ее руках энергии экспертизе идей Бисезы.

— Если это правда, Тоби, то от катастрофы ни за что не спрятаться.

— Простите, — тут же извинился он. — Я вас целиком и полностью поддерживаю, вы это знаете. Просто мне всегда казалось, что чревато большой опасностью сводить таких людей, как Бисеза, с ее «меня-похитили-инопланетяне-и-я-по-уши-втрескалась-в-Александра-Македонского», и Юджин, этот «самый-великий-мыслитель-со-времен-Эйнштейна-вы-уж-мне-поверьте».

Шиобэн не удержалась от улыбки.

— Пожалуй. Но все-таки это очень забавно!

Вернулась Бисеза, принесла поднос с полными чашками кофе и кофейником, чтобы при желании можно было выпить еще.

* * *

— Вы ничего не сможете сделать, Мириам, — нервно произнес Николаус. — Система связи космоплана отключена, так или иначе, мы все равно скоро потеряем связь на этапе прохождения через плотные слои атмосферы. Даже с Аристотелем не поговорить. В самом деле, мне повезло, что космоплан полностью автоматизирован. Он оборудован таймером, защищенным от вмешательства извне, и этот таймер, даже если бы мы смогли к нему подобраться…

Мириам в отчаянии подняла руки.

— Мне это знать совершенно не обязательно!

Она посмотрела на настенные софт-скрины. Свечение все сильнее окутывало корпус космоплана. Из розового оно становилось белым.

«Мы как будто внутри громадной лампочки, — подумала Мириам. — Неужели моя жизнь на самом деле оборвется посреди такой красоты?»

Она искала в своей душе гнев, а находила только пустоту и что-то вроде сожаления.

«Столько лет прошло, — думала она. — Я так жутко устала. Я так устала, что уже и злиться не могу — даже сейчас».

А может быть, она предчувствовала, что нечто подобное неизбежно. И все же ей хотелось понять.

— Какова твоя цель, Николаус? Предвыборные рейтинги тебе известны еще лучше, чем мне. Через шесть месяцев я, так или иначе, перестану кому-либо мешать. А для проекта это безразлично. Если чего-то и удастся добиться, так только того, что всем в очередной раз захочется, чтобы проект был завершен.

— Ты в этом так уверена? — с натянутой усмешкой произнес Николаус. — Вот ведь потеха, между прочим. Ты — премьер-министр самого крупного демократического союза государств в мире. Прежде никто не угонял космопланы. Если доверие к полетам в космос упадет хотя бы чуточку — если люди, строящие щит, начнут оглядываться через плечо, в то время как им надо вкалывать засучив рукава, — я могу считать, что достиг своей цели.

— Но ведь тебя не будет в живых, и ты этого не увидишь, правда?

«И я тоже не увижу».

— Ты — просто-напросто еще один камикадзе, и чужие жизни тебе так же безразличны, как своя собственная.

Николаус холодно проговорил:

— Ты слишком плохо меня знаешь, если надеешься оскорбить меня. Плохо знаешь, хотя я проработал бок о бок с тобой десять лет.

«Это, конечно, правда», — с чувством вины подумала Мириам.

Она вспомнила о своем решении попробовать заставить Николауса немного открыться — но на месте строительства щита она была слишком зачарована всем тем, что ее окружало, и забыла о своем желании. А если бы не забыла — может, все обернулось бы иначе?

«Да, может быть, это и хорошо, — в отчаянии подумала она, — что жить мне осталось недолго и такие вопросы скоро перестанут меня мучить».

— Объясни мне почему, Николаус. Уж это, наверное, ты бы мог сделать для меня.

Сдавленным от волнения голосом он ответил:

— Я жертвую своей жизнью ради Эль, единственного истинного бога.

Эти слова объяснили Мириам все.

* * *

Шиобэн провела взглядом по лицам на софт-уолле.

— Все на связи? Видите нас?

Остальные ответили на ее вопрос после неизбежной задержки, вызванной скоростью света.

— Никого никому представлять не надо, начнем без церемоний. Кто хочет начать — Юджин?

В то мгновение, когда ее слова долетели до Луны, Юджин сильно вздрогнул. Наверное, он думал о чем-то другом.

— Хорошо, — отозвался он. — Сначала немного предыстории. Вам, конечно, известны мои работы по солнечному ядру.

Середина софт-уолла заполнилась изображением Солнца. Изображение стало прозрачным, стали видны слои, похожие на срез луковицы. Сердцевина Солнца, термоядерное ядро — звезда внутри звезды — полыхало зловещим алым цветом. Картинку покрывало кружево темных и ярких полос. Они мерцали, пульсировали и даже смещались. В углу светилась дата — сегодняшнее число, день в марте две тысячи сорокового года.

— Эти колебания, — продолжал Юджин, — в ближайшем будущем приведут к катастрофическому выбросу энергии во внешнюю среду.

Он плавно повел картинку вперед во времени, и изображение вдруг озарилось вспышкой.

Шиобэн заметила, как вздрогнул и зажмурился Тоби. Он пробормотал:

— Он ведь и вправду не понимает, какой удар наносит всем нам? Порой этот парень пугает меня больше, чем само Солнце.

— Но от него есть толк, — прошептала в ответ Шиобэн.

Юджин продолжал:

— Проекция в будущее стабильна и надежна. Но гораздо больше сложностей у меня возникло с проекцией в прошлое. Ни одна из нынешних моделей недр звезды не могла послужить прототипом. Я начал подозревать, что за этим аномальным состоянием лежит какое-то единичное импульсивное событие. Аномалия, так сказать, в основе аномалии. Но создать модель оказалось очень непросто. Мои консультации с лейтенантом Датт после того, как нас познакомила профессор Макгоррэн, дали мне новую парадигму для дальнейшей работы. Шиобэн шепнула Тоби:

— Что я тебе говорила?

Тут вмешался Михаил:

— Сынок, ты бы лучше просто показал нам все. Юджин коротко кивнул и прикоснулся к софт-скрину, который на экране не был виден.