увидеть, а потому, что к тому времени попал под влияние воли, более сильной, чем его собственная. Кроме того, он в высокой степени обладал даром, который предполагает интеллект, — даром такта, который может быть точно определен как «интеллект сердца».

К несчастью, его природный ум был ограничен отсутствием достаточного образования и интеллектуальной культуры. До сих пор я не могу понять, как наследник, предназначенный самой судьбой для управления одной из величайших империй мира, мог оказаться до такой степени неподготовленным к выполнению обязанностей величайшей трудности.

Образование Николая II не превосходило уровня образования кавалерийского поручика одного из полков императорской гвардии, офицеры которой принадлежали к «золотой молодежи» и обращали больше внимания на спорт и умение держать себя в обществе, чем на изучение специальных дисциплин, даже тех, которые полезны для военной карьеры.

В то время как император Николай I, этот поклонник прусского милитаризма, счел необходимым доверить воспитание своего старшего сына выдающемуся человеку той эпохи поэту Жуковскому, император Александр III избрал в качестве воспитателя для юного наследника престола невежественного генерала Даниловича, которой не имел других качеств, кроме своих ультрареакционных взглядов.

Однако возможно, что он являлся только номинально воспитателем Николая II, так как действительным руководителем его занятий был англичанин Хетс, который занимал место частного учителя в императорской семье.

Я знал Хетса очень хорошо и даже был его учеником почти в одно время с императором. Этот очень одаренный и обаятельный человек был преподавателем в Императорском лицее в то время, когда я учился там. Хотя он был очень строг, но его любили все студенты. Он обладал обширнейшими познаниями и некоторым талантом: он весьма недурно рисовал акварелью. Но особенную склонность он чувствовал к спорту и затратил много труда, чтобы воспитать в своих учениках любовь ко всем видам спорта. Ему Николай II обязан совершенным знанием английского языка и склонностью ко всем видам спорта, но легко понять, что Хетс, который с трудом говорил по-русски и не имел университетского образования, не был способен сообщить необходимые знания, чтобы приготовить своего ученика к роли русского государя.

Мне часто доводилось говорить о его императорском воспитаннике с мистером Хетсом, который довольно долго оставался в России после завершения своих обязанностей при дворе. Он говорил о Николае II всегда с самой теплой привязанностью, даже с нежностью, отмечая прежде всего его великую простоту и деликатность чувств. Поскольку в характере мистера Хетса не было ничего от придворного и он был прямолинеен и откровенен почти до грубости, искренность его похвалы не подлежит сомнению. В свою очередь вступив в контакт с Николаем II, я смог до мельчайших деталей проверить все, что он сказал об императоре, и оценить его наблюдательность. Император, со своей стороны, всегда сохранял искреннюю привязанность к своему бывшему учителю и часто говорил о нем со мной, поскольку знал, что я был одним из любимых учеников мистера Хетса в лицее и сохранил самые благодарные воспоминания о нем. Возможно, что наша общая привязанность к этому замечательному человеку способствовала дружескому взаимопониманию между нами в начале моих отношений с царем.

Для того чтобы понять отдельные черты характера императора Николая II, нужно прежде всего принять во внимание ту обстановку, в которой он провел свое детство и юность до того момента, когда, достигнув двадцати шести лет, он вступил на трон после внезапной смерти своего отца. В этой обстановке доминировала личность императора Александра III, который, обладая твердой волей, подчинял себе всех, кто приходил с ним в соприкосновение.

Как мы уже знаем, молодой наследник вступил на трон, будучи совершенно неподготовленным к роли государя; он никогда не принимал участия в рассмотрении государственных дел. Будучи застенчивым от природы и обладая чрезвычайно моложавой внешностью, он рассматривался своими родителями как маленький мальчик даже тогда, когда давно перестал быть юношей. Он никогда не был наследником в глазах семьи и родных до самой смерти отца, а просто Никки, миловидным молодым человеком, любящим спорт и литературу (у него была замечательная память на стихи), но совершенно неосведомленным в политической жизни своей страны.

Единственным случаем, когда наследник играл некоторую самостоятельную роль, была его поездка на Дальний Восток в 1890–1891 годах. Эта поездка, если бы она была хорошо организована, могла бы оказать известное влияние на расширение умственного кругозора Николая II. Но, к сожалению, вместо назначения к нему в свиту людей со специальной подготовкой и знаниями, в сопровождение его выбрали молодых блестящих гвардейских офицеров во главе с генералом Барятинским, лощеным придворным, очень любезным и хорошо воспитанным, но абсолютно неподготовленным к роли руководителя в такой поездке.

Лондонский двор поступил более предусмотрительно и прикомандировал к наследнику русского престола, на время его пребывания в Индии, человека особенно компетентного — сэра Дональда Маккензи Уоллеса, о котором я говорил в главе 6. Он снискал к себе большое расположение наследника, которому не было нужно ничего другого, как только иметь руководителя во время поездки.

Следует вспомнить, что Николай II в течение своей трагической жизни как бы преследовался роком, что началось с нападения на него одного фанатически настроенного японца во время его пребывания в Японии. Ему был бы нанесен смертельный удар по голове, но он был парирован стеком кузена Николая II, принца Георга Греческого, бросившегося к нему на помощь. Рана была очень глубока, но не серьезна. Говорилось, что умственные способности Николая II были ослаблены вследствие этого удара, но в действительности нет никакого основания для такого утверждения. Наоборот, император сам говорил мне, что после этого несчастного случая его перестали беспокоить частые головные боли, которыми он страдал с детства.

Но если покушение на его жизнь в Киото не причинило физически вреда, я уверен, что это создало чувство антипатии и даже ненависти у Николая II к Японии и не осталось без влияния на направление дальневосточной политики, которая имела своим эпилогом Русско-японскую войну.

Выросший в атмосфере самоунижения и пассивного повиновения, Николай II сохранял к памяти своего отца почти сверхсуеверное уважение.

Император Александр III, как мы уже знаем, олицетворял собой идею абсолютной монархии и управлял Россией железной рукой в течение тринадцати лет, проводя строгую систему консерватизма и бюрократической централизации. Эта система стала догмой для лиц, которые являлись советниками Александра III и которые сохранили свои посты до начала нового царствования. Они делали все, что было в их силах, чтобы внушить молодому императору уважение к тому, что они называли «традициями Царя-Миротворца». Некоторая склонность императора Николая II освободиться от этих традиций встретила ожесточенное сопротивление со стороны его советников, и можно сказать почти буквально, что в течение первых пяти лет нового царствования русская империя продолжала управляться тенью умершего