Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Все эти умозаключения в итоге сложили в ее голов противоречивый и неприятный образ Георгия-Амира Асатиани. Суровый, дерзкий и прямолинейный, он, видимо, был так себялюбив и распутен, что считал приемлемым приставать со своими гнусными предложениями к невесте своего брата, желая получить от нее интимные услуги, даже несмотря на то, что у него была законная жена. Напряженно размышляя надо всем этим, Софья невидящим взором смотрела по сторонам и яростно желала более никогда не встречаться с этим гадким неприятным человеком. Но она понимала, что это было невозможно. Оттого решила постараться избегать всякого общения с Амиром.
В это время коляска достигла окраины аула, и мысли Софьи прервала быстрая стремительная музыка. Она удивленно повернулась в сторону, где местные жители, собравшись в круг, исполняли какой-то танец. Софья попросила Серго придержать лошадей и некоторое время с удивлением и удовольствием смотрела, как в центре круга танцевали мужчина и женщина под яростный быстрый ритм барабанов. Женщина, одетая в красное простое грузинское платье, перебирая ногами и вытянув руки в стороны, отходила от мужчины и кокетливо поглядывала на него. Облаченный в темную черкеску мужчина находился в шаге от женщины, выделывал ногами быстрые движения и словно то и дело нагонял женщину, устремив сильные руки в ее сторону.
– Что это за танец? – не удержалась Софья от вопроса, отмечая, что несколько человек умело отбивают ритм на небольших барабанах, а остальные, стоящие в круге, дружно хлопают в ладоши, задавая темп.
– Любимый танец местных. Лезгинка.
– Какой захватывающий и красивый, – подметила девушка, не в силах отвести взор от танцующих.
Она увидела, как пара встала в круг других людей, и теперь в середину вышла молоденькая темноволосая девушка с четырьмя косами, в простом светлом платье. Тут же за ней устремился молодой джигит в черной черкеске и мохнатой шапке. Софья отметила, что танец стал уже более зазывным, и было отчетливо видно, что девушка нравится джигиту, он то и дело выкрикивал в танце слова и яростно перебирал ногами, словно желая показать девушке свою удаль.
– Неужели? Не вижу ничего красивого, – пожал плечами Серго. – Я понимаю, полонез! Такой помпезный, мелодичный, истинно благородный танец!
Софья промолчала, ибо совсем не была согласна с Серго. Лезгинка казалась ей более захватывающей, кокетливой и страстной, чем чопорный и медлительный полонез.
Они вернулись во дворец около четырех часов дня. Едва они спустились из коляски на дорожку, ведущую к парадному входу, как к ним приблизилась горничная Софьи и взволнованно произнесла:
– Елена Дмитриевна, Леван Тамазович просил, едва вы приедете, пригласить вас в гостиную. Два часа назад приехал некий господин, друг вашего отца. Леван Тамазович сказал, что какой-то поверенный. Они ожидают вас.
– Поверенный? – опешила Софья и замерла, ощущая, как от этого известия по ее телу пробежала ледяная дрожь испуга.
– Отец ждал этого поверенного, Елена Дмитриевна, – тут же вмешался в разговор Серго. – Это второй поверенный, который будет присутствовать на нашей с вами помолвке, вместо вашего батюшки. Разве ваш отец не говорил вам об этом?
– Нет.
– Насколько я знаю, ваш батюшка в письме уточнял, что у второго поверенного возникли неотложные дела в Калуге, потому он собирался приехать только к нашей помолвке.
– Я поняла, – мертвым голосом ответила она, чувствуя, как все ее существо сжалось от предчувствия скорого разоблачения.
Софья прекрасно понимала, что если этот поверенный старый друг графа Бутурлина, то он тут же увидит, что она не графиня Елена. Девушка ощутила, что не может пойти в гостиную, ибо это должно было кончиться грандиозным скандалом. Она вмиг представила, как князь Леван выгонит ее с позором из дворца и отпишет Бутурлину обо всем. Ее вместе с отцом кинут в тюрьму за этот подлог и долги, а Илюшу выбросят на улицу.
Ей на миг стало дурно, а Серго, заметив ее нервное состояние, поддержал за локоток.
– Я провожу вас в гостиную, Елена, – заметил князь услужливо, и Софья, тяжело вздыхая, была вынуждена пойти с ним, ощущая, что ее сердце сейчас вырвется из груди.
Словно на эшафот Софья вошла в гостиную под руку с молодым князем. Бледная и дрожащая, она приготовилась к самому худшему. Когда они вошли, Леван Тамазович как раз беседовал с полным господином, который сидел напротив него в кресле. Тут же взор незнакомца, которому на вид было лет пятьдесят, остановился на девушке в грузинском платье, и он, невольно встав на ноги, произнес:
– Елена Дмитриева, вы так выросли за те двенадцать лет, что я не видел вас! – он приблизился к ней и, улыбаясь, протянул руку. – Позвольте ручку!
Дрожа всем телом, Софья невольно протянула ладонь пузатому господину, одетому в яркий бордовый фрак, и тихо вымолвила:
– Простите, сударь, Я не припомню вашего имени.
– О конечно, прошло столько времени, – ответил улыбаясь мужчина и добавил: – Дмитрий Иванович Каверин, к вашим услугам. – Он быстро поцеловал девушке ручку и, выпрямившись, пробежался по Софье глазами. – Вы так похорошели за эти годы, прямо не узнать вас. Словно другое лицо. А ведь я видел вас совсем малышкой, лет восьми.
Софья поняла, что Каверин действительно принял ее за Елену, так как видел настоящую графиню очень давно и, естественно, мог позабыть лицо восьмилетней девочки. Да, Софья была на два года моложе Елены, но все равно по возрасту вполне подходила. Девушка облегченно выдохнула, ощущая, что к ней возвращается спокойствие и выдержка.
– Как батюшка? – быстро задала вопрос Софья, стараясь заговорить Каверина и отвлечь его мысли от себя.
– С ним все в порядке. Ваш батюшка просил меня поехать вместе с вами еще из Петербурга, но у меня были неотложные дела. Пришлось делать целый крюк до Калуги, а потом я спешить сюда, чтобы успеть. Вы должны простить меня, Елена Дмитриевна.
– Ничего страшного. Главное, вы успели в срок. Завтра мы хотим объявить помолвку, – заметил князь Леван, подходя к ним. – А ведь без вашей подписи, Дмитрий Иванович, ни помолвка, ни
