– Повесьте, пожалуйста, корзинку мне на руку, – попросила Белл садовника и поднялась, держа в руке носовой платок.

– Я принес ведро с водой, чтобы вам было удобнее, – сказал садовник.

– В этом нет необходимости.

Белл обернулась и оказалась лицом к лицу с Лавинией Смит. Что это? Заговор трех блондинок? «Троица» объявила ей войну?

– Так-так-так, – с сарказмом произнесла Лавиния. – Если не ошибаюсь, это маленькая оборванка. – Она брезгливо поморщилась.

– Советую вам быть осторожнее, – предупредила ее Белл, – иначе так и застынете в этой гримасе.

– Уж лучше гримаса, чем омерзительный шрам. Неужели вы думаете, что Михаил на вас женится? О Боже, да от вас разит навозом!

– Очень жаль, что вам не нравится запах навоза. – Белл направилась к выходу, прошла мимо блондинки и, как бы извиняясь, дотронулась до ее руки, оставив на ней запах навоза. Выйдя за калитку, Белл услышала пронзительный крик Лавинии.

– Добро пожаловать на вечер чая! – приглашала гостей Бесс.

Белл, стоявшая у французских дверей холла, улыбнулась Михаилу. Четырехлетняя девочка вместе с Бумером встречала у парадного входа своих четырех кузин.

– Это твоя новая мама? – прошептала самая младшая. Бесс взяла ее за руку и повела в дом, остальные последовали за ними.

– Это моя мама Белл.

– Представляю моих племянниц – княжну Роксанну, Наташу, Лилю и Салли, – сказал Михаил и пояснил: – На следующей неделе мама Белл станет княгиней Белл, как и ее сестра, княгиня Фэнси.

– Очень рада познакомиться с вами, – обратилась Белл к детям. – Бесс, проводи гостей в сад, Бумер подаст вам чай с угощением.

– Пойдемте, кузины. Будем пить чай в саду.

Михаил повернулся к Белл и поднес к губам ее руку:

– Спасибо тебе за Бесс. Ты даришь моей дочери счастье.

– Дарить людям счастье – это то, что у меня лучше всего получается.

– Очень на это надеюсь.

Как только князь ушел, Белл последовала за своими подопечными по коридору, ведущему в сад.

Она медленно шла по извилистой дорожке к бельведеру. Впереди шагала самая старшая девочка, за ней остальные четыре княжны, парами, взявшись за руки. О Боже, сейчас они напоминали сестер Фламбо десятком лет раньше.

День выдался чудесный. В небе ни облачка. Цветы ярких и пастельных тонов, обрамленные сочной зеленью, нежась под ласковыми солнечными лучами, радовали глаз. Слух ласкало тихое пение птиц.

– Девочки, видите те сиреневые цветы? Понюхайте их!

Княжны по очереди понюхали лаванду.

– Они пахнут чистотой и свежестью, не правда ли? – спросила Белл.

Девочки закивали.

– Это было много-много лет назад. Однажды Богородица постирала одежду новорожденного Иисуса и положила ее сушиться на эти цветы. Одежда высохла, и от нее пахло чистотой и свежестью. Вот какие это замечательные цветы.

Девочки захлопали в ладоши. Лиля, самая младшая, хотела сорвать цветок.

– Но к тому, кто унесет с собой веточку лаванды, – сказала Белл, – ночью явятся привидения.

Девочка тотчас убрала руку.

Бумер установил в бельведере круглый стол и семь кресел. Бесс попросила его принести еще одно кресло для дяди Степана, обычно посещавшего все детские праздники.

– Девочки, – сказала Белл, – вы должны снова назвать мне свои имена и свой возраст.

– Я Роксанна, – сказала самая старшая княжна. – Мне шесть лет. – Она представила всех остальных. – Это моя сестра Наташа и кузина Салли. Им по пять лет, а моей сестре Лиле четыре года, как Бесс. У Салли появилась новая мама, она сказала, что у нас в этом году будет еще одна кузина. Или кузен.

– Надеюсь, это будет девочка, – сказала Наташа.

– Я тоже, – сказала Лиля.

Салли кивнула:

– И я.

– Она подрастет и будет приходить к нам на вечера чая, – добавила Бесс и посмотрела на Белл: – У нас тоже появится новая кузина? Ты можешь нам это пообещать?

– Спросишь у папы, когда я выйду за него замуж и буду жить здесь, – уклонилась Белл от прямого ответа.

– Но, дорогая, дяде Михаилу потребуется ваша помощь, – сказала княжна Роксанна, подражая интонациям герцогини Инверари. – Вы разве не знаете, откуда берутся дети?

Белл с трудом сдержала смех.

– Думаю, что знаю.

– Папа с мамой уходят в спальню и запирают дверь, – произнесла Салли.

– Потом аист роняет через камин младенца в мамин живот, – добавила Наташа.

– Все правильно, сестренка, – подтвердила Роксанна.

Лиля потянула Белл за рукав и спросила:

– А как ребенок выходит из живота?

– Ну…

– Вы что, не знаете? – удивилась Роксанна.

– Когда аист уронит младенца в мой живот, я сообщу вам, – ответила Белл.

Княжна Роксанна улыбнулась:

– Вы тоже ничего не знаете.

– А вот и освежающие напитки с закусками, – сказала Белл.

В саду появились Бумер и двое лакеев с подносами. Дворецкий нес графин с напитком и пять стаканов, один слуга – чайник и приборы, другой – блюдо с печеньем.

Бумер налил всем чаю и передал по кругу стаканы под ячменный напиток с лимоном. Поставив перед каждой девочкой розетку с печеньем, дворецкий поместил блюдо в центр стола и сказал:

– Приятного вечера, леди. Позже я вернусь к вам освежить напитки.

– Что он собирается делать с нашими напитками? – спросила Салли.

– Бумер принесет еще напитки, когда эти вы выпьете, – объяснила Белл. – Пробуйте печенье. Вон то, с корицей и орехами, называется «печеньем ангела». Крестики и нолики – это «печенье объятий» и «печенье поцелуев», а это – меренги с начинкой из взбитых сливок.

На несколько минут воцарилось молчание, пока княжны дегустировали каждый сорт печенья. Белл чувствовала душевный покой и умиротворение.

– Это печенье приготовила мама Белл, – объясняла Бесс, – а один нехороший человек поранил ей щеку.

Наступило неловкое молчание.

Княжны избегали каких-либо замечаний по поводу нехорошего человека, повредившего щеку княгини. Видимо, родители наказали девочкам делать вид, будто они не замечают ее шрам.

– Одна из моих сестер, Фэнси, поет в опере, – сообщила Белл. – Она дала мне баночку с театральной косметикой, и я замазала шрам. – Белл посмотрела на восхищенные лица девочек и, взяв салфетку, прошла к фонтану. – Сейчас я смою косметику, – произнесла она, смочив салфетку в воде, – и вы увидите мой шрам. А потом продолжим наш чайный вечер.