– Послушайте, вы… – надрывно шептала Евгения Дмитриевна. – Что происходит? У кого-нибудь имеется хотя бы мало-мальски разумное объяснение этому маразму? Это за пределом, я начинаю сходить с ума…

– Объяснений множество, Евгения Дмитриевна, – спотыкаясь, бормотал Вышинский. – Например, Зуев покончил с собой через утопление…

– Глупости, он бы всплыл…

– Возможно, где-то всплыл… Конечно, глупости, Евгения Дмитриевна, не такой он человек, наш Павел Гаврилович. Такие люди зубами вгрызаются в последнюю соломинку… Он мог уплыть на яхту, или с яхты прибыла группа подводных диверсантов и утащила его с собой… Я не знаю, что еще выдумать, фантазия не работает. Любое объяснение – за гранью бреда. Но вот что я вам скажу, дорогие женщины: идея о том, что враг среди нас, попадает под критическое осмысление – мы все находились в пещере, когда пропал Зуев…

– Господи, а если Зуев и был тем парнем? – всполошилась блондинка.

– Да ради бога, Маргарита Юрьевна, ради бога. Пусть этот парень талантливо водил нас за нос, никакой он не чиновник. Но объясните мне популярно: ГДЕ ОН? Зуев плохо плавает… ладно, допустим, притворялся, соврал, что бежит до ветра, сам бултыхнулся в воду и поплыл на яхту. Куда тут еще можно поплыть? Но ЗАЧЕМ? Прячется где-то под скалой с аквалангом? Что-то не припомню, чтобы у него под мышкой был акваланг…

– Этому нет объяснений, это просто наказание за наши грехи… – стучала зубами Маргарита Юрьевна. Ее неудержимо клонило к земле.

– Не впадайте в мистику, Маргарита Юрьевна, это добром не кончится. Да, не спорю, мы все грешны. Наши грехи – это не просто какие-то там мелкие злоупотребления, а настоящие, качественные грехи. И что вы предлагаете? Мы должны покаяться, и все само рассосется?

– Поздно каяться, – вступила в содержательную дискуссию Евгения Дмитриевна. – Уже не рассосется, мы приплыли. Пусть не бог, пусть не высшие силы, но кто-то нам жестоко мстит и наказывает… Довольно тонкое и изощренное наказание, господа, не находите? Просто прийти и предъявить обвинения – не катит. Предъявить обвинения и убить – тоже неинтересно. А вот втихую, вподлую выкрадывать людей, мотать нервы тем, кто остался, доводить их до полного морального истощения… – привлекательная женщина на глазах превращалась в выжатую тряпку. Она хрипло засмеялась. – Я не так давно посмотрела перед сном фантастический триллер, не помню названия… Там ничто не объясняется, просто люди куда-то бесследно пропадают… Целыми городами, целыми странами… Опускается бледная тень на человека, он успевает только вскрикнуть – и – вжик! – нет человека, остается лишь одежда… Уцелевшие мечутся, ищут укрытие, но спрятаться негде – за ними приходят и в подвале, и в запертой комнате. Это жуть, когда вы знаете, что за вами в любую минуту могут прийти, вы не успеете ничего почувствовать, не успеете проститься с этим миром…

– Заткнитесь, Евгения Дмитриевна… – взбешенный Вышинский чуть не стукнул ее по носу. – Я понимаю, вы решили приятно разнообразить наше скучное времяпрепровождение… но у вас с головой-то все в порядке? Послушайте меня, дамы. Вы обратили внимание, что эти твари не нападают на нас в открытую? Я не имею в виду ополоумевший экипаж, запертый в трюме, или съехавшего с катушек полковника. Вы знаете, кого я имею в виду. Пропадают только зазевавшиеся, только те, кто утратил бдительность. Все действия против нас совершаются скрытно, противник никогда не обнажает лицо. Мы пропадаем исключительно по собственной дури. Почему бы нам не держаться вместе – не на словах, а на деле? Сидим в пещере, никуда не выходим. Если вам приспичит – я отвернусь, если мне приспичит – вы отвернетесь. Да, мы не входим в круг доверия друг друга, но что еще остается? Если эти твари будут продолжать свою тактику, они подотрутся…

– А если сменят тактику? – резонно возразила Евгения Дмитриевна.

– А что, отличная идея, Роман Сергеевич, – похвалила блондинка, – спрятаться за стальными женскими спинами. Или на самом деле вы не такой? – ее глаза злобно блеснули. – На самом деле вы храбрый мужчина, всегда готовый защитить слабую женщину?

И снова опустошение навалилось на женщину – она забыла, что кого-то обличала минуту назад, провалилась в прострацию, закрылась руками от окружающего злобного мира. Люди сидели на промозглом ветру, сбившись в испуганную кучку. Поежилась Евгения Дмитриевна, украдкой посмотрела по сторонам, взглядом отыскала яхту за пеленой дождя.

– Наверное, вы правы, Роман Сергеевич… – она уже не говорила – выдыхала. – Нам стоит уйти в пещеру, там хотя бы нет дождя и этого мерзкого ветра… В случае вторжения будем забрасывать противника камнями – порезвимся напоследок… Но вы должны понять, что это тщетно – раз уж вцепились в нас, то обязательно доведут до конца. Не мытьем, так катаньем… Мне кажется, они уже близко. Сжимается что-то… У вас нет такого ощущения, Роман Сергеевич, что за нами скрытно наблюдают? Зудит все тело – уверяю вас, это не вши и не нарывы…

Наступал апогей первородного страха. Уж лучше бы их убили – вышли бы и по-простецки убили! Куда гуманнее, чем этот тянущий за живое страх… Евгению Дмитриевну уже нешуточно лихорадило, стучали зубы, она никак не могла с собой справиться. Ноги стали ватными – она пыталась встать, поднимала хрупкое тело, словно это был пятитонный бульдозер. Почернел Вышинский, согнулся от чугунной тяжести. Сломалась и Маргарита Юрьевна. Она свалилась на спину, надрывно захохотала. Потом закашлялась, куда-то поползла на четвереньках и при этом бормотала невнятные слова. Поднялась на дрожащие ноги, двинулась дальше – ослепшая, оглохшая. Вышинский и Евгения Дмитриевна недоуменно переглянулись.

– Крыша поехала у бедняжки, – прошептала женщина.

– Вы куда, Маргарита Юрьевна? – тупо вопросил Вышинский. – Подождите, мы же собрались в пещеру…

Но та не реагировала. Спотыкаясь, цепляясь за камни, она уходила с поникшей головой. Статская уже приближалась к обрыву – словно нарочно выбрала самую высокую точку на острове.

– Вышинский, остановите ее! – взвизгнула Евгения Дмитриевна. – Она же дура, совсем спятила! Разобьется к чертовой матери, а нам потом отвечать?! Господи, какой же вы неуклюжий… – женщина подпрыгнула, бросилась догонять блондинку. Вышинский заковылял за ними, начал убыстряться. Охнула от боли Евгения Дмитриевна – нога провалилась в расщелину, она подвернула ее, свалилась боком.

– Вы в порядке? – подбежал Вышинский.

– Кажется, да, – она закусила губу, вытаскивала из ловушки пострадавшую конечность. – Все в порядке, подвернула малость… Догоните эту дуру, она же грохнется сейчас со скалы.

Вышинский догнал Маргариту Юрьевну, схватил за руку. Она вырвалась, резко повернулась к нему. Женское лицо превратилось в перекошенную маску, глаза блуждали – это было не просто легкое помешательство, это был диагноз.

– Не трогайте меня… – хрипела она. – Оставьте в покое… Не возьмут они меня, я отсюда уплыву, шиш им всем, понятно?

– Да куда вы плыть-то собрались? – растерялся Вышинский. – Маргарита Юрьевна, под вами пропасть, придите в себя, не чудите, пощадите свои косточки…