– Да мы давно уже не в России, – хохотнула Статская. – Чего вы тут несете какую-то чушь?

– А где мы? – поежилась Евгения Дмитриевна. Чем дольше они сидели на камнях, тем явственнее ощущался дискомфорт – дождь не унимался, усиливался ветер. Область низкого давления, словно нарочно, зависла над островом и никуда не желала смещаться.

– Это неважно, где мы, а важно, с кем мы, – проворчал из-за камня Зуев. – Что, господа, хотели спрятаться друг от друга?.. Вот и спрятались, блин.

Прозвучало как-то зловеще.

– Черт бы вас побрал, – ругнулась блондинка. – Какого хрена вы за мной поперлись? Я на это как-то не рассчитывала.

– Действительно, странно, – согласилась замерзающая Евгения Дмитриевна. – Получается, что нам не жить друг без друга…

– И на хрена же вы бросили коня, есаул? – начал интересоваться сам у себя Зуев.

Постепенно возвращались подзабытые страхи, люди исподлобья поглядывали друг на друга. И, видимо, большинство уже задавалось резонным вопросом – а что мы выгадали этой сменой обстановки, кроме того, что сбежали от буйной команды?

– Смотрите! – воскликнула Статская, вытягивая руку.

– Господи, Маргарита Юрьевна, да ну вас в баню… – поежился Вышинский. – Нас уже трясет от этих ваших «смотрите»…

Но посмотреть действительно было на что. Видимость за пеленой была никудышной. Все рябило, расплывалось. Но контуры судна просматривались – зыбкие, эфемерные. Яхта «Ковчег» за мутной пеленой напоминала зловещего призрака, выбравшегося из бездонных глубин. Она казалась ненастоящей, вылитой химерой. Люди подавленно молчали, всматривались в мутные очертания элегантной яхты. По идее, «Ковчег» уже должно было отнести на запад, но он по-прежнему был здесь и радовал глаз. Он отошел от места высадки на пару кабельтовых и встал. Теперь от острова его отделяло порядка четырехсот метров. Судно находилось на грани видимости, но спутать его стреловидные очертания с чем-то другим было невозможно. С острова просматривался лишь силуэт, людей на палубе не было видно. Порывы ветра заглушали голоса и крики.

– Господи, это чудовище снова здесь… – дрогнул голос Статской. – Почему оно нас преследует?

– Вот уж воистину… – зачарованно пробормотал Зуев. – Узнаем все больше, а понимаем все меньше…

– Почему они там встали? – сглотнула Евгения Дмитриевна.

– Лучше спросить, КАК они там встали? – поправил Зуев. – В этом море огромная глубина, им просто не хватит якорной цепи…

– Мне кажется, это объяснимо, – глухо отозвался Вышинский. – Вблизи от острова морское дно, видимо, приподнимается, образуется что-то вроде отмели или шельфа… Эти чертовы пираты вылезли из трюма и первым делом стали сбрасывать якорь из клюза, надеясь, что повезет. Им повезло…

– А нам – нет… – вздрогнула блондинка.

– Успокойтесь, Маргарита Юрьевна, не все так плохо. Встать у острова – это единственное, на что они способны. Факт устрашения, понимаете? Направлять яхту, куда ему вздумается, капитан не в состоянии – она действительно неисправна. Горючего нет. Отправиться вплавь к острову, чтобы хорошенько нам накостылять или с какой-то другой, более жестокой целью… – Вышинский задумался, резко замотал головой. – Не верю, господа. Суперменов там нет. Нужно быть отменным пловцом, чтобы преодолеть такое расстояние. Обратите внимание – оно почти втрое превышает дистанцию, которую одолели мы. А мы ведь тоже не задохлики, верно? Пусть стоят, мотают нервы, берут на испуг…

– Но вы не ответили на мой вопрос, почему они встали? – тихим голосом повторила Евгения Дмитриевна. – Только лишь для того, чтобы добить нашу нервную систему?

– Я не знаю… – напрягся Вышинский. – Вы так об этом говорите. У вас имеется версия?

– Возможно… – женщина побледнела. – Попугать, пощелкать клыками – это, конечно, тема. Но, боюсь, не основная. Они стоят и не дрейфуют дальше по той простой причине, что не могут бросить посреди моря своего сообщника, который… – она собралась с силами и закончила: – находится среди нас.

– О, боже, снова этот пресловутый сообщник… – застонал Зуев. – Вам не кажется, что данный мнимый персонаж превращается в какой-то жупел? А ведь ничем не подтверждено, что он в природе существует. Это всего лишь ваши фантазии…

Но остальные не разделяли его оптимистическое мнение. Каждый как-то подобрался, глубоко вздохнул.

– Эх, убить бы вас всех… – тоскливо размечталась блондинка, – навязались тут на мою голову.

– А чего мы действительно за ней попрыгали? – пожал плечами Вышинский. – Забрались бы в кают-компанию, там всего одна дверь, держали бы оборону до подхода подкрепления. Там тепло, выпить есть, и мухи, опять же, не кусают.

– Но враг бы остался в нашем коллективе, – пожала плечами Евгения Дмитриевна. – То есть пятая колонна. Нет уж, лучше здесь. Тут мы, по крайней мере, можем рассчитывать, что в нашу теплую компанию не впутаются посторонние.

Беседа угасла. Люди сникли, поджимали ноги, обнимали себя за плечи. Не унимался дождь – напротив, он делался плотнее и ожесточеннее. Тучи опустились совсем низко, контуры судна, застывшего на «рейде», уже почти не просматривались. Расчихался Зуев, потом заявил, что хватит обзаводиться простудой, если есть возможность укрыться от дождя. Он первым побрел на поиски крыши над головой. Остальные потащились за ним. Ходить по острову было практически невозможно. Повсюду камни, предательские расщелины, торчащие зубцы, больно ранящие ступни. Пещера, которую они видели с яхты, оказалась непригодной для проживания. В нее затекала вода, и сидеть там можно было, лишь согнувшись в три погибели. Пришлось бродить по периметру, рискуя подвернуть ногу. Люди перебирались через гранитные махины, балансировали, чтобы не разбиться. Часто приходилось двигаться вприсядку, чтобы не рухнуть «с высоты человеческого роста». Попутно выяснилось, что отлогий спуск к воде, заваленный камнями, – единственное место, где можно высадиться на остров. Но убежище нашлось – на дальней стороне. Между скалами был узкий проход, за ним открывалась вертикальная трещина в монолитном камне. По скользкой дорожке, заваленной крошкой, они дошли до вместительной пещеры, увенчанной потеками минералов и тускло освещенной дневным светом.

Здесь, по крайней мере, было сухо. Люди падали на камни, стонали от облегчения. Зуев, прочихавшись, стащил с себя рубашку, начал отжимать ее. Разложил на камне, чтобы подсохла. Начал стаскивать с себя трико – блондинка издала протестующий рык, а Евгения Дмитриевна взмолилась:

– Павел Гаврилович, мы вас умоляем…

– Да ладно, я в плавках, – буркнул Зуев. – Вы же не хотите, чтобы я тут помер от пневмонии?

– Господи, да делайте, что хотите, – театрально вздохнула Евгения Дмитриевна, закрывая глаза. Впоследствии, впрочем, открыла и украдкой стала посматривать на Зуева. У того оказалась спортивная фигура, и в купальных шортах он смотрелся не столь уж возмутительно. Он выжал трико, разложил их сушиться и начал яростно разминать мышцы, не обращая внимания на окружающих.