– Ступайте к черту, Павел Гаврилович! Вы же не надеетесь, что я посажу вас к себе на загривок? Возьмите эту штуковину, – он кивнул на прикрепленный к борту спасательный круг. – Ее, собственно, именно для этого и придумали. В общем, удачи, а мне пора, вокзал уходит.

Он отпрянул, когда бледный от страха чиновник снова вознамерился его схватить, прыгнул «солдатиком» за борт, махая ногами, успешно вынырнул, поплыл, неловко загребая руками.

– Дьявол! – выругался Зуев. Завертелся, как юла. А враг уже вырвался из заточения. Члены команды, изрыгая ругательства, уже гремели по лестнице. Этого хватило для стимулирования героизма. Зуев бросился к спасательному кругу, принялся судорожно его отвязывать. Он быстро справился с задачей. Не спуская взгляда с чернеющего прохода, откуда в любое мгновение могла повалить нечистая сила, принялся втискиваться в круг. Пропихнул его до пояса, неуклюже перевалился через борт. Бушующая стихия билась в борт, уже летела в глаза…

Евгения Дмитриевна, как самая подготовленная и спортивная, оставила позади Статскую и пришла к финишу первой. Блондинка, оглашая пространство жалобными стонами, еще выпутывалась из водорослей, билась о камни, а та уже заползла на бугристую, относительно покатую плиту, где передохнула и стала приводить себя в порядок – приглаживать пятерней слипшиеся волосы, запихивать непокорные прелести в остатки бюстгальтера.

– Что, Маргарита Юрьевна, получаете удовольствие из водорослей? – ехидно поинтересовалась она. Женщина уже не выглядела такой поверженной и потрясенной, как несколько минут назад. В ней явно пробуждался интерес к жизни.

– Да шли бы вы сами знаете куда… – бурчала блондинка. Она уже возилась в прибрежной зоне, где валялось множество камней – от полноценных глыб до мелких окатышей. Она пыталась подняться, но ее сбивали волны, и Маргарита Юрьевна вместо дополнительных очков, зарабатывала дополнительные шишки. Наконец, она догадалась, опустилась на колени и поползла на четвереньках, вздрагивая каждый раз, когда по попе ударяла волна. Евгения Дмитриевна наблюдала за ней с усмешкой. Маргарита Юрьевна шмякнулась на плиту, издала мучительный стон, перевернулась и закрыла глаза. Трудно смотреть снизу вверх на колючий дождик, стучащий тебе по носу…

– Спасибо, что помогли, Евгения Дмитриевна, – прошептала блондинка. – Вы так любезны…

– А чего вам помогать, вы и сами прекрасно справились. Представляете, вернетесь домой вся такая посвежевшая, с живописными синяками – вот муж-то обрадуется.

– И со свежим нервным срывом… – Статская предпочла не напрягать обстановку, села – неприятно лежать, когда по лицу тебе постоянно что-то стучит. Две женщины сидели на одной плите, неприязненно поглядывали друг на друга. Мокрые, изнуренные, сексуально не привлекательные. Они пока не чувствовали холода – адреналин в крови еще не угомонился.

– Вы хорошо плаваете, – заметила Статская.

– У меня есть еще пара достоинств, – подумав, кивнула Евгения Дмитриевна. – Я хорошо стреляю из пистолета, занимаюсь на альпинистской стенке и каждую зиму встаю на лыжи.

– Последнее вам здесь обязательно пригодится. Так же, как и первое. Можете полазить по скалам, а мы посмеемся.

– А вы оказались не такой трусливой, как я думала, – призналась Евгения Дмитриевна. – Я имею в виду этот ваш идиотский прыжок.

– А если идиотский, так за каким вы прыгнули за мной? – разозлилась блондинка.

– Дамы, может, прекратите ругаться и поможете мужчине, который уже десять лет не посещал бассейн? – донесся слабый голос. Вышинский бултыхался на мелководье, повторяя те же движения, что минутой ранее совершала Маргарита Юрьевна. Поднялся, чтобы выбраться с достоинством, но упругая волна ударила по лодыжкам, сбила с ног. Он вскричал от боли, ободрав коленку, пополз на корточках, пытаясь удержать невозмутимую улыбку. Женщины задумчиво на него смотрели.

– Спасибо, дамы, помогли… – обессиленно вымолвил Вышинский, рухнув на соседнюю плиту. – Дьявол, руки отнимаются… Окажись этот остров дальше метров на десять – и всё, привет, Нептун…

– Что же вы так плохо плаваете, Роман Сергеевич? – упрекнула Евгения Дмитриевна. – У вас такая спортивная фигура, да и сами вы парень хоть куда…

– Так уж вышло, Евгения Дмитриевна… Увлекаюсь теннисом, посещаю спортзал, мотоклуб, сауну… А вот до бассейна всё руки не доходят. Не могу я разорваться, слишком много неотложных государственных дел. Вот если бы у меня имелся двойник, которому я мог бы доверить принятие ответственных решений по работе…

– Похоже, вы то еще брехло, Роман Сергеевич, – неодобрительно покосилась на него женщина.

– Доврался до власти, блин… – фыркнула под нос блондинка. Возможно, она оговорилась, но прозвучало тоже неплохо.

– О, мы стихийно продолжаем обличать пороки современного общества и существующего строя, взмыленные мои? – удивился Вышинский. – Полагаете, мне нечего вам ответить?

– Помогите, черт возьми… – донесся с порывом ветра слабый голос. Дискуссию пришлось прервать, и люди, вышедшие из моря, стали с любопытством озираться.

Чиновник Зуев, умудрившийся не выпасть из спасательного круга, не смог добраться до единственного покатого места на острове. Его прибило к скале несколько левее, и он судорожно пытался за что-то зацепиться. Но руки срывались, его относило от скалы, тут же ударяла волна, и чиновник снова бился о камни. Он ругался исключительно матом, звал на помощь. Люди не шевелились, меланхолично смотрели, как их товарищ по несчастью пытается обуздать стихию. А тому удалось, наконец, ухватиться за выступ в скале, он подтянулся, выдержал удар волны, стал перебирать второй рукой, нашаривая подходящую выпуклость. Но тут подоспел девятый вал, окатил его с ног до головы, и чиновника отнесло от берега вместе с пеной. Он снова чертыхался, пытался плыть – хорошо, что круг оставался при нем. Движения человека слабели, он становился белее извести.

– Может, поможем? – неуверенно предложила Евгения Дмитриевна.

– Ага, возлюбим ближнего своего, – фыркнула Статская. – Идет он лесом, его никто сюда не звал. Да и вас, собственно, тоже.

– Сейчас, подождем немного, – вздохнул Вышинский. – Если уж совсем тонуть будет… Вставать не хочется, Евгения Дмитриевна, – объяснил он в ответ на укоризненный взгляд.

А у Зуева намечались определенные подвижки. Очередная волна отнесла его не только к скале, но и в сторону. Он яростно заработал руками и вскоре оказался в зоне, где отвесные монолиты уже не торчали из воды. Он нащупал ногами дно, о чем и возвестил оптимистическим рычанием. Выбравшись по пояс, он стащил с себя круг и дальше выбирался уже ползком, как все нормальные люди. Спустя минуту он ворочался где-то неподалеку, дышал, как загнанный марафонец.

– Черт вас побери, могли бы и помочь… – он отхаркивался, кашлял.

– Устали сильно, Павел Гаврилович, – оправдался Вышинский. – Да вы и сами справились, вы молодец. Ну, как почувствовали вкус отчизны?

– Да пошла она на хрен, ваша отчизна… – плевался Зуев. Он пытался встать на четвереньки, но разъезжались все четыре конечности. – Дерьмо, конец света, не ту страну назвали Россией, мать ее…