Снова спустившись вниз, я присел на нижнюю ступеньку лестницы. Из гостиной до меня доносилась бодрая мелодия – музыкальное сопровождение детского телесериала «Джиглбиз». Я словно оцепенел – у меня вызывала отвращение сама мысль, что придется вставать, делать какие-то движения. Дом словно разом перестал быть моим жилищем. Впечатление было такое, будто вся моя жизнь разом рухнула. С трудом подавив рвотный позыв, я почувствовал, что ладони стали мокрыми и холодными. Больше всего мне хотелось, чтобы как можно скорее приехала полиция. Проникший в дом злоумышленник, или злоумышленники, устроили настоящий бедлам, но вот вопрос – украли ли они что-нибудь ценное, и если да, то что? Я мог определенно сказать, что исчезли айпэд и пара зарядных устройств – и, возможно, какие-то драгоценности. Но при этом действия преступников казались совершенно бессмысленными и выглядели так, как будто были направлены лично против хозяев. Взять хотя бы кучу дерьма, оставленную ими в ванной. Это можно было расценивать как персональный теракт в миниатюре. Как можно до такой степени ненавидеть кого-то, с кем вы совершенно незнакомы? И почему целью выбрали именно меня и мою семью? Я перебрал в уме все возможные варианты – все они казались вполне вероятными, но в итоге я не смог остановиться ни на одном из них. Потом я задумался над другим вопросом: кто мог сотворить такое?

Пытаясь разгадать эту загадку, я стал пристально разглядывать ближайший к тому месту, где я сидел, отпечаток обуви. Он был довольно отчетливым. Представлялось совершенно очевидным, что протектор на подошве был не глубоким, как у большинства кроссовок, а скорее плоским, с ясным внешним очертанием. Нетрудно было заметить и покрывавший его слегка смазанный узор из крохотных крестиков.

Был ли мне знаком этот отпечаток? Через некоторое время мне стало казаться, что да.

Я вынул из кармана телефон и открыл «Гугл». Первым на экране появился его американский вариант. Я принялся листать страницы результатов, пропуская то, что вряд ли могло представлять для меня интерес. Наконец я нашел то, что искал. Модель «Ретфорд». Она была доступна в двух цветовых вариантах – черном и белом. На трех фотографиях кроссовки демонстрировались под тремя разными углами. Увеличив картинку, мне удалось рассмотреть в том числе и подошву – она была практически плоская, без глубокого протектора, с легким крестообразным узором.

Что я тогда сказал Тессе – точнее, спросил у нее? Кажется, я сформулировал вопрос так: «Тебе кажется, что он нас прощупывает?» Кажется, так. Причем это было сказано с сарказмом – я не воспринял беспокойство жены всерьез. И все-таки – кто он такой? Мы знали о нем слишком мало и в основном лишь строили предположения. При этом нас вполне можно было рассматривать как богатеньких простофиль. В Греции я то и дело давал всем понять, что деньги у меня водятся – угощая других людей ланчем, то и дело заказывая напитки на всю компанию. Мало того, я купил и отослал человеку, на которого теперь пали мои подозрения, пару дорогущих кроссовок. Он видел, как мы с женой ужинаем у меня дома с нашими богатыми друзьями и при этом планируем один отпуск за другим. Похоже, мы вполне могли стать легкой добычей.

Было ли все это причиной того, что в тот вечер, когда он в качестве незваного гостя явился на нашу вечеринку, он отправился на второй этаж и провел там так много времени? Было ли это чем-то вроде разведки? В тот раз мой ноутбук я оставлял на кровати. Рылся ли наш с Тессой неожиданный гость в ящиках комода? А его последующий визит в ванную комнату в нашей супружеской спальне – якобы с целью починить текущий кран – что это было? Что, если Тесса была права в своих подозрениях на его счет?

С улицы послышался звук тормозов – рядом с домом остановилась машина. Раздался щелчок открывшейся автомобильной дверцы. Я услышал звуки, издаваемые полицейской рацией, тяжелые шаги, голоса у входной двери.

– Мистер Николсон?

– Я здесь, – откликнулся я, вскакивая на ноги.

В дверях я увидел двух офицеров полиции в форме – рослого молодого мужчину с редеющими волосами и невысокую круглолицую женщину.

Шагнув через порог в холл, они показали мне свои служебные удостоверения и представились как констебли Арнольд и Гарсия. Старшим по званию оказалась женщина-констебль по фамилии Арнольд. Ее рукопожатие оказалось крепким и энергичным. Она поинтересовалась, один ли я дома, а когда я жестом указал на Джоша, смотрящего телевизор, предложила мне пройти на кухню. Там мы все втроем уселись за стол, после чего констебль опросила меня, записывая мои ответы в блокнот. Она уточнила, в котором именно часу я обнаружил, что в мой дом незаконно проникли неизвестные, а также в какое время я перед этим покинул свое жилище.

– В доме проживает кто-нибудь еще кроме вас с ребенком? – спросила она.

– Да, моя жена. Она отправилась на встречу с подругой.

Констебль Арнольд зафиксировала и этот мой ответ в блокноте.

– Вы говорили с ней после того, как вернулись домой?

– Я пытался ей позвонить, но не дозвонился. Она не отвечает.

– Вы имеете представление о том, что могло пропасть? – поинтересовалась констебль Арнольд.

Я назвал айпэд и драгоценности Тессы. Женщина-констебль записала и это. Она также попросила меня оценить нанесенный ущерб, но я ответил, что не знаю точную стоимость украденного.

– Ладно, – сказала констебль Арнольд. – Нам надо здесь немного осмотреться. Получить, так сказать, более или менее точное представление о планировке дома.

– Знаете, мы живем здесь уже пять лет, и до этого к нам никто никогда не вламывался, – сказал я.

– Всегда что-то случается в первый раз, – последовал ответ.

Полицейские сказали, что не возражают, чтобы я прибрался в кухне. Именно этим я и занялся, пока они обследовали второй этаж. Я рассовал остатки разбросанной по полу еды в пакеты для мусора, собрал осколки разбитого стекла и протер мокрой тряпкой пол. Все время, пока я занимался этим, я слышал звуки, которыми сопровождались перемещения и действия сотрудников полиции наверху – скрип половиц, стук открываемых и закрываемых дверей, голоса, доносящиеся из ванной комнаты. Наконец, спустившись вниз, констебль Арнольд произнесла в микрофон рации:

– У нас здесь незаконное проникновение в чужое жилище. При этом никаких признаков взлома. Несколько пропавших ценных вещей. Нанесен определенный ущерб.

Затем женщина-констебль отключила рацию и сказала, обращаясь уже ко мне:

– Сюда подъедут эксперты-криминалисты. На полу есть отпечатки обуви, на которые им полезно будет взглянуть – вдруг они совпадут с какими-нибудь отпечатками из базы.

– Знаете, у меня есть конкретные подозрения по поводу того, кто это сделал, – выпалил я.

– Вот как?

– Возможно, вам это покажется несколько странным… Видите ли, недавно мы познакомились с одним типом, и я полагаю, что все это мог сотворить именно он. Вот, взгляните… – Я довольно неуклюже полез за своим телефоном. – Вот.

Женщина-констебль склонилась над экраном.