Кэнби пожал плечами.

— Могло быть и хуже, — заметил он.

Лучше уж так, лишь бы снова не откладывать полет. Кэнби хотелось вернуться в космос почти так же, как хотелось еще раз побыть с Синтией Тенниел. Всю последнюю неделю легионеры работали едва ли не по двадцать четыре часа в сутки, зато наконец довели до ума «Смерть» — во всяком случае, так считала Лейла Петерсон. Наземные команды успели закончить работу как раз до темноты. Первые испытания назначили на раннее утро. Кэнби улегся в постель почти сразу же после поспешного ужина в столовой и проспал ночь как убитый.

С трудом облачаясь в боевой скафандр — после вывода из строя на десять лет с кораблем могло случиться все что угодно, — Кэнби ненадолго задержался в переполненной столовой, чтобы проглотить чашку кофе, а затем под дождем поспешил к пристаням, хотя в запасе оставался еще целый час Особый пряный запах бухты услаждал обоняние Кэнби. Судя по собравшейся на пристани толпе, он пришел последним.

— Ну, как он сегодня? — спросил Кэнби у Петерсон, ожидавшей возле посадочного люка.

— Неплохо, — ответила она, поднимая залитый дождем щиток боевого скафандра. — Есть кое-какие проблемы, но не настолько важные, чтобы сейчас ими заниматься. Я бы полетела.

— Лучшей рекомендации просто не придумаешь, — заметил Кэнби, глядя на мокрый корабль, подвешенный над водой на подъемных стропах. — Но сегодня мы проводим только высокоскоростные рулевые испытания. Хорошо?

— Рулевые испытания… и все?

— Послушай, Лейла…

— Да он готов к полетам, Гордо!

— Он, может, и готов, а вот я — нет. Понятно?

— Такое для всех разочарование, Гордо.

— Это для кого же? — спросил Кэнби. Петерсон пожала плечами.

— Ну, хотя бы для них, — сказала она, ткнув пальцем поверх его плеча.

Кэнби посмотрел на док, где под зонтами, казалось, выстроился весь Легион.

Капитан поднял глаза к небу.

— Чуде-есно, — простонал он.

— Да, я знаю, — бросила Петерсон.

— Но мы все равно проведем только высокоскоростные рулевые испытания. Понятно? — нахмурился Кэнби.

— Есть, командир!

— Я тебе дам — командир, — с улыбкой проворчал Кэнби и полез в люк.

Внутри «Смерти» снова запахло «живым» кораблем — нагретыми логическими узлами, маслом, герметиком, кофе и промокшими людьми. Для Кэнби это был лучший запах во всей вселенной.

— Кого еще нет? — спросил он.

— Все здесь, — ответила Петерсон, вытирая ботинки. — Ждали только тебя.

— Хорошо, хорошо, — буркнул Кэнби, тоже тщательно вытирая обувь.

На половине крутой лестницы в рубку он взглянул на часы — до запланированных испытаний оставался еще почти час. То, как все работали, не жалея себя и недосыпая, показывало настоящую преданность делу.

— Ребята здорово волнуются. — Петерсон локтем пихнула капитана в бок.

— Знаю, — ответил Кэнби, вылезая на палубу рубки.

— Значит, полетим?

— Обещания тут неуместны, Лейла! — сказал он, проходя вперед и приветствуя летный экипаж. — Когда корабль будет готов — по моему мнению, тогда и полетим, не раньше.

Оба заняли свои места. Кэнби обернулся и посмотрел Петерсон в глаза.

— Тебе все ясно?

— Извини, Гордо, — проговорила Лейла. Изучая бегущие по экранам дисплеев потоки информации, Кэнби покачал головой.

— Хорошо, — произнес он, не отрывая глаз от консоли. — Пожалуй, у меня еще меньше терпения, чем у остальных. Но, помимо этого, я принимаю решения, которые могут погубить нас всех. Поэтому…

Пожав плечами, Кэнби повернулся к Чангу О'Коннору:

— Раз все на месте, давайте перейдем к проверке. Следующие полчаса экипаж выполнял уже изрядно надоевшую предполетную проверку систем, а затем медленно перешел к инженерной отладке. Наконец Кэнби поднял голову, бросил взгляд на покрытые дождевыми каплями гиперэкраны и еще раз обернулся к Петерсон.

— Похоже, мы готовы сойти на воду, Лейла. Вели такелажникам опустить нас.

— Есть, командир, — ответила Петерсон и обратилась к изображению Джефа Эдмонсона, начальника причала.

Наконец огромный стропильный шпиндель наверху начал поворачиваться, а корабль — приближаться к воде. С другой стороны стояли с длинными швартовыми, обернутыми вокруг кнехтов, такелажники, готовые натянуть провисший трос, когда корабль окажется на воде.

Кэнби уже начал проверку.

— Альтиметры? — спросил он.

— Установлены и перепроверены, — ответил О'Коннор так, словно подготовил ответ еще год назад.

— Данные по G-волне?

— Девяносто один и восемьсот.

— Дефекты отбора напряжения?

— Девяносто два, тридцать восемь и один — пятьдесят один, — доложил О'Коннор.

— Стартовое давление?

— Девяносто один пятьдесят. Подгенераторы включены и стабильны.

Кэнби снова посмотрел в гиперэкраны. Теперь такелажники находились всего в нескольких футах внизу. Корабль был почти на плаву.

— Гравитационный тормоз?

— Установлен.

— Гиперкоммуникация?

— Подключена.

— Мы на плаву, — доложила Петерсон. Снаружи ослабли стропильные тросы, такелажники крепили концы к берегу.

— Осмотри повнимательнее швартовочные купола.

— Готов, командир? — спросил О'Коннор. Кэнби посмотрел на носовую часть. Дождь прекратился, но Чесапик по-прежнему покрывали пенистые гребни волн.

— Включить правый борт, — приказал Кэнби.

— Есть включить правый борт.

Вскоре оба больших гравитонных двигателя загрохотали вхолостую, подтверждая, что последние несколько недель их не зря окружали заботой и вниманием. Кэнби проверил оба пирса, на которых стояли такелажники, готовые взяться за тросы. С улыбкой он решил, что все действуют вполне профессионально. За кратчайший промежуток времени Легион прошел долгий путь — отличное доказательство того, как сильно эти забытые всеми воины хотели нет, жаждали — изменить свою жизнь.

Кэнби включил переговорное устройство.

— Запечатать защитные переборки и люки, — дал он команду по всему кораблю.

— Есть запечатать защитные переборки и люки Один за другим красные индикаторы на дисплее герметичности превратились в зеленые, пока не остался красным лишь один — возле «ГЛАВНОГО ЛЮКА». Затем этот индикатор тоже позеленел. Корабль был загерметизирован.

— Занять стартовые места! — отрывисто бросил Кэнби. Несколько секунд он слушал грохот ботинок по лестнице, затем рубка замерла.