– Да, я видела, что он злится, – наконец произнесла Стелла, – но я ушла, когда Дин и остальные понесли Гуппи обратно на место. Так что я пропустила речь.

– О, ты пропустила, как наш супердиректор возмущался воровством и бунтарством и жаловался на то, что эти выходки Снупи демонстрируют неуважение к администрации? «Выходки Снупи», он так и сказал.

– У него что, глаз нет? – сказала Стелла. – Он понятия не имеет, что происходит в его собственной школе. Ясно же видно, что это бассет-хаунд.

– Ага. Вообще-то, он сказал, что пригласит специалистов, чтобы они помогли охране найти виновников.

– Правда?

– Он сказал, что хэллоуинские розыгрыши это одно, – продолжила Триш. – Но воровство школьной собственности – это совсем другое, и он воспринимает ситуацию очень серьезно.

– Значит, у кого-то большие проблемы?

– Очень большие. Хотя мне кажется, это было хорошо придумано. Они положили символ Алабастер в старый пустой бассейн. Это как будто комментарий, – сказала Триш.

– Ага. А что ты думаешь о волосах Элизабет Хейвуд? – спросила Стелла. – Как думаешь, она красила их, когда снималась в кино?

Когда Стелла и Триш вышли из душевой, Фрэнки выключила воду. Она стояла, дрожа, одетая только в мокрый топ и белье.

Ее пальто висело на крючке для полотенец. Фрэнки схватила его и подняла пропитанные водой джинсы с пола и туфли из-под скамейки.

Кто-то оставил на полке большую банку вазелина. Фрэнки зачерпнула горсть и размазала по обожженной руке. Она оторвала бумажных полотенец и попыталась хоть как-то вытереться. С горящей рукой, замерзая и оставляя за собой лужицы воды, Фрэнки Ландау-Бэнкс прошла по коридору в свою комнату.

Триш сидела в кровати, одетая в пижаму с лошадками, и читала брошюрку под названием «Экстремальные туры на каяках».

– Что с тобой случилось?

– Я упала в пруд, – солгала Фрэнки.

– Как?

– Поскользнулась.

– Ты, должно быть, замерзла насмерть. Но зачем ты сняла туфли и джинсы? – Триш встала, чтобы забрать у Фрэнки пальто и мокрую одежду. – Ты же не шла домой в таком виде?

– Нет, нет. Я сняла их в душе.

– Почему ты не зашла за полотенцем? – Триш удивленно распахнула глаза. – А что у тебя с рукой?

– Ничего страшного, это я вчера.

– Ты мне врешь.

Фрэнки стащила с себя оставшуюся одежду.

– Нет.

– Фрэнки, я не дура. У тебя огромный ожог на руке, а пальто даже не влажное. Следов грязи тоже нигде нет. Ясно, что ты не падала в пруд.

Фрэнки, голая, рылась в комоде в поисках кофты и пижамных штанов.

– Я не могу об этом говорить.

– Но почему нет? – настаивала Триш. – Это как-то связано с тем, что я достала тебе ключи у Арти?

– Нет, это другое.

– Что у тебя с рукой?

Фрэнки уже переоделась в ночную одежду Она нырнула под одеяло и выключила свет.

– Не спрашивай меня, Триш. Пожалуйста, не трогай меня.

– Я думала, мы друзья, – обиженно протянула Триш.

– Мы друзья.

– И?

– И пожалуйста, будь другом. Не лезь в это.

– Ты теперь Мэттью рассказываешь все секреты? А он рассказывает тебе свои?

– Нет. – Фрэнки не могла не рассмеяться. – Нет, правда, ты очень ошибаешься.

– Я уже почти десять месяцев встречаюсь с Арти, и я никогда не отгораживалась от тебя только потому, что у меня есть парень. Я ворую для тебя ключи, вру Арти, впускаю тебя ночью, когда ты приходишь после отбоя. Я даже сидела за завтраком с этим самовлюбленным Альфой, – воскликнула Триш. – А ты все равно не рассказываешь мне, что происходит.

– Тебе не нравится Альфа? – Фрэнки не могла представить, что кому-то может не нравиться Альфа, хотя где-то глубоко внутри ненавидела его.

– Фу, нет, – ответила Триш. – Он считает себя таким важным.

– Но как тебе может не нравится Альфа? – вслух подумала Фрэнки. Голова у нее кружилась, ей хотелось пить.

– Как мы можем быть друзьями, Фрэнки? Вот что я хочу понять? – огрызнулась Триш. – Если ты врешь мне и не рассказываешь свои секреты? Как мы можем быть друзьями?

– Я плохая подруга, – простонала Фрэнки, дрожа от боли и холода. – Я знаю. Я очень плохая подруга. Мне жаль. Я просто… я просто не знаю, как по-другому.

Триш вздохнула.

– Тебе принести лед? – спросила она через минуту. – Давай я принесу тебе льда из автомата в подвале.

Как ученики Алабастер выяснили на следующее утро, незадолго до отбоя охрана школы спустилась в тоннели, пройдя через обычно закрытую дверь на нижнем уровне подвала библиотеки Хейзелтон.

Они тут же нашли фонарик, пачку коричной жвачки, сложенное вчетверо расписание соревнований по фрисби, книгу, мужскую куртку и бечевку, без очевидных причин привязанную к вентилю рядом с дверью. Дальнейшие поиски обнаружили студента-стипендиата со старшего курса по имени Алессандро Тезорьери, который прятался, обливаясь потом, в неиспользуемом боковом коридоре.

Тезорьери отказался говорить, что он делает в тоннелях, однако охрана предположила, что он был виновен в совершении различных проступков так называемого «Общества освобождения рыб», а также «Общества защиты и распространения овощей». Кроме того, Тезорьери был заподозрен в организации других недавних нарушений школьного распорядка – а именно кампании «Дамская гордость» (включая «Гордость библиотеки»), «Ночи тысячи псов» и события, которое получило название «Песики в окне».

Он был обвинен в воровстве, вандализме в отношении собственности школы, нарушении неприкосновенности частной собственности и нарушении спокойствия.

Директор Ричмонд вместе с начальником службы безопасности кампуса допросил Тезорьери, пытаясь получить сведения о значении изображения собаки, которое объединяло все недавние розыгрыши.

Тезорьери пожал плечами и сказал, что Снупи никогда ему особо не нравился.

Перед тем как отпустить его, служба безопасности провела обыск в комнате Тезорьери и исследовала его ноутбук. Ни в первом, ни во втором случае не было обнаружено каких-либо улик (в соответствии с указаниями Фрэнки он удалил всю переписку), но в конце концов охранник раскрыл книгу, найденную рядом с курткой подозреваемого в тоннеле, хотя подозреваемый отчаянно отрицал какую-либо связь с ней, указывая также, что он не жевал коричную резинку и не играл во фрисби.

Книга, как выяснилось при дальнейшем рассмотрении, называлась «Бесславная история «Верного ордена бассет-хаундов». Ее наличие рядом с курткой подозреваемого было признано доказательством вины.