Разрастающаяся по Вселенной масса, из которой выходят безликие чудовища, пожирающие всё на своём пути. Край света, полностью покрытый тьмой. Силуэты потомков, тонущие в ней, словно в гудроне. Пророчество об Истинном цветке, что так и не исполнилось. И всё из-за него.

Багдест, набравший силу и вышедший из Отражения. Его когтистая рука держала белоголовую девушку за горло, и всё это время он нещадно смеялся над ней:

– Посмотри, чего ты добилась! – Говорил он, громко усмехаясь.

Он смеялся, пока убивал её родных. Смеялся, пока весь мир тонул в крови. А она задыхалась. Амалия не могла ничего сделать, никого спасти, лишь наблюдала за Концом, ожидая своей смерти.

– Простите… – едва слышно прохрипела она, глядя на них.

– Посмотри… Это наше будущее, если мы не остановимся… Ты его уже видел при нашей встрече, но… Это его полная версия… – Очень тихо проговорил Нот, ощущая кожей, как огненный ад стал чуть менее заметен. В глазах начало темнеть, но он запретил себе терять сознание. Только не сейчас.

– Что это? – Огненный демон, которым сейчас являлся Май, чуть опешил, с недоверием вглядываясь в голубые глаза.

– Я… Я способен видеть Будущее… И это один из наших исходов. – Каждое слово давалось с большим трудом. Несмотря на окружающую жару, ему стало очень и очень холодно. – Я действительно ещё давно видел, что она.. Амалия погибнет, и я видел тебя, искал… Но… Ты прав, я допустил её смерть. Но так было нужно. – Нот уже перестал видеть, что происходит вокруг. Он даже перестал слышать самого себя, словно его окутала дымка, из которой не было выхода.

– Кому!? – Май затряс его за плечи. – Кому это было нужно?

– Я расскажу тебе всё… Но не сейчас… – Задыхаясь, прошептал Нот, погружаясь в объятия тьмы.

Последнее, что помнил серебряноволосый, это как его кладут на обожженную землю, раскаленной до невероятных температур.

***

Сначала он чувствовал лишь пламя, окружающее его со всех сторон. Обжигающие языки стремились воспламенить каждую его клеточку стела, вскипятить кровь и мозг. Он сгорал, зовя помощи, зовя своих родителей и маленькую сестрёнку. Но его тело, что сжималось в судороге при воспоминаниях о них, знало, что они мерты. Как и все остальные. И тогда его окутали холодные пальцы тьмы, заволакивая в туман.

Когда парень с серебряными волосами очнулся, всё тело болело настолько сильно, что он был готов снова погрузиться в спасительную тьму. Но этого, к его сожалению, не случилось. Весь организм, казалось, кто-то иссушил изнутри и ему нестерпимо хотелось только одного: воды. Он начал отрывисто хрипеть, не в силах выговорить ни слова: во рту был привкус горечи и опухший от обезвоживания язык.

Но в какой-то момент он наконец почувствовал живительную влагу у своих губ и примкнул к сосуду, делая жадные глотки, которые приносили ещё более мучительную боль. Но Нот не мог остановиться, пока не иссушил полностью два сосуда с водой.

– Нот. – Кто-то произнёс его имя с исчетичным выдохом. Кто-то такой теплый, нежный, словно лепесток розы. – О первые, ты очнулся!

Девушка хотела примкнуть к нему и придушить за то, что заставил волноваться, но вместо этого она лишь положила окаменевшие кончики пальцев ему на щеку. По щекам Геи потекли слёзы радости, которые она была не в силах сдержать.

– Сколько я… – Сиплым голосом выдавил из себя парень, даже не узнав собственного голоса.

– Пять дней и шесть ночей. – Произнесла девушка, подавляя всхлипы.

Он снова захрипел, только уже не от боли и жажды, а от осознания происходящего. Целых пять лье он был в отключке…

– А что… С лагерем?

– Охотники решили повременить с отбытием на Тирайю до тех пор, пока ты не очнёшься. В остальном, благодаря усилиям Гэбба всё идёт нормально.

– А где… Май? – Это имя вызывало у Нота очень сильное чувство тревоги после произошедшего. Вряд ли теперь потомок огня сможет с ним нормально говорить.

– Он… – Девушка замялась, пытаясь подобрать слова. – Он замкнулся в себе и ни с кем не разговаривает, даже с Циндером.

– Чёрт.

Парень попытался привстать, но получилось это с трудом: силы покинули его тело и будут возвращаться теперь несколько лье. Он посмотрел на Гею, на чьём лице была заметна печаль и радость одновременно. Она с сочувствием смотрела на Нота, и он не мог понять, почему. Но потом он заметил свои руки: кисти до самых предплечий были прозрачны, словно состояли из тончайшего стекла. По ним пробегали маленькие электрические разряды.

– Ты выжил лишь потому, что он дал тебе свою долю митридата.

– Гея… Зачем ты ему сказала? – Выдохнул парень, упав на подушку.

– Он пытался соединить с тобой связь в первый лье четыре раза, и ночью столько же. Я просто не могла поступить по-другому, иначе всё, что мы делаем здесь, пошло бы ко дну. – Девушка сделала глубокий вздох, посмотрев на свои пальцы. – Скажи, ради чего всё это было?

Нот вспомнил, как Май в один момент просто исчез, появившись на другом конце поля.

– Ты ведь тоже почувствовала это? – Он поднял на неё голубые глаза. – Что у него дар?

– Да, Пространство. Это один из четырёх даров егерей. – Девушка вздрогнула от какого-то неприятного воспоминания. Она тряхнула головой, отгоняя мысли, а меж тем, Нот любовался её волнистыми персиковыми волосами, похожими на шёлк. – Но ведь ты искал не это, верно?

– Живой огонь. – Кивнул потом ветра, подняв перед ней руку с небольшой колбочкой, которая на первый взгляд была наполнена кровью. Но стоило лучу света попасть на него, как стало заметно, что эфемерная жидкость, находящаяся внутри него, шевелилась и искрилась, словно расплавленный металл. – Правда, если бы знал, что всё это будет доставаться мне такой ценой, придумал бы другой способ. – Нот усмехнулся, а потом скривился от боли: ожоги на его лице стянули кожу.

– Это всё потому, что кто-то слишком мало рассказывает кому-то. – С упрёком произнесла Гея, забрав из трясущихся рук серебряноволосого сосуд.

Девушка привстала и её золотое, расшитое листьями платье зашуршало по полу. Она подошла к шкафчику и когда робот распознал её лицо, открыла дверцу, достав небольшую коробку, формой напоминающую идеальный эллипс. Внутри неё было место под четыре флакона, два из которых уже были заняты. В одном из них была едва заметная, искрящаяся молниями дымка, а в другой пыльца, сияющая словно миллион созвездий. Дитя земли сложила туда сосуд с живым огнём и убрала шкатулку на место.

– Гея. – Позвал её Нот.

– М-м-?

– Он откуда-то узнал о том, что я причастен к смерти Амалии. Как я понял, это и разозлило его. – Задумчиво проговорил потомок ветра и между его бровями легла морщинка.

– Ты уверен? – Гея заволновалась.