Я не понимал, к чему клонит Том. Но был уверен, что раньше он с той юной секретаршей не спал. И если бы ошибся, то сдал бы свою лицензию.

Мне позвонил клиент. За последние четыре года этот парень купил у меня четыре машины. Он из тех, кому просто нельзя отказать. Я уже ехал домой, но он позвонил мне и сказал, что хотел бы посидеть за рулем новой модели «Ф-тайп» с откидным верхом. Салон я уже закрыл и уехал. На улице совсем стемнело, стало быть, стрелки часов перевалили за восемь. Моим девчонкам на следующий день надо было на работу, поэтому я ушел последним. Но после звонка того парня повернул обратно и двадцать минут спустя уже был в салоне. Клиент должен был приехать только через десять минут. Я вошел внутрь и услышал этот звук. Его ни с чем не спутать. Парочка, занимающаяся любовью. Мне нужно было включить свет, чем-то громко стукнуть, сделать вид, что я ничего не слышал, дать им возможность убраться восвояси или одеться. Хоть что-нибудь.

– Но вы ничего такого не сделали. Понимаю. Стремления все знать у человека не отнять.

Хотя гордиться здесь нечем, я все же поступил именно так – вошел в салон и прислонился к стене. А потом увидел их. Свет уличных фонарей, проникавший через окно, падал прямо на них.

Воспоминание об увиденном заставило Тома содрогнуться. Я несколько мгновений помолчал, давая ему собраться.

Это был мой хозяин. Боб Салливан. Он был с Лайлой, той молодой женщиной. А если по правде, то совсем еще девчушкой. Боже мой, ей всего двадцать лет! А ему пятьдесят три. Не знаю почему, но больше всего меня расстроило, что Боб каждые выходные играет с ее отцом в гольф. Они дружат вот уже несколько десятилетий. Растили детей в одном городе, встречались в одном клубе. Она лежала грудью на капоте серебристого «Ягуара XK». Юбка была задрана до пояса, Боб руками прижимал девушку к полированной поверхности, одной за плечо, другой за шею. Неприятное зрелище. Он пристроился к ней сзади, она делала вид, что в восторге от происходящего. Стонала и все такое прочее. Но я видел ее лицо. У меня на глазах он своими толчками вдавливал Лайлу в капот. И каждый раз я видел, как она при этом морщилась от боли. Боже мой, вы можете подумать, что я наблюдал за ними в течение долгого времени. Откровенно говоря, это продолжалось всего несколько секунд. Но все равно довольно долго. Думаю, я не скоро забуду эту картину. Боб знал Лайлу, еще когда она была совсем ребенком. Ходила с косичками и играла в кукол Барби. Но теперь у нее было тело взрослой женщины, и он мог уложить ее животом на капот.

В этот момент внутри у меня все сломалось. Сердце остановилось. Душа умерла. Профессиональная честность куда-то улетучилась. Работал только мозг, причем работал быстро.

– И что же вы сделали?

Вышел обратно на улицу. Сел в машину. Отъехал от черного хода и сделал круг, осветив фарами салон.

– Чтобы дать им время скрыться?

Совершенно верно. Я сделал то, что должен был сделать с самого начала. Открыл своими ключами дверь, включил свет и кашлянул. С багрово-красным лицом мне навстречу вышел Боб. У меня было такое чувство, будто я его избил.

– И что было дальше? Он объяснил, почему так поздно там оказался?

Ну разумеется. А я сделал вид, что поверил ему. Даже глазом не моргнул. Вранье давалось мне легче, чем я думал. Он в моих словах не усомнился. Мы поговорили о цене для клиента, который должен был вот-вот подъехать, и о том, какую скидку я могу ему предложить. Я уверен, что Лайла выскользнула через другой служебный выход.

– Когда это случилось?

Том пожал плечами:

В прошлый вторник.

– Вы с кем-нибудь об этом говорили? С Шарлоттой, например?

Нет. Ни с кем. И предпочел бы, чтобы и вы сохранили мои слова в тайне. Это моя работа. Карьера. Под моим началом находятся все его автосалоны. Я его правая рука и не намерен рисковать.

– Даже ради этой юной девушки? Вы поэтому ощущаете себя бессильным? Почему вы мне об этом рассказали?

Том задумался.

Да, думаю, так оно и есть. Я чувствую себя… Да нет, я просто бессилен. Лайла уже взрослая. Молодая, но все же взрослая. Вероятно, надеется от него чего-то добиться. Я знаю, ей нужны деньги. Может, она рассчитывает получить приличную прибавку к зарплате. У его отца был трудный период, а ей хочется пойти учиться в колледж. А что мне еще остается делать? Пригрозить, что расскажу обо всем его жене? Я такими вещами не занимаюсь.

– А если бы вы не работали на Боба Салливана? Если бы, к примеру, были простым покупателем?

Думаю, тогда… ну… я не знаю. Вполне возможно, что чувствовал бы себя точно так же. А может, и нет.

– Но ведь у вас был бы выбор. И вы могли бы принять собственное решение, не продиктованные соображениями карьеры.

Да. Верно. Так оно и есть.

Я кивнул. Мне было приятно произнести то, что я обычно говорил в таких случаях. Тем не менее, я оставался ребенком, играющим с коробком спичек.

– Том, – обратился я к нему. – Я лишь хочу убедиться. Вы говорили, что он одной рукой схватился за ее плечо, другой за шею. И что вы видели ее лицо.

Да. Я ведь сказал, что он держал ее за волосы. Может быть, даже тянул, хотя и не сильно…

– Вы уверены, что все происходило по взаимному согласию?

Боже мой, да! После всего случившегося… Я бы выбросил его в окно, если бы решил, что он ее насилует. А почему вы об этом спрашиваете?

Я сделал вдох, чтобы притормозить носившиеся в голове мысли и обдумать свой план. Том не знал всех подробностей того, что вспомнила Дженни – что одной рукой насильник вцепился ей в плечо, а другой в волосы на затылке. Я собирался рассказать ему об этом сегодня, но передумал – момент для этого был явно неподходящий. Для мужчин во время секса это обычное дело. Они любят тянуть женщину за волосы или наматывать их на пальцы. К тому же им нужно за что-то держаться для устойчивости. В этом нет ничего такого. И все же в сложившейся ситуации рассказ Тома был очень полезен. Чрезвычайно полезен. Я стоял на пороге важнейшего открытия.

– Простите, Том. Я лишь хотел убедиться. Данный инцидент никоим образом не должен отразиться ни на нашей работе, ни на вашем эмоциональном состоянии, вызванном проблемами с Дженни. Вы правы – Лайла уже взрослая. По всей видимости, она прекрасно знала, что делает, и на то у нее были свои резоны, какими бы жалкими они ни казались. А Боб, по-видимому, полагал, что доставляет ей удовольствие.

Теперь, казалось, Том уже был не так уверен в своих ощущениях. Я больше ничего не сказал. Потом мы поговорили о Шарлотте, о той работе, которую предстояло проделать нам с Дженни, о родителях Тома и его детских проблемах. Я дал ему наговориться вволю, потому что сам без устали обдумывал следующий ход. Работу с Томом я закончил. По крайней мере, на данный момент.

До сеанса работы с Дженни оставалось полтора часа. Я не видел ее с тех пор, как мы восстановили тот обрывок памяти – маленький фрагмент, который станет ключевым моментом, откроет нам доступ к другим воспоминаниям и позволит досконально воссоздать события. То есть все вспомнить.