В принципе, план Врангеля был разумен. Он давал хоть какие-то шансы на успех. Как показал последующий рейд конного корпуса Мамонтова, белая кавалерия могла довольно свободно перемещаться в красном тылу. Группировка в несколько конных корпусов, вероятно, имела шансы достичь Москвы — если бы, конечно, казаки не слишком увлеклись грабежом городов на пути к Москве. Хотя, как и в случае с Царицыном, можно было постараться увлечь их обещанием тех несметных богатств, что ждут их в Москве.

Но, как свидетельствовал тот же царицынский опыт, взять большой, сильно укрепленный город, защищаемый многочисленными неприятельскими войсками с мощной артиллерией, силами одной только конницы невозможно. Требовалось наличие большого количества частей пехоты и тяжелой артиллерии. Но ни та ни другая не поспели бы за стремительным рейдом конных корпусов. А у красных в Москве был сильный гарнизон с артиллерией и большим запасом снарядов. Кроме того, можно было не сомневаться, что советское командование бросит на защиту Москвы все силы, в том числе и конный корпус С. М. Буденного, который по своей численности и обеспеченности артиллерией был равен двум-трем конным корпусам белых, а также другие лучшие стрелковые и кавалерийские дивизии. Думается, что даже при принятии плана Врангеля у белых всё равно не было бы шансов взять Москву и одержать в тот момент победу в Гражданской войне.

Между прочим, чуть позже аналогичный план предлагал и генерал-лейтенант А. Г. Шкуро. В мемуарах он писал:

«Как раз в это время проходил знаменитый рейд генерала Мамонтова, и от него не было известий. Я просил о том, чтобы мне было разрешено пробиваться на соединение с корпусом Мамонтова для дальнейшего, по соединении, совместного рейда для освобождения Москвы; доказывал, что, овладев Москвой, мы вырвем сразу всё управление из рук кремлевских самодержцев, распространим панику и нанесем столь сильный моральный удар большевизму, что повсеместно вспыхнут восстания населения и большевизм будет сметен в несколько дней. Донцы поддерживали мой план. Однако Врангель и Кутепов сильно восстали против него. Врангель вследствие своего непомерного честолюбия не мог перенести, чтобы кто-либо, кроме него, мог сыграть решающую роль в Гражданской войне. Кутепов же опасался, что его правый фланг вследствие моего ухода повиснет в воздухе и он будет отрезан от донцов.

Все эти опасения были напрасны, ибо красная пехота, сильно потрепанная и чувствовавшая себя обойденной, едва ли была способна к энергичным наступательным действиям. Красной же кавалерии, кроме корпуса Думенко, действовавшего в Царицынском направлении, почти еще не существовало, ибо Буденный только формировал ее в Поволжье. Однако Главнокомандующий не разрешил мне этого движения. Бывая в Ставке, я продолжал настаивать.

— Лавры Мамонтова не дают Вам спать, — сказал мне генерал Романовский. — Подождите, скоро все там будем. Теперь же вы откроете фронт армии и погубите все дело.

В разговоре с генерал-квартирмейстером Плющевским-Плющиком я сказал ему частным образом, что, невзирая на запрещение, на свой страх брошусь на Москву.

— Имей в виду, — предупредил он меня, — что возможность такого с твоей стороны шага уже обсуждалась и что в этом случае ты будешь немедленно объявлен государственным изменником и предан, даже в случае полного успеха, полевому суду.

Пришлось подчиниться, но если бы я не подчинился, тогда история России была бы написана иначе. Не хочется верить, но многие и многие говорили мне потом, что тут со стороны Главного командования проявилось известное недоверие к казачеству и нежелание, чтобы доминирующую роль в освобождении Москвы — этого сердца России — сыграли казачьи войска».

Разумеется, Шкуро, как Врангель и другие белые генералы, мечтал сыграть решающую роль в Гражданской войне. Но, объективно говоря, его план, принципиально не отличаясь от плана Врангеля, имел больше шансов на успех, чем «Московская директива» Деникина, но всё равно вряд ли привел бы к победе белых.

Зато среди офицеров Вооруженных сил Юга России подобные планы лихих кавалерийских рейдов до самой Москвы пользовались большой популярностью. Так, Сергей Мамонтов утверждает: «Существовал проект: собрать кулак из лучших полков и идти без оглядки на Москву. Не думаю, чтобы красные смогли нас остановить. А судя по рейду генерала Мамонтова у Тамбова, население встречало его с радостью и пополняло его ряды. Конечно, это был большой план, и надо было быстро решиться. Но именно решиться и оказалось очень трудно — все обсуждали. Время прошло, красные смогли подтянуть все освободившиеся силы с других фронтов. А наши доблестные полки были измотаны штопкой прорех: фронта-то сплошного не было. Были отдельные группы войск, а между ними никого. Просочиться было просто».

В только что освобожденном от красных Царицыне на следующий день, 20 июня, продолжилось совещание. Главнокомандующий познакомил Врангеля и Юзефовича с «Московской директивой». Она гласила:

«Вооруженные Силы Юга России, разбив армии противника, овладели Царицыном, очистили Донскую область, Крым и значительную часть губерний Воронежской, Екатеринославской и Харьковской.

Имея конечной целью захват сердца России — Москвы, приказываю:

1. Генералу Врангелю выйти на фронт Саратов — Ртищево — Балашов, сменить на этих направлениях донские части и продолжать наступление на Пензу, Рузаевку, Арзамас и далее на Нижний Новгород, Владимир и Москву.

Теперь же отправить отряды для связи с Уральской армией и для очищения нижнего плеса Волги.

2. Генералу Сидорину — правым крылом, до выхода войск генерала Врангеля, продолжать выполнение прежней задачи по выходу на фронт Камышин — Балашов. Остальным частям развивать удар на Москву в направлениях: а) Воронеж, Козлов, Рязань и б) Новый Оскол, Елец, Волово, Кашира.

3. Генералу Май-Маевскому наступать на Москву в направлении: Курск, Орел, Тула. Для обеспечения с запада выдвинуться на линию Днепра и Десны, заняв Киев и прочие переправы на участке Екатеринослав — Брянск.

4. Генералу Добророльскому выйти на Днепр от Александровска до устья, имея в виду в дальнейшем занятие Херсона и Николаева.

5. Генералам Тяжельникову (командующий войсками Черноморской области) и Эрдели продолжать выполнение ранее поставленных задач.

6. Черноморскому флоту содействовать выполнению боевых задач генералов Тяжельникова и Добророльского и блокировать порт Одессу.

7. Разграничительные линии: а) между группой генерала Эрдели и Кавказской армией — прежняя; б) между Кавказской и Донской армиями — Калач, граница Донской области, Балашов, Тамбов, Моршанск, все пункты для Донской армии; в) между Донской и Добровольческой армиями — Славяносербск, Старобельск, Валуйки, Короча, Щигры, Верховье, Узловая, Кашира — все пункты для Донской армии; г) между Добровольческой армией и 3-м корпусом — северная граница Таврической губернии — Александровск.

8. Железная дорога Царицын — Поворино — Балашов предоставляется в общее пользование Кавказской и Донской армиям.