Мы поймали такси и доехали до набережной. Вечерний океан тяжело ворочал тёмными волнами. В небе появилась бледная луна, и на воде засеребрилась уходящая к горизонту зыбкая дорожка.

Тэд продолжал рассказывать мне о своей жизни. Задавал вопросы о моём прошлом, но я отвечала уклончиво, и он не настаивал на подробностях. Это тоже мне в нём понравилось: внимательность в сочетании с ненавязчивостью. Этот человек проявлял искренний интерес, но в то же время не давил, когда чувствовал, что собеседник не готов раскрыться полностью. Наверное, так и должен вести себя настоящий джентльмен, решила я.

В его обществе я понемногу начала оттаивать. Мне даже показалось, что я острее начала воспринимать цвета, звуки, запахи. Будто бы до этого момента весь мир был подёрнут слоем пыли, а теперь кто-то просто взял и смахнул её.

Тэд как бы невзначай взял меня за руку, и я тут же почувствовала, как напряглось всё моё тело. Я по привычке ощетинилась. Он со своей природной чуткостью немедленно отпустил мою руку и пробормотал:

– Извините.

Мне тоже стало неловко. Я ничего не имела против Тэда, он правда мне нравился. Возможно, встреться мы с ним при других обстоятельствах, у нас могло бы что-то получиться.

– Итак, – неловко кашлянув, сказал Тэд. – Значит, нам с вами предстоит играть в фильме нежную преданную любовь.

– Получается, что так… – отозвалась я.

– Интересно, могло бы что-нибудь такое возникнуть между нами в жизни? – спросил он шутливым тоном, усмехнувшись.

Однако по его глазам я поняла, что вопрос этот он задал не просто так. Похоже, я и в самом деле чем-то его зацепила.

– По-моему, нет, – отозвалась я и постаралась тепло ему улыбнуться, чтобы как-то скрасить горечь ответа.

– Нет? – спросил он и вздохнул: – Очень жаль.

Мимо нас, тихо звеня, проехал велосипед. Маленькая кудрявая девочка шлёпнулась на землю и заревела. К ней тут же подбежала встревоженная мать.

Тэд проводил меня до стоянки такси и, сажая в машину, спросил:

– Значит, теперь мы увидимся на съёмках?

– Тэд, мне очень приятно было с вами погулять. Если хотите… В смысле, я совсем не против видеться с вами не только на съёмках. Просто…

– Просто, мы с вами будем только друзьями, так? – понимающе улыбнулся он.

– Так, – с облегчением отозвалась я.

– Ну что ж. – Он вздохнул и развёл руками: – Идёт.

Я захлопнула дверцу машины, и такси, вырулив со стоянки, влилось в бешеный вечерний поток.

– Ну что, готова, девушка моей мечты? – Тэд перегнулся ко мне с противоположного сиденья и попытался взъерошить волосы.

– Брысь отсюда! – шикнула я и несильно хлопнула его по руке. – Мне эту проклятую укладку три часа делали. Руки прочь!

Он легко рассмеялся и поправил галстук.

– Просто хотел создать видимость того, что в лимузине между нами происходило что-то интересное. Ты же знаешь, как внимательно и ревностно фанаты отслеживают любые признаки.

– Достаточно и того, что мы приехали на одной машине и всё мероприятие будем вместе, – заверила его я. – К тому же, думаешь, фотографии в «Эсквайре» ещё недостаточно их завели?

– Ты про те, где папарацци якобы засняли нас в окне твоей квартиры? Ну да, получилось довольно убедительно. И тот пеньюар тебе очень к лицу.

– А ты гордо продемонстрировал всему миру свой идеальный пресс. Признайся, ты сам убедил агента, что сниматься будешь в одних джинсах и с голым торсом?

– Ну должен же я был похвастаться результатами этой проклятой белковой диеты, – заявил Тэд. – А за свою честь я не боюсь.

Мы снова рассмеялись, и тут лимузин, последние несколько минут ползший с черепашьей скоростью, затормозил окончательно. Мой суровый охранник Пит – такой огромный, что черный пиджак, казалось, вот-вот должен был треснуть у него на спине – приоткрыл дверцу, чтобы выскользнуть на улицу первым. В щель тут же ворвался рёв толпы, слышны были отдельные выкрики:

– Рада! Тэд!

Где-то уже засверкали вспышки фотокамер.

– Иисус на чёртовой тачке, – выругался Тэд себе под нос.

Меня неизменно восхищали эти его заковыристые ругательства. Здесь, в Америке, где большинство моих знакомых лишь по-разному обыгрывали слово fuck, его британское сквернословие казалось почти искусством.

– Ну что, толпа требует хлеба и зрелищ, – тем временем продолжил он. – Выходим?

– Я нормально выгляжу? – спросила я его. Зеркала в лимузине не было, а крошечная сумочка, подобранная мне стилистом, не вмещала ничего объёмнее носового платка.

– Замечательно, – проговорил он.

И в глазах его промелькнула знакомая мне грусть.

– Тогда пошли.

Пит как раз распахнул дверцу лимузина. Теперь рёв зазвучал ещё громче, запульсировал в ушах. Тэд вышел из машины первым и протянул руку мне. А я, как положено юной звезде, изящно выпорхнула из лимузина вслед за ним, опираясь на его руку. Толпа взревела ещё громче – парой секунд назад это казалось мне невозможным. И я, как когда-то учила меня Бет, обвела её глазами и улыбнулась – как будто бы всем сразу и каждому в отдельности, при этом стараясь одновременно быть приветливой и держать дистанцию. За последние годы я, кажется, отточила это искусство до совершенства. Снова защёлкали вспышки, и Тэд приобнял меня за талию, а я склонила голову к его плечу.

Помедлив несколько минут, мы двинулись к дверям зала, где должно было проходить награждение. Тут нам навстречу кинулись журналисты, в воздухе замелькали выставленные вперёд микрофоны.

– Рада, как вы расцениваете ваши шансы на победу?

– Я очень надеюсь, что наш фильм полюбился зрителям и они отдадут нам свои голоса. Но кто победит – решит компетентное жюри.

«Главное – никакой конкретики, – как учил меня мой пиар-менеджер. – Сыпать обтекаемыми фразами, ничего определённого не сообщая».

– Когда запланированы съемки следующей части «Миражей»?

– Нам и самим очень хочется поскорее порадовать наших поклонников. Так что в самом скором времени они продолжатся.

– Тэд, скажите, тяжело ли выдерживать столько часов в таком сложном гриме?

Тэд начал что-то отвечать, но тут я расслабилась и перестала слушать. Я знала, что он не собьётся – его опыт в таких вещах был гораздо больше.

Через пару минут время, отведённое на встречу нашей пары, закончилось, сквозь головы толпы можно уже было различить подъезжающий к началу красной ковровой дорожки следующий автомобиль, и журналисты расступились, давая нам дорогу. Мы вошли в ярко освещённый вестибюль, где неоновыми огнями переливались буквы «Добро пожаловать на вручение премии МТВ», и сразу двинулись в зал.