не порадовали. Она едва заметно нахмурилась, поджала губы и взглянула на Павла Петровича с надеждой.

— Мне кажется, — протянула она, — мы все здесь достаточно занятые люди, чтоы не тратить время впустую на разнообразные разговоры и перечитывания того, что и так уже давно…

— Всё же, — перебил её Павел Петрович, — Кирилл проявляет отличную осмотрительность. Это хорошее качество для делового человека, Анжелика.

Вот уж последнее, что я могла сказать о Кирилле, так это то, что он — деловой человек! Однако, поймав на себе внимательный взгляд Павла Петровича, я задумалась: а не считает ли он, что Воронцов тоже замешан в махинациях собственной матери? Может быть, это требование перечитать договор, выдвинутое только потому, что мне захотелось потянуть время, может обелить Кирилла в глазах Асиного отца?

— Возможно, — улыбнулась женщина. — Вы очень мудры, Павел Петрович.

— Да, — кивнул он, щурясь. — Никогда не сомневался ни в собственных умственных способностях, ни в вашем, Анжелика, умении их хвалить.

Женщина нисколечко не смутилась. Было видно, что похвала её не особенно насторожила, должно быть, она привыкла слышать только хорошее о собственных деловых качествах, потому наслаждалась сделанным комплиментом и даже одарила Павла Петровича ещё одной не в меру соблазнительной улыбкой, способной загнать в тупик кого угодно.

В ответ на это мужчина даже бровью не повел. Ася же хмыкнула себе под нос, но тут же притворилась, что внимательно изучает меню.

— Пока Кирилл читает договор, — проворковала Анжелика Пантелеевна, — мне бы хотелось обсудить ещё один вопрос, несомненно, тоже очень важный для всех присутствующих…

Заметив, что никакого энтузиазма ни с чьей стороны не наблюдается, она дополнила:

— Я говорю, разумеется, о свадьбе!

— О свадьбе? — изогнул брови Павел Петрович.

— Ася и Кирилл — отличная пара, — улыбка Анжелики Пантелеевны оставалась всё такой же натянутой, как и прежде, но она, очевидно, полагала, что выглядит максимально естественно. — И, я думаю, за тот месяц, что Ася провела в стенах нашего дома, они сблизились достаточно сильно, чтобы этот союз стал не только возможным, а и желанным…

Ася с таким видом отложила в сторону меню, что любой более-менее проницательный человек однозначно определил бы, в каком гробу — дубовом и очень крепком, — она видала и эту ласковую свекровь, и самого Кирилла, и идею свадьбы в целом. Павел Петрович же и бровью не повел. Его поразительное равнодушие вообще показалось мне очень подозрительным.

Не задумал ли этот мужчина что-то такое, о чем не догадывается никто? Возможно, и его дочь в том числе. Неизвестно ведь, что на самом деле у него на уме, может, он хочет, чтобы эта свадьба всё-таки состоялась, только на более выгодных ему условиях.

Кирилл же, не слушавший все эти ласковые разговоры, которые в первую очередь касались его будущего, наконец-то оторвался от договора и с неким раздражением кашлянул.

— Мне кажется, — произнес он, — здесь появилось несколько дополнительных условий.

Анжелика Пантелеевна повернулась к своему сыну медленно, так, чтобы не показать, насколько сильно ей в этот момент хочется надеть договор ему на голову, предварительно отвесив подзатыльник.

— А разве не вы, Кирилл, занимались составлением этого договора? — поинтересовался Павел Петрович. — Мне казалось, я ясно дал понять, что предпочитаю работать только с теми деловыми людьми, которые сами способны полноценно вести собственную документацию. Или вы хотите сказать, что Анжелика Пантелеевна подделала документы?

Воронцов помрачнел. Согласиться означало подставить собственную мать, а сказать, что она изначально всё готовила — это сорвать договор… И вряд ли потом Анжелика Пантелеевна по голове за это погладит, скорее, отругает и закроет дома за то, что Кирилл посмел сорвать какую-нибудь выгодную сделку. Я не сомневалась в том, что ситуация в глазах Воронцова выглядела именно так, и поняла, что наш план по спасению от Анжелики Пантелеевны и её коварства сейчас находился на грани срыва.

Однако, Кирилл всё-таки решился заговорить, когда осознал, что пауза слишком уж затянулась.

— Да, — протянул он, — я помню ваше требование, Павел Петрович, в первую очередь как к… зятю, — Воронцов скривился. — И не уверен, что способен соответствовать этому высокому званию, — на сей раз Ася ответила более чем искренней улыбкой. — Потому что договор изначально готовила моя мать. Так что я не могу утверждать, подделка это или нет. Думаю, всё честно. Просто я не удосужился прочесть его заранее.

Анжелика Пантелеевна побледнела.

— Кирилл! — воскликнула она. — Павел Петрович…

— Похвально, — ухмыльнулся мужчина, — что вы всё-таки решились говорить честно. А я уж предполагал, что наш разговор придется встраивать совершенно в другом тоне. Из нас вряд ли получатся хорошие деловые партнеры, Кирилл… И зять и тесть, думаю, тоже, — он взглянул на раздосадованную Анжелику Пантелеевну и дополнил: — Я так понимаю, Валерий уже всё подготовил, чтобы купить милый домик где-нибудь… на Мальдивах?

Глава двадцать первая

Анжелика Пантелеевна нахмурилась и сердито посмотрела на сына, а потом перевела взгляд на Павла Петровича. Тот сидел, предельно равнодушный, откинулся на спинку стула и внимательно изучал меню, которое ему передала его дочь. Теперь я уже не сомневалась в том, что мужчина изучил новый вариант договора, оценил все риски и принял для себя решение больше н еиметь ничего общего с семейством Воронцовых.

— О чем вы? — уточнила женщина.

— Валерий, ваш, Анжелика, жених, — протянул Павел Петрович. — Мне пришлось с ним связаться по определенным вопросам, обсудить, какие у него планы на мои средства, которые планировалось заложить в этом договоре… Понимаете ли, Анжелика, я сумел заработать столько денег только потому, что всю свою жизнь был очень осторожен и смотрителен. Разумеется, этому я научил и собственную дочь, и этого месяца ей хватило, чтобы присмотреться к вашему семейству…

— О чем речь? — спросил на этот раз уже Кирилл, недоумевая, почему ситуация так резко обернулась против его матери и в чем женщину вообще обвиняют. — Я не понимаю…

Павел Петрович горестно вздохнул.

— К сожалению, молодой человек, какие б вы чувства ни питали к моей дочери, выдать её замуж за вас я не могу. И договор этот подписывать не имею ни малейшего желания, будучи предупрежденным относительно не слишком честных намерений вашей матери. Однако, я рад, — он усмехнулся, — что вы были не в курсе. Потому, когда сможете наладить собственный бизнес, полностью вникнете во всё, что в нём происходит, то можете обратиться ко мне. Возможно, наш договор всё-таки будет однажды подписан… На честных условиях. Всего вам хорошего, Кирилл… Асенька, — Павел Петрович повернулся к дочери, — надеюсь, ты не очень расстроишься, если мы с тобой вдвоем пообедаем где-нибудь в другом месте, правда?

Ася с