Не прошло и минуты, как мушкетер со своим СВД-подобным мушкетом спешно занял место за столом. Ему было приказано контролировать диспетчерскую вышку и прилегающую к ней территорию. Будто заправский офисный работник, он умело спрятался за монитор.

Радиоэфир не смолкал. Самые правдивые СМИ в мире освещали события вокруг стремительно закипающей точки. Гипермаркет «Метро», поселок Спартак, кладбище, таинственная улица Стратонавтов… На погосте схоронились пулеметные расчеты, окрестности были нашпигованы снайперами, а рядом, совсем рядом, в здании старого терминала, словно в ящике Пандоры, ожидала своего часа элита украинской армии — кировоградский спецназ. Ярослав напряженно размышлял. Сознание, сбитое с толку эмоциями, пыталось разобраться в том, что было катастрофически запутано, понять невнятные перспективы еще не начавшейся стычки, в которую, так или иначе, уже оказались втянутыми они сами. Эфир обнажал нежеланные факты: новый терминал был в кольце окружения. Наверное, впервые Ярославу так сильно хотелось домой, взглянуть в сверкающие глаза Светы и обнять ее и сынишку. Наверное, впервые он чувствовал себя настолько презрительно ничтожным.

Казак был вызван на местное совещание и быстро удалился. Комната притихла, по передатчику продолжался обмен информацией о позициях противника и указаниями к действиям, терминология была едва понятна. Дневной свет заливал помещение, и теперь даже не посвященному в тонкости военного дела человеку несложно было понять: здание, состоящее из стекла и бетона, отлично простреливалось. Опрометчивые обитатели аквариума становились легкой мишенью.

— Грачи! Воздух! — проревела рация.

Сотрясая стекла, нарастающим громом послышались вертолетная стрекотня и рокот реактивных самолетов.

— В укрытие! — рявкнул чей-то голос.

Через минуту в комнату залетел возбужденный Казак.

— Атос, без команды не палить! — заорал он.

Минуло еще с десяток секунд, и здание содрогнулось. Хлопок, взрыв, грохот, звон разбитого стекла… «Война, настоящая война!» — было единственным, о чем подумал Ярослав. Не та война, где, словно на футбольном матче, можно болеть за ту или иную сторону, а война, на которой с колотящимся сердцем присутствует он сам. Здесь, в четырех стенах, была очевидна вся ментальная разница между теми, кто оказался в этом пыльном помещении в этот роковой день, — четырьмя вояками, не терявшими самоконтроля, и тем, кто еще недавно с легкостью заправлял проектами национального масштаба, искренне верил в свою исключительность и в прогрессивное общество — и съежился сейчас от ужаса.

— Столько денег закопали и теперь лупят по нему, а! — тихо возмущался Атос, не отвлекаясь от своего монитора.

— Переговоры начинаются заново, — невозмутимо прокомментировал Казак. — А я говорил, эти папарацци тут нахер не нужны!

— Они ж съебались! — включился бородатый.

— Не, не все! Любопытные остались. Решили прямой эфир с позиций забацать. Сдача аэропорта! А тут…

Последовало еще несколько взрывов. Здание снова тряхнуло. Снова послышался звон стекла, уже утопающий во вражеских трелях оружия и шуме авиации. Запах гари заполнял помещение, а эфир сообщал о двухсотых и трехсотых[11]. На крыше имелись убитые и раненые, но подобраться к ним не было возможности. Плотный огонь сеял неразбериху. Наконец последовало добро на ответные действия. Атос сделал несколько выстрелов в сторону диспетчерской вышки — туда, в открытое окно, за которым свежий ветерок нагонял грозовые тучи. Стрельба, то прекращаясь, то возобновляясь, теперь шла в обоих направлениях. Шум авиации стихал, потом снова содрогал окрестности. Часы показывали полдень.

— Хохол, смотри за взлеткой! Вот дьявол, с вышки хорошо работают, накрывать надо! — орал Казак. Он бросил взгляд в сторону пленников. — Отдай им горилку конфискованную, а то лица на них нет. Эй, офицеры, взбодритесь, мать вашу!

Хохол растянулся в издевательской широкой улыбке и протянул бутыль:

— Пей!

Ярослав сделал большой глоток самогона. Резкий запах ударил в голову и, словно нашатырь, вернул к чувствам.

— Эй, откуда сам родом? — крикнул ему Казак.

— Из Москвы.

— С самой?

— С самой, — нехотя ответил Ярослав и передал бутыль Олегу.

— А ты откуда? — переключился на него Казак.

— Из города-героя Одессы, — огрызнулся Олег. — Потом здесь, на Буденовке жил, знаешь такую?

— Я не местный. А в Москву, одессит, ты как попал?

— Отец при Союзе должность там получил, вот и уехали.

Атос прервал беседу, сделал пару выстрелов. Казак внимательно разглядывал свалившихся на его голову гастролеров. Вероятно, это был матерый вояка с мышлением и стимулами, непривычными современному человеку. «Кто он и что у него в голове? И есть ли у него сейчас что-нибудь в голове?» — оценивал новоиспеченного хозяина положения Ярослав.

— И какой дьявол вас занес сюда? — продолжал он, перекрикивая канонаду.

— Слышь, Казак, так же тебя? Это прикол какой-то? — вспылил уже слегка захмелевший Олег. — По сколько раз вам всем здесь нужно объяснять? Дела у нас тут, бизнес! Знакомы эти слова?

Казак громко расхохотался над осмелевшим собеседником:

— Ну на дураков-то вы не похожи! Хотя кто ж вас знает…

— До сегодняшнего дня все было тихо и спокойно. Пока вы не приперлись.

— Дерзкий ты, Одесса, — снова засмеялся Казак. — В твоем городе-герое тоже все тихо и спокойно было. Пока людей не пожгли. А приперлись как раз — вы. В зону боевых действий. Зачем?

— Зачем, зачем. За шкафом! — включился Ярослав. — Заказчик у нас тут, проект большой, но, похоже, всем пофиг.

— Почему? Теперь я вам верю. Трясетесь, как листы осиновые. Настоящие бизнесмены! — расхохотался Казак.

Своим гусиным гоготом его сразу же поддержал Хохол, и даже бородач Жора с Атосом выдавили скупые улыбки. У Ярослава внутри закипала ярость — кто они такие и как они смеют так говорить! Он хотел ответить и хотел бы даже залепить в лицо этому умнику — но был вынужден сдержаться:

— Ну если у нас полное доверие, мы свободны?

— Тут, Москвич, всем не пофиг, тут стреляют, — не обращая внимания на Ярослава, продолжил Казак. — А сегодня здесь главная операция намечалась, вот вы и попали под раздачу. Но вам же этого не понять, вам главное — бабло и своя собственная шкура, да? Теперь вот сидите, трясетесь и думаете, как же дома было хорошо и чего же вам там не хватало, да?

После короткого перерыва снова раздались залпы. Атос сделал выстрел и притих. Авиация, словно барабан «русской рулетки», продолжала маневры.

— Вы свободны, не смею вас задерживать. Пленных не берем, в гражданских не стреляем, — усмехнулся Казак. — Ежу понятно, в два часа тут ничего работать не будет. Кроме, может, артиллерии.

Они с Хохлом снова захохотали. Ярослав свирепо взглянул на шутников. В тот момент он испытывал неукротимую злость — на себя, на события, этих людей и их дебильный юмор. Но идти было некуда. Здание простреливалось, окрестности тоже, и им