— Хорошо. Ну пришли мы на теплоход. А дальше-то что?

— А дальше будем показывать на собственном примере все негативное влияния компьютерных игр на сознание человека.

— Это как?

— На месте покажу, — сказала я, идя к выходу на улицу, — но твоя помощь будет как никогда кстати.

— Ну, не знаю, — с сомнением проговорил Денис, с неохотой двигаясь за мной, — я же особо не играю в стрелялки. Я в Майнкрафт играю. А какие там навыки пригодятся, чтобы победить свихнувшегося героя из книги, потомственного литератора и просто придурка?

— Поверь, Майнкрафт там будет играть далеко не последнюю роль.

Подойдя к с уже знакомой нам пристани, мы остановились. Был будний день, вокруг ходили люди, тащили чемоданы, размахивали зонтиками от солнца, торопясь успеть на свой теплоход, увозящий их в путешествие по рекам нашей страны. Лишь «Лев Толстой» угрюмо стоял в конце причала, там же, где и был несколько дней назад. Единственный признак жизни — опущенный трап. На борту никого не было видно. Мы всматривались в черные дыры иллюминаторов, но не увидели ни одного движения. Мы осторожно, оглядываясь по сторонам, поднялись на теплоход. События той ночи отразились у меня в памяти, всколыхнув и побег Юльки, и ранение Антона. Я так и не успела позвонить в больницу и узнать, в каком же он состоянии. Взглянула в сторону каюты, в которой все случилось. «Ну ничего, как только мы здесь закончим, обязательно навещу его в больнице».

— Давай, ты здесь, а я пошла внутрь, — сказала я брату.

— Ты только это, осторожней, — Денис дотронулся до моего плеча.

— И ты, — я положила свою руку сверху, сжала и сняла со своего плеча.

Я прошла к входу в каюты. Дверь поддалась легко, не издала ни единого звука. Внутри свет не горел, в отличии от того вечера, да этого и не требовалось. Солнечные лучи легко проникали сквозь иллюминаторы, очерчивая границы стойки ресепшн и винтовой лестницы, поднимающейся на верхнюю палубу.

Я прикрыла за собой дверь и стала подниматься. Но я не осталась незамеченной. От стены отделилась темная тень и к лестнице вышел светловолосый молодой парень. Он без страха, но с интересом смотрел на то, как я поднималась. Как только я скрылась из вида, он ушел в коридор с каютами и скрылся за одной из дверей.

На средней палубе тоже никого не оказалось. Теплый летний ветер дул в лицо. Я подошла к краю палубы и перегнулась через перила. Внизу Денис сидел за мотками каната прямо на палубе и что-то усиленно скручивал. Я махнула ему рукой, но крикнуть ничего не успела, как получила сильный удар в спину. Чуть не перелетев через перила, я вовремя схватилась за поручень. Второго удара не последовало, поэтому я повернулась, чтобы посмотреть, кто на меня напал. На палубе стоял Раскольников, засунув руки в карманы своей рубашки. На лице плясала кривая улыбка, взгляд не был полон ненависти или агрессии. Скорее так смотрят удавы на свою жертву, немного надсмехаясь над неизбежностью того, что произойдет дальше.

— Я даже рад тебя видеть, — наконец произнес он, — думал, что, отправив тебя в мой мир, потеряю такую собачонку, которая скрашивала мой досуг. А оказывается нет. Собачонка выжила и снова готова тявкать и мешаться под ногами. Ты на что надеешься, девочка?

Я стала медленно отступать в сторону, но Раскольников не сводил с меня взгляда, поворачиваясь вслед за мной.

— Решила вот тебя повидать. Перед тем, как отправить обратно, к твоей старухе.

— Ух ты, как высоко замахнулась. Я думал ты из этих, из обычных, из тех, кто служит великим целям гениальных людей.

— Таких как ты? — усмехнулась я, переступая все дальше, передвигаясь к другому борту. Раскольников, не вынимая рук из карманов, двигался следом.

— Если ты не поняла, то здесь я определился: тварь я дрожащая или право имею. Я сделал свой выбор. Я больше не ненужный обществу человек. Я — Наполеон, я — тот, кто вершит судьбы и управляет людьми.

Я сделала рывок по палубе, пытаясь пробежать до лестницы, ведущей вниз, но Раскольников не дал мне этого сделать, преградив пути к отступлению.

— Вы никчемные людишки, вы не испытывали того, что пережили мы: вонючие подъезды, нищета, оборванная одежда, провонявшая потом, потому что сменной у тебя просто нет. Вы живете в роскоши, которую никак не заслужили. И вы не цените ее!

Он стал надвигаться на меня, соединив руки, между которыми засверкали электрические искорки. Шаг за шагом он приближался все ближе, прижимая меня к перилам.

— Вы, уткнувшиеся в свои компьютеры, не видящие реальной жизни, с ее трудностями и проблемами, вы — никчемные, не нужные обществу люди, не читающие книг и не думающие о важных вопросах бытия.

— Это о том, как убить старушку? По-твоему, убийцы становятся великими людьми? Да они гниют на каторге, ты забыл?

Раскольников сжал кулаки и выбросил руки вперед. В меня полетел яркий сноп искр. Я отпрыгнула в сторону, прокатилась по палубе, вскочила на ноги и побежала в сторону двери, ведущей внутрь теплохода. Я бежала между рядами кают, надеясь, что никто не попадется на пути. Сзади я слышала тяжелые шаги преследователя, но боялась оглянуться, чтобы не замедлить бег и не споткнуться. Электрическое потрескивание, раздававшееся сзади, подгоняло все быстрее. Но толи преследователь не собирался использовать свою силу в помещении, то ли на бегу делать ему это было неудобно. Но в любом случае, это давало некоторую фору. Добежав до конца теплохода, я выскочила на палубу, и тут же врезалась в кого-то. Человек обернулся. Передо мной во весь рост стоял Хан.

— Это что еще такое? — взревел он, оправившись от столкновения. Тут он заметил Раскольникова, вставшего в дверях. — Ты разве не отправил ее по ту сторону?

— Отправил, — тяжело втягивая воздух, проговорил Раскольников. К спортивным нагрузкам, видимо, литературная жизнь его не готовила, — только она вернулась. Как — не знаю. Да это и не важно.

Он опять начал складывать руки, вызывая столп искр из рук.

— Не здесь, — остановил его Хан и кивнул в сторону кормы. Только сейчас я заметила огромную железную установку, около которой вертелся Максим, подключая какие-то провода и протягивая тросы.

— Устройство, затягивающее всех бестолковых, играющих в компьютер, людей? — ухмыльнулась.

— Ага. Для тебя как раз. Пиф-паф ой-ой-ой, бегать будешь всю жизнь. А мы — смотреть, — дико гоготнул Максим.

— Зря вы считаете, что компьютерные игры отупляют и делают из людей роботов, — улыбка с моего лица исчезла, и я посмотрела прямо в глаза Хану. — Чтение литературы