В то время никто, кроме отдельных начальников из штаб-квартиры, не знал этой тайны, включая и начальницу Ло, и даже я поначалу был не в курсе. Откуда я узнал? Начальник Те рассказал мне. Возможно, он в Пекине услышал про то, как Хуан Ии преследует меня, и специально прислал секретное сообщение, в котором рассказал мне истинное положение дел. Помните, тогда начальница Ло лично принесла мне это сообщение? Я был потрясен до глубины души, в то же время я понял, почему начальство так настаивало, чтобы я так торжественно, напоказ отвез «урну с прахом» на родину, почему в МИДе провели такую торжественную панихиду (даже в их краткой сводке фигурировало упоминание об этом), а потом еще настояли, чтобы я дома соорудил место памяти, так называемое «обиталище души»… Это все было нужно для того, чтобы как можно дальше распространить «весть о смерти». Нам нужно было, чтобы как можно большее количество народу узнало, что я потерял жену, в каком-то смысле это было «условием» спокойной жизни Сяо Юй. Потому что чем больше людей знало бы истину, тем большую опасность это представляло бы для нее.

Но в тот момент у меня не было иного выхода, Хуан Ии приперла меня к стенке, мне оставалось два варианта: первое – согласиться на ее условие и, после того как она взломает код «Возродим былую славу № 1», жениться на ней, второе – рассказать ей правду, чтобы она сама отказалась от своих притязаний. Я выбрал второе, потому что понимал, что первое невозможно, это принесло бы ей невыносимые страдания. Это как двойной обман, ей было бы в два раза больнее, я не мог этого допустить из жалости. В итоге, после того как она поклялась жизнью перед портретом Мао Цзэдуна хранить тайну и никогда никому о ней не рассказывать, я подробно, во всех деталях рассказал ей, что происходит на самом деле. Она была напугана этой ужасной новостью, обессиленно смотрела на меня и молчала. Потом ее словно прорвало, она зарыдала во весь голос и, закрыв обеими руками заплаканное лицо, натыкаясь на предметы, вышла из комнаты. Как я ее ни звал и ни шел за ней, она не обращала внимания.

Тем вечером я долго бродил около ее дома, и только когда свет в ее окне погас и не было ничего необычного, только тогда я пошел домой. Можно представить, какой это был для нее удар, но она больше не будет строить иллюзий на мой счет. Единственное, чего я не понимал – как она справится с этой ситуацией? Не покинет ли в гневе подразделение 701? Она все делает решительно, не обдумывая последствий. Я действительно беспокоился, что она совершит что-нибудь, поддавшись порыву, а в итоге пострадает и она сама, и организация. Поэтому я всю ночь сочинял ей письмо, а потом просунул его ей под дверь в надежде, что она правильно отреагирует на произошедшее.

Не знаю, из-за письма или по какой другой причине, на следующий день я увидел, что она вовремя пришла на работу, и вдруг испытал радость, смешанную с легким испугом. Однако я отчетливо почувствовал, что она изменилась – она больше не была такой жизнерадостной, как прежде, стала молчаливой, безучастной, в особенности в отношении ко мне, взгляд ее был холоден как лед, от этого я терялся и чувствовал волнение.

Однажды после обеда я созвал небольшое совещание, посвящено оно было недавнему провалу Хуан Ии, разбору всех ошибок и поиску новых путей. Хуан Ии все время молчала, не произнесла ни слова. Мое выступление сводилось к двум основным пунктам. Во-первых, коэффициент аналитической работы, это мерило успешной работы, и он с первоначальных двух процентов поднялся до пяти. Эти скорость и размах отрадны. Но если рассматривать с точки зрения дешифровки, то, хотя этот показатель взлетел так высоко за короткое время, его ценность пока не высока. Что это значит? Мы сейчас проанализировали разные иероглифы – слова, цифры… Но количество незнакомых ключевых слов и выражений, имеющих определенную цель, все-таки невелико, большая часть из них это условные наименования военных частей, их номера, имена людей, даты и тому подобное. Я приблизительно подсчитал, что такие слова составляют примерно восемьдесят семь процентов от общего числа проанализированного. Это означало, что наши аналитические выкладки однобоки, «цветы распускаются не везде», не все стороны охвачены, а это не самая лучшая ситуация для взлома кода. При удачном положении дел коэффициент аналитической работы может и не быть очень высоким, но он должен охватывать все стороны, чтобы по всему объему были пробиты бреши, у нас сейчас они были сконцентрированы примерно в одном месте, а остальные места – «неживые».

Во-вторых, у меня было одно, но, возможно, жесткое требование. Я хотел, чтобы коллеги из аналитического отдела взяли уже поданные наверх на рассмотрение отчеты о проделанной работе и заново провели анализ. Я исходил из следующих соображений: данные из-за рубежа мы получаем лишь спустя десять дней или полмесяца, возможно, некоторые зацепки, требовавшие немедленной реакции, из-за этого потеряны, и если сейчас проанализировать старые отчеты с учетом новых данных из-за рубежа за те дни, то, возможно, мы сможем обнаружить что-то новое.

Факты потом подтвердили, что я был прав в своих рассуждениях. Качество анализа шифровок стало на порядок выше. Выгоду от этого напрямую получил начальник Чэнь, через пару дней он примчался ко мне в радостном возбуждении и с замечательной новостью: он полностью расшифровал одно тайное сообщение! В нем было сказано: «Старый волк уже в пути, обязательно жди на старом месте, провожать будет банан».

В этом состоял талант Чэня: основываясь на своих знаниях о противнике и накопленном за долгие годы богатейшем собрании подробнейших материалов, он мог «возвести здание на пустом месте». Словно писатель, которому неведомы правила сочинения, вполне может писать книги. Двадцать лет назад, когда шифровальные технологии еще не были цифровыми и не существовало автоматической обработки данных, расшифровка всего нескольких шифровок была дороже золота, она могла вызвать эффект домино и тем самым приводила к краху всего кода.

Я снова созвал совещание, чтобы обсудить расшифрованное Чэнем сообщение. Однако казалось, что Хуан Ии не принимает всерьез успех коллеги. Она сказала:

– Прежде всего я хочу поздравить начальника Чэня с первым прорывом. Он впервые смог полностью расшифровать сообщение, говорят, заинтересованные стороны подтверждают правильность расшифровки. Однако товарищ Чэнь считает, что это огромный успех в нашей работе, да еще и вносит реальные предложения для следующих шагов, но я бы не осмелилась им слепо следовать. По моему мнению, это просто шифрограмма и она не имеет особого значения для взлома «Возродим былую славу № 1». Это всего лишь «один волосок с девяти быков»[46], капля в море! Надеяться по одному волоску получить всего быка – очевидно, что это нереально. Не стоит быть излишне оптимистичными, и уж тем более не стоит с легкостью принимать решения, которые уведут нашу дешифровальную работу на неверный путь.