Сердце Ланы сделало кульбит и замерло где-то под желудком.

— Как же так… — растерянно пробормотала она.

— А вот так. Еще чудо, что она раньше не свалилась, — цинично хмыкнула Маринда. — В ее доме все давно уже переболели, да к тому же топят еле-еле. Холодрыга стоит жуткая, а тут еще эта инфекция. Только Эмма все держалась как стойкий оловянный солдатик. Ну и вот. Санитарки говорят, вроде пока справляется. Кашляет, конечно, как чахоточная, но девочки настроены оптимистично.

— В смысле? — не поняла Лана.

— Почти треть комнат их дома престарелых освободились, — подсказала Маринда и вздохнула. — Надеюсь, наша старушка выдержит.

— Не такая уж она и старушка, — вступилась за бабушку Йоланда. — Ей еще семидесяти нет!

— Да инфекции пофиг на паспорт. Двадцатилетние нынче дохнут от инфаркта, а столетние с кучей болячек живут себе дальше на лекарствах. Статистика — вообще зло, — мрачно заключила мать. — Пойду, напою Виктора горячим чаем. Кажется, он проглотил сосульку.

Йоланда отключила телефон и какое-то время просто смотрела перед собой в пространство, не видя окрашенной в любимый зеленоватый цвет стены. Вместо нее она видела Эмму де Ланг. Задорную, полную сил и энергии. Не верилось, что сейчас она слаба настолько, что даже по телефону говорить не способна.

Даниил снова сидел за столом, обложившись коробочками с глиной и пластиком. В период вдохновенного творчества ему под руку лучше не лезть, так что Лана скромно перекусила бутербродом с ростбифом, не отходя от холодильника.

Стоя даже удобнее. Больше влезет.

— Я спать, — Лана потёрла покрасневшие, уставшие, глаза и сонно зевнула.

— Еще же десяти нет, — удивился Даниил. Жена редко ложилась раньше двенадцати, а то и часу, утверждая, что ей лучше творится по ночам. Кто его знает, того муза, но сериалы она смотреть могла и до трёх утра. Проверено.

— Разморило меня что-то. Сил нет, сижу еле-еле, — пожаловалась девушка. — Воды попью и пойду. Горло что-то пересохло…

Утром Лана не смогла выключить телефон. Рука просто отказалась слушаться, безвольно поелозив по подушке и бессильно опустившись на одеяло. Звонивший не стал долго ждать и отключился. Девушка попыталась поднять голову, чтобы глянуть, кто это был, но только перекатила ею по подушке.

«Я что, заболела?» — пронеслась в ее голове паническая мысль.

— Даниил! — хотела крикнуть девушка, но вышел один бессвязный хрип. Спавшему за стенкой парню показалось, что Лану убивают или ей опять кошмар приснился. Он влетел в комнату, спросонья взъерошенный, в пижамных штанах, и застыл на пороге, поняв, что на него шипят, как на последнего помойного кота.

С того кошмара он начал спать полуодетым. Лана еще не раз устраивала ему внеплановые побудки посреди ночи, а бегать на ее вопли в трусах он стеснялся. Телом своим Даниил гордился, но демонстрировать его вот так запросто, без повода, не хотел. Не те у них еще отношения, чтобы почти голыми обниматься. Хоть и женаты уже больше полугода.

— Что происходит-то вообще? — протирая правый глаз и пытаясь понять, почему Лана не разговаривает нормально, а хрипит и при этом вяло шевелит кончиками пальцев.

— Кажется, я заболела, — больше изобразила губами, чем произнесла девушка. Даниил похолодел.

И к босым ногам и голому торсу мурашки не имел ни малейшего отношения.

Упершись лопатками в косяк, он замер. Докатались… Вспомнилось утро, когда, скатившись с горки, они барахтались в снегу вместе с подростками и беззаботно смеялись, после жена еще и в сугроб въехала, и не раз. Наверняка не только ноги промочила, но и все остальное. Балда.

Идея закрыть дверь с другой стороны и предоставить Лану самой себе даже не пришла ему в голову. Вместо этого он пошёл на кухню и открыл банку малинового варенья.

Его бабушка всегда говорила, что малина лучше антибиотиков и антисептиков вместе взятых.

Самое время проверить это утверждение на практике.

— Что это? — спросила Лана, отхлебнув обжигающе горячий чай.

Она похрустела попавшими на зубы семечками. Варенье было настоящее, с цельными малинками, и Даниил очень сильно понадеялся, что в утверждениях бабушки было рациональное зерно.

Потому что антибиотиков в доме не было.

— Варенье. Малиновое, — уточнил он.

— Да? — удивилась Лана. — А зачем в воду положил? Я бы и с ложки съела. Вкусно…

— Еще бы невкусно было! — обиделся за дорогое, из натуральной секции, варенье Даниил и отобрал у Ланы чашку. Пить после больного — последнее дело, о чем он вспомнил в последний момент. Ограничился тем, что заглянул внутрь. Сладким малинным духом пахло даже с полуметра. — Прекрасное варенье! Вон как пахнет. А с ложки не дам, потому что тебе горячее нужно.

— Жаль, что нос заложен. Ничего не чувствую, — Лана втянула воздух над отвоёванной обратно чашкой. — И горло болит.

Она сипела, едва выдавливая из себя слова. Было заметно, что говорить ей тяжело и неприятно. А на вдохе слышались подозрительные похрипывания.

— Ты лучше молчи. Не стоит раздражать и без того больной орган. В кои-то веки в тишине поживем, — без огонька пошутил Даниил и отнёс чашку на кухню. Сходил, умылся. Призадумался.

Вернулся к Йоланде.

Та как раз пыталась встать на ноги.

— Ты куда? Ветер носит ведь, — задал он риторический вопрос и шагнул на помощь. — Давай, доведу.

— Мне надо, — покраснела девушка. Кто бы мог подумать, какие мы стеснительные. Как голой в общую сауну — так запросто, а как нормальный физиологический процесс — так пунцовая аж вся! — Я сама.

Парень пронаблюдал, как Лана сделала два заплетающихся шага, держась одной рукой за шкаф, и почти рухнула на пол. Даниил вовремя успел подхватить. Сам закачался, но выдержал.

— Пошли. Выздоровеешь, потом геройствовать будешь. Тебе чай надо каждый час. Хотя бы. И в туалет, соответственно. Выбирай: или будешь жить в уголке, или я тебя буду туда-сюда таскать. Мне не сложно, честное слово. Давно мечтаю о хороших силовых нагрузках.

Собравшись с силами, Лана отвесила ему подзатыльник. Даниил ловко увернулся — отец его будь здоров натренировал — и усадил ее на унитаз, бесцеремонно сдернув трусы.

— Да не ломайся ты. Я ж не маньяк. И даже подглядывать, натуральная ли ты блондинка, не буду, — фыркнул он, заметив, как напряглась Лана. — Если тебя волнует то, что я тебя видел, а ты меня нет, обещаю все показать, когда выздоровеешь.

— Все же извращенец, — прохрипела девушка, но стеснения в ее голосе уже не было. Одно возмущение.

Этого Даниил и добивался.

Силы, чтобы бороться с болезнью, ей понадобятся. И ничто так их не придаёт, как порядочная доза адреналина.

Обратно он ее нёс на руках. Эта идиотка попыталась самостоятельно дойти до умывальника и предсказуемо рухнула прямо на кафельный пол, до крови рассадив коленку.