Рай. Мучительно страшно. И больно, что я больше не увижу родных. И мужа.

Так недолго длилось мое счастье.

Передняя дверь открывается на секунду. Кшатри пытается расширить щель, но ему стреляют по рукам, он шипит. Попали твари. Дверь захлопывается. Внутрь нашего транспорта успели забросить неизвестное мне устройство, испускающее дым, от которого слезятся глаза и душит кашель.

Кшатри, сотрясая машину, безуспешно пытаются выставить окна или открыть дверь, изолировать устройство тем, что доступно. Но дым продолжает просачиваться, отравляя.

Люди на крыше, и контроль над машиной указывают на то, что готовились заранее. Меня не смогли защитить, даже так тщательно оберегая.

Сначала отрубается Ханна. Телохранители не оставляют попыток выбраться, но вижу, как они слабеют, давясь кашлем.

Несколько долгих сжимающих горло секунд, потом отключаюсь я.

Последнее, что помню – отчаянный взгляд Харшшада перед моим лицом.

Глава 38. Плен

Прихожу в чувство, делая спазматический громкий вдох. Тот дым, парализующий тело и сознание, по-прежнему ощущается в легких. Очень сушит губы и рот.

Я лежу в медицинской капсуле в неизвестном мне месте.

С полным отсутствием знания, который сейчас день. И нет никакого понятия о том, кто нас похитил. Думаю, скоро это станет известно. А главное, я не знаю зачем? Я ничего не решаю и не могу повлиять на события, и уж вряд ли уж представляю большую ценность.

Слышу знакомый, едва заметный гул гипердрайва, а это значит, я на корабле. У меня такая апатия, что и знать не хочу, куда мы летим. Несомненно, мое состояние вызвано тем, что меня накачали не пойми какими препаратами. В вене торчит катетер.

Снова засыпаю. Не успев разобраться… да ничего не успев.

Рывками, в минуты осмысленного включения, замечаю рядом капсулу с Ханной. Она тоже погружена в сон.

Кшатри же просто сидят на полу, безвольно свесив тяжелые головы. Позади мужчин металлическая решетка. Руки полосками темного металла скованы спереди. На ногах браслеты, связанные перемычкой, от них к решеткам по полу стелется цепь. Такие оковы используют для преступников.

За удобствами и здоровьем кшатри никто не следит. Знают, что они крепкие, или сохранять им жизнь не планируют?

О том, что Ханна не мальчик, нашим похитителям уже известно, так как нас переодели. Значит, на нее тоже есть планы, иначе ее не было бы рядом со мной.

В капсулах мы лежим в странной жесткой форме: рубашке и прямых штанах, напоминающих больничные одежды в социальных клиниках или, может, робы для преступников. Да, похоже. Вспоминаю, что видела подобные на складах в штольнях на Преисподней.

Короткие минуты бодрствования здесь заканчиваются одинаково. Писк прибора, и мне в вену впрыскивается новая порция лекарства. Каждый раз эта манипуляция отзывается моментальной горечью во рту.

Как же я хочу пить!

***

Открыв глаза, обнаруживаю над собой белый потолок. Осматриваюсь, здесь все белое. Стерильная комната. Я лежу на матрасе, просто брошенном на пол. В углу унитаз и раковина. И камера слежения под потолком. Больше ничего нет.

Сушит рот. Сколько в меня влили разной дряни? Место где стоял катетер залеплено прозрачным пластырем, использующимся именно после их извлечения. По ранке я понимаю, что катетер достали недавно. А также, что на расходниках тут не экономят: пластырь не из дешевых, производства «Занкок-Мед».

Из украшений на мне только браслет веточками, что надел мне Шанриасс на Джи-3457. Его не смогли снять, ключ у мужа, а металл очень прочный, быстро от него не избавиться. Моих гвоздиков с турмалинами нет, как и кулона, который муж мне подарил на Аруне. Я его никогда не снимала.

Воспоминания о тех, таких далеких днях невыносимой болью отдаются в сердце, я долго и до изнеможения плачу. Так горько мне давно не было.

И так безнадежно.

Все зря.

Все эти месяцы в Коалиции стали огромной ошибкой и, возможно, непоправимой. Увидеть родных любой ценой…

Дед и папа узнали, что я жива. Но им снова придется пережить мою гибель, если меня не спасут. Но я так хотела дать им знать, что со мной все нормально. Обнять и поделиться своим счастьем. И точно не хотела снова причинять такое горе. Сама я до сих пор не приняла смерть мамы. Каждый день думаю о ней, испытывая непримиримую боль и сожаление. А теперь они должны будут вновь пройти через это?

Я не питаю иллюзий о том, что смогу выбраться. Сомневаюсь, что столько усилий было затрачено, чтобы просто меня запугать. Я и так до смерти напугана. Шантажировать мужа? Возможно, но почему-то я тоже не верю в это. Как и в то, что за меня будут просить деньги. А если на кон поставят вопросы, связанные со Змеиной Империей, то дела Короны всегда будут важнее жизни землянки. Пусть и жены принца. А мы даже не женаты официально.

Получается, нужно было остаться на Аруне? Или осесть на любой планете Империи Шайрас, я бы могла найти работу по нраву в каком-либо медицинском центре.

Но, но что бы я не думала, ничего не изменить.

Ничего.

Остается ждать, когда заявятся мои похитители. Если, конечно, появятся, и я тут не просто выжидаю время. Может, это ловушка для Шанриасса?

Спутанные мысли хаотично вертятся по кругу. Дадут ли мне обрести ясность сознания, или я буду постоянно находиться в тумане? Вероятно это и к лучшему. Чтобы не сойти с ума.

***

Снова тянется время. Проходят минуты или часы, пока я решаюсь встать.

Поднимаюсь ожидаемо с трудом. Меня шатает, и резко накатывает тошнота.

Умываюсь и долго полощу рот. Зубной щетки нет. Только жидкое очищающее средство для полости рта. Они думают, я щеткой вскрою дверь?

Харшшад, может и вскроет, но не я.

Интересно, как остальные. Их держат в таких же камерах, что и меня?

Камерах. Или палатах для психиатрических больных. Эти ассоциации самопроизвольно возникают в моей голове.

А кормить меня планируют? Аппетита нет, но нужно. В меня, конечно, вливали питательные коктейли, но этого недостаточно для ясного ума. Или чтобы перестало мутить.

То ли время подошло, то ли отметив по камерам, что я очнулась, в стене у двери откидывается дверца, открывая нишу. Тоже что-то вроде доставочного терминала.

Если бы меня хотели отравить, уже бы сделали это. Поэтому я смело съедаю суп-пюре, кашу с кусочками мяса и выпиваю сладкий чай. В нише дополнительно оказалась полимерная бутылка с водой. Оставляю ее на потом.

У меня возникают проблемы с уборной, она ничем не огорожена. В итоге, плюнув на наблюдение, присаживаюсь на унитаз. У меня снова нет выхода. А как дела обстоят с гигиеническими процедурами? Но с душем я могу и потерпеть. Пусть похитителей беспокоит мой запах и чистота.

От сытной еды меня снова клонит в сон, но в целом самочувствие улучшилось. Делать здесь больше нечего и я снова ложусь спать.

***

Меня бесцеремонно расталкивают, вырывая