женитьба на этих наших… сестренках. «Главному господину захотелось много жен — о да, он может себе это позволить, если ему хочется много женщин, потому что он велик и славен и всемогущ, повезло эти четырем», — примерно в таком ключе они будут обсуждать между собой эту новость. Но это неправильно. Понимаешь, Лиза? Неправильно!

У меня отлегло от сердца. Я улыбнулась и хотела было наклониться, чтобы поцеловать моего любимого, но тут он твёрдо произнёс:

— Поэтому я должен жениться не на них, а на Алише!

Я замерла, думая, что ослышалась.

— Прости, дорогой… как ты сказал? На Алише? На той негритянке, бывшей экономке? — прошептала я.

Эта идея показалась мне столь абсурдной, что никак не вязалась с тем, что он произнёс до этого. Я думала, он сейчас рассмеется и скажет, что пошутил… хотя такая шутка была совсем не в его стиле.

Но он кивнул и сказал:

— Да. Именно на ней. Видишь ли, все эти чернокожие женщины остались не у дел, когда мы принялись налаживать жизнь лагерниц. Они находятся в подвешенном состоянии, а это хуже всего. Теперь, когда им больше не требуется выполнять привычные обязанности, они чувствуют себя ненужными. А ведь их жизнь до этого была относительно неплоха — по крайней мере, они занимались делом, имея какой-никакой, но смысл существования. Белые женщины во времена правления демона считались проклятыми, а вот про чернокожих не было сказано ни одно дурного слова. Правда, в случае наступления старости, появления проблем со здоровьем или небрежения своими обязанностями их точно так же, как и всех прочих, отправляли на забой, но это воспринималось как данность, свойственная эту миру, в котором умирать своей смертью — привилегия исключительно мужчин. И если теперь я, как император, возьму в жены Алишу, то тем самым продемонстрирую, что различаю людей не по цвету их кожи, а только по состоянию мозгов. Ведь никто не будет спорить, что эта женщина и подобные ей управляющие — это настоящие гении, ведь они, не зная грамоты и счета, способны удерживать в памяти все необходимое для управления сложнейшим хозяйством репродукционных лагерей. Ну вот… Считаю, что брак с Алишей необходим, исходя из всех этих соображений. Разумеется, я сделаю это только в том случае, если ты будешь не против, дорогая… Настаивать я не стану…

Он внимательно смотрел мне в глаза, ожидая ответа. Собственно, мне нечего было противопоставить его аргументам. Очередной раз я признала, что он рассуждает правильно и очень здраво. Но вместе с тем в этот момент для меня вдруг окончательно дошло, почему он не может взять себе дополнительную жену. Или нескольких жен… И дело тут совсем не в моем отношении к полигамии, которое относительно моей семьи скорее отрицательное, чем положительное… А совершенно в другом.

И я сказала ему так:

— Послушай, Серегин… Ты прекрасно знаешь меня, и знаешь, что я всегда стараюсь поступать и хорошо, и правильно, как, собственно, и ты. Сомнения по этому поводу меня практически не мучают. Также ты знаешь, что я не склонна доводить наши с тобой разногласия до критического уровня, да и это почти исключено, поскольку мы смотрим в одном направлении, при том, что глава семьи — именно ты. И все то, что ты считаешь правильным, по умолчанию является хорошим, и я готова согласиться на все, что ты предлагаешь, с легким сердцем. Если бы тебе было необходимо жениться на Алише, я не была бы против. У меня нет расовых предрассудков. Думаю, что я могла бы поладить и с другими твоими гипотетическими женами. Но дело в том, что тебе не следует жениться на Алише. Дело не в ней… Тебе вообще не следует брать дополнительных жен. Нет, не потому, что я ревную и все такое…

Я вздохнула, переводя дух. Благоверный слушал меня очень внимательно — он прямо застыл, ловя каждое слово, и не отводил от меня глаз.

— Так вот, Серегин, — продолжила я, — мне совершенно очевидно, что до конца дней своих ты останешься мужем одной жены — моим мужем. И не бабская горделивость во мне говорит, не чувство собственности, и не тщеславие императрицы. А только лишь радение о том, чтобы все в нашем с тобой государстве было чинно и пристойно, устойчиво и целесообразно. А теперь наконец раскрою свою мысль… Все то, что ты привел мне в пользу женитьбы на Алише, конечно, не подлежит с моей стороны никакому сомнению — согласна с каждым словом. Ты чрезвычайно умен, Серегин — умен и дальновиден. Но при этом от тебя ускользнул один маленький нюанс…

Тут я позволила себе сделать небольшую паузу, во время которой он жадно смотрел на меня, с нетерпением ожидая дальнейших откровений. Такой заинтригованный Серегин — для меня большая редкость, и мне его вид доставил удовольствие, чего уж там греха таить…

Наконец я продолжила:

— Дело вот в чём. Стоит тебе дополнительно жениться хоть на ком-то — по большому счету, неважно, кто это будет — и ты станешь… как бы это сказать… доступен. Поясняю. У тебя тысячи воительниц, и все они влюблены в тебя, и каждая в глубине души лелеет несбыточную мечту разделить с тобой ложе. Зная, что ты категорически не приемлешь внебрачных связей, а супруга у тебя уже есть, они смиряются с таким положением вещей — ну что я тебе рассказываю, ты все это прекрасно знаешь. Эта их влюбленность в тебя вдохновляет их, ведет их в бой, дает задор и силу. Несбыточная мечта! Это как свет далёкой звезды, освещающей путь. Они понимают эту несбыточность. Но стоит тебе показать, что мечта может сбыться — как начнётся любовное безумие. Стоит тебе показать, что ты можешь быть мужем многих жен — и от кандидаток ты уже не отобьешься. Ведь окажется, что то, что было прежде невозможным, отныне вполне возможно! Император берет себе новых жен! Каждая будет думать: «А чем я хуже остальных? А что если и мне попытаться стать женой императора?» И начнётся конкуренция… склоки и ссоры, стремление выделиться, а также уныние и разочарование… Ты представляешь себе это? А ведь, кроме твоих Верных-воительниц, есть ещё просто твои подданные, твои гостьи, твои знакомые, очарованные тобой как мужчиной — и многие из них тоже вдруг получат надежду! Ты не будешь объяснять каждой политический смысл своего очередного брака. А если и будешь, то это не поможет. Ты просто своими руками вынешь один из краеугольных камней, на которых держится вся твоя империя и во многом твой авторитет.

На