впервые за долгое время почувствовала себя сильной. Я терпеть не могла отказываться от него каждую ночь, но не было смысла доводить себя до предела отторжения.

Почти незаметно ко мне подкралась Иша; я и забыла, как близко мы были к нашей родине. Всего через две недели после того, как я отдала свою дочь, великий якорь рухнул, вновь оставив шрамы на земле. На этот раз мы были гораздо западнее, в глубине земель, которые раньше назывались Орраном. Я так и не узнала, как Ранд управляет Ро'шаном и направляет его, например, к городу-побратиму, До'шану. Полагаю, это еще одна загадка ее магии. Боги могут делать почти все, что пожелают и когда захотят. Они могут создавать жизнь, они могут заставлять горы летать, и, конечно, они могут заставить эти самые летающие горы двигаться, куда захотят.

Сильва была занята своими официальными городскими делами, а Хардт еще не простил меня, так что я подошла к краю Ро'шана в одиночку. Это пугает — смотреть на землю с такой высоты, зная, что один-единственный промах может положить всему конец. Я почувствовала волну головокружения и проглотила ее, приближаясь все ближе и ближе к краю. Признаюсь, я почувствовала этот внезапный зов пустоты, желание броситься в пропасть и смотреть, как земля несется мне навстречу. Возможно, все дело было в волнении от осознания того, что я могу, что у меня есть сила покончить со всем этим прямо здесь и сейчас. Вся эта боль, гнев и печаль исчезли бы в одно мгновение. Если только таренские жрецы Азакбарна не правы и после смерти ничего нет. С другой стороны, гарны верят, что те, кто умирает, возрождаются в будущих поколениях. Я никогда не встречала никого, кто бы сомневался в этой вере. С третьей стороны, если ты спросишь дюжину землян, во что они верят, ты, скорее всего, получишь дюжину разных ответов. То же самое можно сказать и о пахтах, хотя во многих их городах до сих пор есть святилища умерших Ранд.

Далеко внизу, освещенные полуденным летним солнцем, лежали руины. Город, который когда-то был великим, превратился в сгоревшую оболочку, разбитый камень, населенный призраками. Я узнала многие шрамы, оставшиеся в разрушенном городе — следы сражений Хранителей Источников. Огромные трещины в земле, камни, искривленные за пределы естественных форм, земля, настолько почерневшая от огня, что даже спустя два года природа отказалась ее восстанавливать. Ничто не может сравниться ни с разрушениями, которые может вызвать магия, ни с масштабами, на которые она может воздействовать. Есть и другие долговременные последствия сражений с применением магии, часто невидимые невооруженным глазом, но человек может почувствовать их, если подойдет слишком близко. Вот почему город все еще лежал в руинах. Вот почему никто не пытался его восстановить или, хотя бы, порыться в обломках. На самом деле, в пределах видимости не было ни одного поселения. Должно быть, здесь произошла поистине разрушительная битва. Но меня это не удивило; руины, на которые я смотрела, принадлежали Пикарру, а на западной окраине этого города когда-то стояла Академия Магии Оррана. Теперь на западной стороне остались только разбитые каменные плиты, между обломками пробегали случайные искры молний.

В горле образовался комок, на глаза навернулись слезы. Мой дом, в котором я прожила большую часть своей жизни, лежал в руинах. Почти все, что я когда-либо делала, большинство моих воспоминаний, как хороших, так и плохих… от них ничего не осталось. Я знала, что Пикарр был разграблен наступающей терреланской армией — сообщения поступили, когда мы с Джозефом готовили нашу последнюю оборону в Ланфолле. Но слышать об этом и видеть опустошение и руины, которые остались от места, которое я так долго считала своим домом — две разные вещи. Новая волна горя захлестнула меня, и я не смогла с ней совладать. Я пошатнулась и чуть не перевалилась через край. Мне пришлось отбросить себя назад взрывом кинемантической энергии, и я растянулась на траве.

Вернувшись в наш маленький домик, я обнаружила, что Сильва меня ждет. Она пробыла там недолго, но этого было достаточно, чтобы Хардт впился в нее взглядом. Позже мне сказали, что он чуть ли не угрожал ей, чтобы она сказала, где находится Кенто. Сильва ничего ему не сказала. Интересно, гнев Хардта напугал ее так же сильно, как и меня, или она знала, что находится в полной безопасности от него? На ней была коричневая рубашка в обтяжку и деревянные башмаки — простая одежда по любым меркам, — но и она придавала ей элегантный вид. Она взяла меня за руку и повела в наш маленький сад, где я выращивала спайстраву, а Тамура — чай. Учитывая, что у меня редко проходил день без того, чтобы я не проглотила свой Источник кинемантии, я подумала, что лучше всего выращивать спайстраву самостоятельно. С тех пор я узнала, что у этой травы есть множество разных сортов, и некоторые из них не такие жесткие, как другие. Тот, что я выращивала на Ро'шане, имел привкус ликера, что было не так уж и неприятно. По крайней мере, в течение нескольких мгновений, прежде чем меня начинало тошнить.

— Как ты, Эска? Я уверена, что вернуться сюда было нелегко. — Любезности. Мне никогда не нравилось начинать разговор с любезностей. Я предпочитаю, чтобы люди прямо высказывали свое мнение, так мы тратим меньше времени. Как бы то ни было, я никогда не возражала против того, чтобы Сильва оставалась рядом подольше. Она уже видела меня в худшем состоянии, сгорающей от стыда, печали и огорчения, и находящейся в шаге от того, чтобы согласиться на предложение Лесрей Алдерсон. Я твердо решила, что вскоре она увидит меня в лучшем виде.

— Все в порядке. — Я покачала головой, глядя на нее. Это должно было послужить для нее указанием на то, что я не хочу говорить об этом.

— Признавать боль — это не слабость, Эска. Мы все ее чувствуем. На самом деле, гораздо легче скрывать свои чувства, чем признаться в них…

— Я же сказала, что со мной все в порядке.

Сильва не сдавалась.

— И ты не производишь впечатления человека, который выбирает легкий путь. — Она улыбалась мне своей обычной обезоруживающей улыбкой. — Хотя, полагаю, это не должно меня удивлять.

— Что ты хочешь сказать?

Сильва выпрямилась, ее улыбка исчезла, а взгляд стал пронзительным:

— Я здесь не для того, чтобы осуждать тебя. Но я готова выслушать. Мы снова в Ише, или, по крайней мере, над ней, и, я полагаю, ты провела некоторое время в городе