один и попытаешься выкрасть ещё сыворотку, а не устроишь силовой захват. Недооценил, да уж. Думаю, ты понимаешь, что обратной дороги для вас нет? Если вы окажетесь достаточно благоразумными, чтобы сложить оружие и сдаться, то немедленная смерть вам не грозит. Кривить душой не буду: сам ты теперь представляешь для нас научный интерес, стоит изучить последствия воздействия такой шоковой дозы. Да и твоим приятелям найдется применение, люди для проверки экспериментальных препаратов нам всегда нужны, как понимаете. У вас минута на раздумья, после дверь открывается, и вы будете расстреляны.

Я оскалился, собираясь поведать, куда бодро стоит побежать этому говоруну с его щедрым предложением, но внезапно Демыч схватил меня за руку, останавливая.

– Они думают, что мы – люди, – одними губами прошептал он, кратко, но дико жутко ухмыльнулся, а потом отшвырнул свой «Глок», так, чтобы он звонко зазвенел по местной плитке и четко произнес: – Эй, мы сдаёмся! Он нас просто нанял, мы не в курсах ваших тёрок! Давайте по-нормальному добазаримся, а? Все вопросы к Руслану, а мы, может, разойдемся краями?

Говоря это, друг слегка попятился, а я наоборот шагнул вперед, становясь с Русланом плечом к плечу. Не знаю, просек ли нашу задумку охотник, но вслед за мной подтвердил, что готов сдаться, и разгрузился. Только после этого белая дверь стала откатываться, открывая вид на шеренгу чуваков в камуфляже и за здоровенными щитами, ощерившихся в нас автоматами.

Было их, конечно, много. Но Дема уже прыгнул из-за наших спин серой разящей молнией. Так что, без шансов.

Глава 33

Проснулась я внезапно, как от толчка в плечо, и тут же поняла – все ушли. Я прекрасно понимала, что так и будет, ведь все вместе планировали и обсуждали. Но вдруг открыть глаза и осознать – уже ничего не остановить, не повернуть вспять, было очень страшно. Гораздо страшнее, чем я ожидала и к чему себя готовила.

Стиснула руку в кулак, ловя фантомное ощущение прикосновения Макса, который согревал и едва заметно поглаживал мои пальцы, пока не уснула, и лёгкие сжало, смяло жестоко, так, словно из груди начал рваться тоскливый вой. Лихо, бесячий, наглый, беспардонный, похотливый, психованный… и такой неожиданно необходимый.

Я ведь всегда сама, я привыкла самостоятельно справляться, я сама решаю свои проблемы, я все могу, а чего не могу, без того всегда обойдусь, не ребенок же… Я вдруг чувствую, что без тебя, Лихо, не обойдусь. Как так вышло, что без того, кто едва-то и в жизни моей появился, такая огромная зона болезненной пустоты в душе образовалась? Материальная, хоть бритвенно острые края щупай, а я ведь и в душу-то раньше не верила, по жизни атеистка.

Это от того, что Лихо… он какой-то огромный что ли? В смысле, только вломившись в мое существование, он его стал разламывать, менять, заполнять собой, причем настолько, что мне все прежнее стало чудиться плоским каким-то.

За дверями спальни раздалось цоканье когтей по ламинату и тяжёлый вздох. Все же я осталась не совсем одна, было тут ещё одно живое существо, что грустило и нуждалось в моей заботе. О котором я клятвенно пообещала заботиться Насте, хотя и так бы, без клятв не бросила бы.

Перевернулась с бока на спину и тихо ойкнула от прострелившей под лопаткой боли. Скривилась, вспомнив саму процедуру извлечения, ставшую апофеозом вчерашнего страшно суетного дня. Столько документов подписать пришлось – ужас. Если бы не волшебная, все решающая субстанция, зовущаяся «взятки», которой щедро фонтанировал Макс, за столь короткий срок все решить и переоформить ни за что бы не удалось. А теперь я, блин, богатая дама, владелица бизнеса, домов и машин. Ещё только газет и пароходов не хватает. Могу парой кликов в телефоне решить все свои проблемы, снять ярмо долгов, о чем мечтала так давно, буквально каждый раз засыпая, вместо того, чтобы фантазировать о жарком сексе или хотя бы просто ком-то живом и говорящем рядом. Вот только насмешка судьбы в том, что я согласна ещё сто лет так же пахать, вывозя на себе свои долги, только бы каждым вечером, замотанной и усталой, с гудящей головой, ноющей спиной и ногами, вытянуться рядом с большим и теплым, сразу пристающим и лезущим наглыми конечностями. Рядом с моим Лихом.

В глазах защипало, в груди заныло, но я запретила себе ныть и разваливаться. Встала, оделась и открыла дверь спальни. Батон вскинул голову и с надеждой уставился на меня.

– Они обязательно вернутся, Батош, – заверила его я, вот только животные эмоционально чуткие, их сложно обмануть, так что, собачий сын снова тяжело вздохнул.

Я не знала, когда точно все уехали, так что первым делом повела щенка гулять и делать свои дела. Руслан говорил, что им потребуется около четырех часов пути в одну сторону, а на сам захват и разгром давал не больше часа. Потом ещё четыре часа назад. Сотовые они все нарочно оставили в арендованном доме.

Во-первых, в окрестностях лаборатории нет связи и интернета, стоит глушилка, уж очень владельцы этой живодерни опасались утечек.

А во-вторых, мало ли как пойдет, сейчас чуть что пробивают передвижения по локации телефонов, так что, в случае разбирательств, пусть и крайне маловероятных, мы все выходные тусили в съемном коттедже с собственным выходом к реке, жарили шашлыки, рыбачили и парились в бане. Благо, что Киберу удалось найти этот дом на отшибе, до ближайших соседей метров двести и забор глухой высоченный. Так что, мне только и нужно для прикрытия врубить музыку днём погромче, да пожечь дров в мангале и банной печи, чтобы дым было видно. Лихо даже мясом и пивом закупался, утверждая, что нифига мне и не придется видимость создавать, делов-то, смотаться и разгромить, а потом вернутся и обмыть это все. Лихо-Лихо… все-то у тебя просто…

– Вернитесь, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!

Я сначала это повторяла у себя в голове, потом шепотом, отчего Батоша стал то и дело заглядывать мне в глаза и потихоньку поскуливать. Мы с ним гуляли, носились по двору, бегали к реке, после я его долго купала, отмывала пол и стены в ванной, прихожей и коридоре, потому что песий ребенок нашел прекрасную лужу жидкой грязи и извалялся. Отмылась и сама, запрещая себе прикидывать, сколько же времени уже прошло. Но не работал чертов запрет, не работал. Я себя то и дело ловила, на том, что чуть ли не секунды отсчитываю. Смирилась с этим, когда стало темнеть, а никто так и не вернулся. Разожгла мангал, накидала кучу дров,