– Пустите…

Лифчик сдернули, оголяя грудь, и я ощутила, как к горлу подкатила желчь.

– Простите, что помешал.

Внезапно в комнате воцарилась гробовая тишина. Пульс долбил в глотке, а хрипы рвались из горла, поэтому не сразу сообразила, чем она вызвана…

Мазур, уже расстегнувший ширинку замер, а его бугаи вдруг отпустили мои руки и ноги, боясь пошевелиться.

– Вижу, вы тут развлекаетесь, не хотел отвлекать, – облегчение как цунами накрыло разум, и я выдохнула, глядя, как босс входит в комнату, следом за своими людьми, держащими на мушке тварей и самого Мазура. – Думаю, у нас возникло недопонимание.

Бросив в мою сторону беглый взгляд, в котором мелькнула едва уловимая нежность, тут же сменившаяся сталью, он перевел взор на Мазура:

– Мне казалось, я довольно доходчиво объяснил тебе, чтоона моя. Два слова. Чего непонятного?

Босс вынул из кармана кастет и, стянув пиджак с плеч, передал тот своему подчиненному, который тут же подошел ко мне и, избавив от пут, помог подняться на ноги, совершенно меня не державшие.

– Уведи её, – начальник перехватил кастет удобнее, и от его голоса повеяло опасностью. – А мы пока немного побеседуем.

Помещение, в котором меня держали, оказалось небольшой каморкой в дальнем конце огромного склада до отвала набитого электроникой. На нетвердых ногах шла за своим провожатым, кутаясь в пиджак, пахнущий боссом, и шарахалась от каждого шороха, всюду видя опасность.

Мужчина в черном шел молча, не обращая внимания на мои надрывные рыдания, которые не отпускали с той минуты, как я поняла, что меня не тронут.

Странно все это. Удалось сдерживаться и не реветь при насильниках, но как только меня спасли, начался отходняк.

Выйдя на улицу, я плотнее укуталась в пиджак, но промозглый ветер все равно проник под него, холодя мокрую одежду.

Провожатый открыл дверь черного седана, усаживая меня на заднее, и скрылся, а я в который раз ощутила ледяные щупальца паники, завладевавшей разумом.

А что, если людей Мазура окажется больше? Надо бежать отсюда, но местность незнакома. Остаться в машине начальника или…

Водительская дверь открылась и за руль сел мужчина, которого хотелось проклинать всеми известными словами, не сдерживаясь в выражениях.

А ведь он меня спас.

Неблагодарная.

Тачка с ревом дернулась и рванула по гравийной дороге так быстро, что меня вжало в сиденье. Рыдания на миг прекратились, и я впервые позволила себе высказать то, то на душе.

– Я ненавижу тебя!

Босс даже не дрогнул, продолжал смотреть на дорогу, переключая скорости.

– Я проклинаю тот день, когда согласилась работать в этой фирме!

Снова ноль реакции, а меня уже несло.

– Ненавижу каждую минуту, проведенную рядом с тобой!

Рука на руле сжалась до побелевших костяшек, но мужчина за рулем продолжал молчать.

– Высади меня у моего дома и вали нахрен из моей жизни! Я не хочу больше тебя видеть!

Не сразу поняла, что снова плачу, лишь ощутив на губах солоноватый привкус, стерла со щек капли.

– Никогда больше не смей меня касаться! Даже приближаться не смей! Сволочь! Мудак!

Ругательства иссякли, и я сжалась в комок, подтянув колени к груди.

Внезапно машина тормознула у обочины и шеф хлопнул водительской дверцей только для того, чтобы сесть рядом на заднее.

Сдвинулась, стараясь не касаться его, но сильные руки усадили меня на колени босса и стянули сталью объятий.

– Ты закончила?

Дернулась, поднимая на него заплаканные глаза, и ткнула пальцем в грудь, обтянутую рубашкой.

– Я ненавижу тебя! Сволочь!

– Ты повторяешься…

– Скотина!

Промолчал.

– Мудак.

– Снова, Арина…

Его тон был таким мягким, что я не выдержала и снова разрыдалась, ткнувшись в плечо.

Вздрагивала, ощущая, как сильные руки сжимают меня, даря тепло и успокоение. Босс понимал, что нужно время. Просто обнимал и молчал, забирая мою боль, а я продолжала плакать, правда, теперь уже не так надрывно.

Сколько мы просидели в темноте салона на заднем, не знаю.

Лишь когда слезы высохли, я смогла успокоиться и выровнять дыхание.

– Я не шутила…

Голос севший, и горло немного болит, из-за того, что кричала.

– Я знаю.

– Я правда не хочу больше работать на тебя…

– Хорошо, ты уволена.

– И не хочу тебя видеть…

– Арина, – поддел мой подбородок и заставил посмотреть в глаза. – Ты не понимаешь, о чем просишь.

– Я не прошу! – отдернула его руку, чеканя слова. – Ты ушел, бросил меня, как подстилку на одну ночь, поручив дворецкому разобраться. Извини, но я заслуживаю лучшего! Так что отвези меня домой и свали в закат. Сейчас самое время!

К моему огромному удивлению босс не стал спорить и возражать, когда я пересела с его колен на сиденье и отвернулась к окну.

Он молча вышел и сел за руль, не проронив больше ни слова.

Всю дорогу до города оба молчали, и звенящая тишина напрягала до безумия, но я не спешила нарушать ее. Как и Миша.

Миша.

Впервые даже мысленно назвала его по имени, странно, до этого не могла.

А что изменилось теперь?

Заехав в мой двор, он припарковался у подъезда и заглушил мотор. Попыталась открыть дверь, но та не поддавалась.

– Я уехал в субботу утром, чтобы постараться уладить вопрос со сделкой раньше. В понедельник вернулся, но ты уже ушла. Я видел твое заявление. И подписал его.

Не смотрела на него, но и без этого прекрасно представляла чеканный профиль мужчины напротив.

– Потому что когда ты рядом, я могу думать лишь о том, какого цвета на тебе белье, и как громко ты будешь стонать, если я разложу тебя прямо на рабочем столе в приемной… Прости, но это правда.

Он перевел дыхание, а я даже не пыталась сделать желанный вдох. Легкие сдавило от осознания, как я ошибалась.

– Я дам тебе время, но учти…

Тишина давила, и мне уже хотелось заорать, чтобы продолжал, но он понял без слов.

– …когда я снова появлюсь, ты должна будешь сделать выбор. И если решишь, что не хочешь больше меня видеть, я это приму.

Замок щелкнул, и я смогла-таки открыть дверцу, но выйти не успела. Голос, проникший под кожу, заставил замереть.