изображения вызвали у всех нас отвращение и породили всемирный шквал осуждения со стороны политиков и прессы. В сочетании с неспособностью поддержать наступление на Фаллуджу это нанесло серьезнейший ущерб всей коалиционной кампании. Навязанная тактическая остановка в городе и вопиющее поведение жестоких охранников в Абу-Грейб лишили нас моральных устоев.

*****

Джон Тулан прислал мне лаконичную записку, в которой говорилось, что «Бригада Фаллуджи» — это прикрытие для террористов. «Это, — писал он, — сделка с дьяволом». Я от всей души согласился, однако в качестве политического жеста в начале мая вынужден был встретиться с иракскими генералами и передать им контроль над городом. Участники переговоров настояли на том, чтобы меня сопровождала лишь горстка морских пехотинцев. Подозревая западню, Тулан приказал батальону на бронетехнике встать наготове за пределами города.

— Помни, Брайан, — сказал я командиру батальона, — если начнется стрельба, твоя задача — прорваться и вытащить нас, а не устремиться к Евфрату. Мы вернемся позже и закончим свою работу.

Утром в день встречи бравый оперативный сотрудник ЦРУ и двое иракцев — все трое бородатые и одетые как повстанцы — въехали в город на неприметной машине и проследовали по маршруту, которым должен был ехать я. Увидев несколько человек, устанавливающих большой фугас, они записали GPS-координаты, и отойдя на несколько кварталов, передали данные по мобильному телефону. В этом случае нам удалось взорвать бомбу дистанционно, убив тех, кто ее готовил.

Час спустя моя небольшая свита морских пехотинцев въехала в центр города и встретилась с нервными солдатами Сулеймана на месте проведения собрания. Летчик боевого вертолета «Кобра» передал по радио, что повстанцы прячутся за углами улиц, прилегающих к моему маршруту. Неужели мы едем на перестрелку? Этого нельзя было знать наверняка, но мы были полностью готовы к тому, что в случае необходимости нам придется отстреливаться.

Внутри мэрии, вдоль квадратных стен строго сидели два десятка шейхов и священнослужителей, включая самого Джанаби. Я сказал несколько слов съемочной группе японского телевидения. (Понятия не имею, как они там оказались). Я также пожелал удачи недавно назначенному «командиру бригады», — маленькому, щуплому иракскому генералу в деловом костюме. В такой напряженной атмосфере я уселся рядом с Джанаби.

После небольшой паузы я объяснил, что все тяжелое вооружение должно быть собрано и передано нам, а правительственные войска и силы коалиции должны иметь полный доступ в город. «Бригада Фаллуджи» будет патрулировать улицы, а государственные службы будут восстановлены.

Джанаби самодовольно согласился на эти условия, зная, что наше наступление застопорилось из-за политических ограничений, наложенных на мои войска. Усомнившись в его искреннем намерении выполнить хоть что-то из того, что он обещал, я поднялся и вышел.

Пока мы выезжали из города, мимо десятков мрачных мужчин со сложенными руками, повстанцы, понимая, что одержали политическую победу, не стреляли. Некоторые поднимали пальцы вверх в знаке «V» — что значит «победа». Другие поворачивались спиной и жестикулировали, как будто испражнялись.

Наши войска отступили с позиций в глубине города, захваченных ценой своих товарищей. Одного веснушчатого, грязного морского пехотинца с пулеметом через плечо поймал репортер и спросил, что тот чувствует, когда теряет своих товарищей, а потом получает приказ отступать. Парень посмотрел в камеру и с медленным южным акцентом ответил:

— Неважно. Мы выследим их в другом месте и убьем.

Размышляя о неделях жестоких городских боев, я вспомнил строчку Киплинга: «Ибо сила стаи — в волке, а сила волка — в стае». Несмотря на все расстройство, связанное с вот этим вот «наступаем — не наступаем», я был безмерно горд тем, что наши морские пехотинцы сохранили веру, когда у них были все основания от нее отказаться.

*****

На следующий день после нашего ухода из Фаллуджи «Аль-Каида» выложила в сеть Интернет видеозапись жуткого обезглавливания двадцатишестилетнего американца Николаса Берга. Палачом в капюшоне, одетым в черное и орудующим мечом, был сам Заркави, а местом действия был выбран рынок Джолан.

Наше вторжение вызвало импульсы, — связанные как с историей, так и с современностью, — которые прокатились по всему Ближнему Востоку. Заркави намеревался разорвать Ирак на части и превратить его в исламистский террористический халифат. Мы вступили в сумеречную зону бесцельной политики, которая не поддавалась никакой стратегической логике. Заркави и его террористы убивали тысячи людей, и абсолютно не скрывали от нас своих намерений. Одним из помощников Заркави, который, как сообщалось, находился в Фаллудже еще в феврале 2004 года, был Абу Бакр аль-Багдади, который спустя десятилетие станет лидером ИГИЛ.

«Бригада Фаллуджи», казалось, обеспечивала политический выход из ситуации, которую мои вышестоящие начальники считали неразрешимой. На деле же она не давала никакого решения, ни политического, ни военного, и вместо этого посылала сигнал о поражении. Фиговый листок этой «бригады» даже не пытался скрыть тот факт, что нас остановили, и последствия этого будут ощущаться годами.

Сам же я считал, что не сумев предотвратить атаку с самого начала, а затем не сумев предотвратить приказ об остановке наступления, когда мы оказались глубоко в городе, я подвел своих людей. Для меня это было тяжелое время, потому что решения, принятые на вышестоящем уровне, стóили нам жизней, но сейчас было не время замыкаться в себе. Вы всегда должны продолжать бороться за тех, кто еще остается с вами.

ГЛАВА 9. Каскадные последствия

Поскольку сунниты Анбара рассматривались центральными властями в Багдаде как наиболее непокорные во всем Ираке, провинция получила второстепенный приоритет для умиротворения; говоря военным языком, стала зоной «экономии сил». Шел 2004 год, повстанческое движение перерастало в полноценную гражданскую войну, и не в последнюю очередь из-за того, что мы допустили ошибку при взятии Фаллуджи.

Во время долгих ночных полетов на вертолете я наблюдал за зелеными и красными трассерами, за яркими вспышками взрывов, возникающими в дюжине городов и поселков. Племенные шейхи, — нравились им морские пехотинцы или нет, — теперь жаловались мне на то, что их молодые люди присоединяются к террористам Заркави. Не стесняясь в выражениях, я отвечал, что они должны сами встать на защиту, чтобы остановить разрушение, которое сами же на себя и навлекли.

Со своей точки зрения, шейхи теперь считали нас ненадежными — борьба за Фаллуджу поставила нас в затруднительное положение, и нам придется долго и упорно работать, чтобы найти надежных иракских партнеров.

В последнюю неделю мая президент Буш выступил с речью в Военном колледже сухопутных войск, объявив об изменении своей политики. В дальнейшем безопасность в Фаллудже будет «общей ответственностью… Командиры коалиционных частей работают с местными лидерами над созданием полностью иракских сил безопасности… Я отправил американские войска в