кроватями и парой тумбочек. Они просвистели в метре от меня, но я снова не удержался на ногах. Строй бросился врассыпную, правда было уже поздно — некоторых бойцов крепко зацепило, накрыло обломками мебели. Декоративные панели разметало во все стороны. Из стены торчала толстенный штырь, размером с челнок. Стержень медленно провернулся с оглушительным скрежетом. Послышалось шипение. Я на четвереньках отполз подальше от пробоины и мысленно молился, чтобы стержень остался на месте, хоть на несколько секунд. Если он выйдет, в стене образуется дыра, в которую мы все и вылетим.

Но кто мы-то? Казарма пустела буквально на глазах. Почти все бойцы сразу ломанулись к дверям и устроили там свалку. Нашлась лишь парочка порядочных, или просто адекватных, которые задержались, чтобы помочь раненым. Я заметил, как Джонни с другим чуваком пытаются оттащить к выходу майора, который потерял сознание. Подхватил Голдвинга за ноги, втроём кое-как доковыляли.

Скрежет в казарме нарастал, с потолка посыпалась декоративная плитка, поперёк дороги провисла вентиляционная труба. В темноте множился хаос, крики и паника были всё громче.

Бежать, срочно бежать.

Мы вынесли тело из казармы. Следом за нами вышел робот кладовщик с маленьким чёрным ящиком в руках.

— Эвакуация личного состава заверена, — объявил робот. — Просьба не приближаться к дверям. Высокий риск разгерметизации отсека.

— Эй, там же в спальнях ещё солдаты! — крикнул я киборгу.

— Пока двери кубриков закрыты, им ничто не угрожает. Замкнутая система вентиляции обеспечит их воздухом, а дверные модули устойчивы к разности давлений.

За дверью что-то прогрохотало, и тут же взвизгнула сирена. Теперь затрясся коридор. В офисной зоне не стихали вопли клерков, но что там у них происходило — неизвестно. У нас остался только один прожектор, его случайно вынесло из казармы вместе с потоком солдат.

Кладовщик бережно поставил ящик на пол, и я заметил сбоку наклейку: «Резервная копия от 01.01.01. ст. сержант по РЛС». Робот встал на ящик, дотянулся до маленькой панели над дверью, открыл её и нашарил что-то внутри. Тихим щелчком перед входом опустился оранжевый щит, наглухо перекрывший проём.

— Отсек изолирован, — сообщил робот.

— Прекрасно, а дальше-то что? — обратился кто-то из бойцов. — Кто теперь старший?

— Обратитесь к уполномоченному командиру взвода, старшине по работе с личным составом или командиру своего непосредственного отделения, — отчеканил робот, прижался к стене, вытянул руки по швам и замер, всем своим видом показывая, что на этом его полномочия — всё. В коридоре поднялась суматоха, кто-то выкрикивал фамилии командиров, звал друзей, предлагал построиться и провести расчёт. Крики доносились уже и из глубины коридора, смешиваясь с вознёй гениев офиса, топчущихся во тьме как слепые котята.

Я задержался у дверей — поближе к источнику света, и пытался трезво оценить ситуацию. Самое здравое, что пришло мне в голову — Сифри на этот раз не при чём. А впрочем, не уверен. Отключение света и прорыв станции могли быть не связаны между собой.

Что касается пробоины — тут гадать не приходилось, на Кибер напали. Но что делают в таких случаях? Идут в атаку? Эвакуируются? Мы ещё ни разу не отрабатывали боевую тревогу. Дайте мне пушку — и я выстрелю. Хоть на бегу, хоть на борту челнока, а может и в свободном падении, могу даже раскрутиться волчком и отстреляться на четвёрочку. Но где взять пушку-то?

И как попасть в ангар? Я побежал было к подъёмнику, но понял, что он тоже обесточен. Коридор заполнялся солдатами из других рот под непрекращающийся грохот и вибрации, пронизывающие всю станцию. Двое имперлеонцев с носилками тащили раненного товарища, взяв курс прямиком на лазарет. Наши попытались их окликнуть и остановить. Майору Голдвингу нужна была помощь. Имперлеонцы неслись, как реактивный поезд и даже не обернулись. Двое крепких парней поволокли майора на себе.

— Эй, придурок! — услышал я у себя над ухом и резко обернулся.

Никого. Робот явно в спящем режиме, держит в руках бэкап старшины. Уж не из ящика это донеслось?

— Господин старшина? — спросил я, наклонившись к контейнеру.

— Йоу, чувак! Да, ты, ты! — снова прозвучало где-то позади. Я повернулся снова и увидел в пятне прожектора нескольких солдат, удивлённо озирающихся вокруг.

— Да шевелись же ты, дурень! Придууууроооок! Не стой столбом, двигайся! — звучало как будто у меня в мозгу, но я проверил, нейролинк ни с кем не соединялся.

— Кого ты назвал придурком? — набычился один боец и отвесил соседу пощёчину.

— Это был не я! Ты долбанулся? — оппонент не остался в долгу.

Я был уверен, что они оба молчали, когда услышал этот оклик. Но получается, до других он тоже дошёл.

— Кто здесь? — тихо спросил я.

— О, круто! Ты меня слышишь, зашибись! Извини, что назвал придурком, это для привлечения внимания. Надеюсь, остальные придурки не сильно переполошились, — явственно услышал я, но не ушами. Я словно думал чужие мысли, но при этом мой нейролинк модулировал тембр голоса как при разговоре. Всё происходило в моём мозгу.

И не только в моём.

— Что за фигня? — донеслось из темноты. — Кто это говорит?

— Ааааа, чёрт. Ну не получается у меня точечно воздействовать. Это, считай, первый раз! — виновато сказал голос. И тут же добавил: — Короче. Как ты уже понял, я у тебя в голове. Чувак…

— ОН У МЕНЯ В ГОЛОВЕ! — истерический вопль взорвал повисшую в коридоре тьму. Всё пришло в движение. Дерущиеся отстали друг от друга и схватились за головы. Кто-то побежал, наткнулся на другого, завязалась новая драка, беготня, крики, маты и большой старый принтер вдруг проплыл по коридору на гравиборде, мелькнув в пятне света. Из его лотка сыпались полупрозрачные листки полимерной бумаги.

— Да-да, я в голове, — продолжал голос, — не обращайте на меня внимания… А те кого это касается, то есть ты, да ты! Который стоит и тупит!

Я ошалело огляделся. Все сошли с ума или только я?

— Поторопись, тупица. Связь вот-вот прервётся, а я всего-то пытаюсь сказать, чтобы ты возвратился туда, откуда ушёл. Тебе дали десять минут, а прошёл почти час!

Так я понял, что странный голос обращается ко мне.

— Что нужно делать? — спросил я тихо.

— Для начала — не отвечай вслух. Это бессмысленно. Двигай телом, в сторону подъёмника.

Но он же не работает, да и не видно там ни черта, подумал я.

— Эту задачку реши сам, — загадочно ответил голос.

— Какие, к чёрту, задачки?! — проорал Джонни. Я узнал его голос.

Нужен был свет. Я осторожно подошёл к прожектору и как будто невзначай развернул луч немного в сторону, чтобы осветить дорогу до подъёмника. Принтер на гравиборде рассекал по коридору