А ведь как раз собрался к машине идти!

Я удивлённо обернулся. Оп-па! А куда красотка делась? Мало того, что шагов не слышал, а на слух я последнее время не жалуюсь... Можно сказать, что он у меня... Короче, тут опять прапор походу с зельями намудрил? Или это от природы? Хотя, наверное, прапор. У парней-то тоже слух прорезался...

Ах да... Как ушла, не слышал, да и не успела бы она дошагать до поворота! Только если бегом? На шпильках? Ага, не смешите меня!

— Степаныч, а куда эта медсестра делась?

— Какая?

— Ну, вот которая с тобой разговаривала?

— Не было никого, Егор.

— Ну как же... — врёт, прям в глаза. Я же чувствую ложь, вот и Степаныч брешет, честные глазки мне строит.

— Отдохнуть тебе надо. Это от кровопотери...

Ну, уж нет! Повернувшись к доктору спрашиваю:

— Вы когда вышли, здесь медсестра была? В белом, коротком халатике, офигенная блондинка, с вот такими... — изображаю руками с какими...

— Нет у нас таких молодой человек. А жаль, конечно! — хохотнул доктор. — Товарищ прапорщик прав отдохнуть вам надо. От кровопотери и не такое привидеться может.

А вот доктор не врал... Никого он не видел! Что тут ещё можно сказать? Начнёшь настаивать — вколют успокоительного... Нафиг, нафиг! Но разобраться стоит, не нравятся мне сексуальные девицы исчезающие, как по волшебству. Нет, я такое уже видел — Руслан демонстрировал не раз, да и очень надеюсь сам рано или поздно так смогу. Но доктор!? Он-то ничего не видел, а так не бывает. Да и Степаныч темнит... А это не есть гуд!

Кстати, а чего это Степаныч притих? Отворачиваюсь от сочувственно смотрящего на меня хирурга... М-дя... А железный прапор поплыл. Сидит на корточках, прислонившись к стене, и уткнувшись лицом в берет, стянутый с головы... Вот как на него наезжать? Я ведь не дурак: понимаю, что вся его показная бравада была направлена на нас... А может и себя пытался убедить, что всё в порядке? Подойдя к нему, опускаюсь на корточки: рядышком. И задаю вопрос, совсем не тот, что так волновал меня секунду назад. Теперь можно, мы одни — доктор, повздыхав, удалился.

— Дед, а почему ты сказал, что Руслан только собирался идти к машине?

Степаныч какое-то время помолчал, потом убрав от лица берет, посмотрел на меня покрасневшими глазами:

— Понимаешь, Егорка, Руслан сам себя спас... Взрыв не такой уж и сильный был — только, убить того, кто в машине. Не могло его так далеко отбросить, ускорился он. Ведь так?

— Да. Я как крикнул, так он сразу рванул... — чешу в затылке, — получается, что он за пару шагов так разогнался, что почти обогнал осколки?

— Ну, обогнал сильно сказано, но вот то, что уменьшил их скорость в отношении себя это да. Потому и лежал так далеко. И в воздухе вытянулся, так что пострадала в основном спина и задница. Берцы его видел?

— Нет. А что?

— Только выбросить. Хорошо подошва толстая, пару осколков так и застряли. Так что тут не везение, а умение. А об этом местным эскулапам знать не надо... Да и никому не надо. Понял?

— Да.

Посидели рядышком, уставившись на стену, а потом Степаныч усмехнувшись, порадовал:

— Месяц, полтора? Да я его за пару недель на ноги поставлю, ну за три точно, дырки глубокие... Надо ехать, всё равно в себя ещё не пришёл. Лекарства взять, да вас с Сашкой отвезти. Пока за старшего будешь. Надеюсь положиться на тебя можно? По бабам не рванёшь?

Я аж задохнулся от возмущения:

— Ты меня за кого принимаешь?

— Не кипятись. Если уж тебе не доверять, то кому тогда?

Аж расчувствовался от таких слов:

— Степаныч, да я... Ты ж знаешь! Да я...

— Всё, всё... Не шуми. Поехали.

Только чуть позже до меня дошло, что прапор просто развёл меня как младенца... Как после таких слов от службы отлынивать? Да и парней придётся строить... Развёл!!! Хотя от осознания... слова эти, менее приятными не стали. Вот такой загиб психики...

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

Вернулись в часть уже к вечеру, парни все на нервах... Мало того, что с нашим командиром случилось, так ещё и следаки мозг выели. Правда и у тех чуть дед Кондрат не приключился. Попробуйте разговаривать с людьми, которые на любой вопрос отвечают:

— Я не буду отвечать на этот вопрос, без приказа непосредственного командира...

А командир где? Правильно! В больнице без сознания. Даже командира части приводили, но тот только рукой махнул:

— Бесполезно, ничего не скажут...

— Вы хоть осознаёте последствия? — поинтересовался старший из следаков.

— Ждите майора Васильева — это их особист. Может, что и скажет...

— Может? Да я вас всех под трибунал...

— Закрой рот, капитан! Ты как перед старшим по званию стоишь?— гаркнул полкан. — Ты офицер или гражданская штафирка?

— Я вам не подчиняюсь...

— А они мне!

— То есть, как это?

— А так! Голову включи! У них свой особист — майор! И это на двенадцать человек! Так что закрой рот и молча жди...

Капитан оказался человеком умным, и ковырять мозг перестал. Примчавшийся на всех порах Васильев, очень порадовал его:

— Жди. Опрошу и подумаю, что тебе можно сказать...

На попытку возмутиться сунул под нос корочки:

— Прочитал? Теперь слушай. Я ссориться не хочу, но моих людей никто допрашивать не будет. Понял? Это дело государственной важности. Если поведёшь себя правильно, я с тобой очень вкусным делом поделюсь, как раз умный следак из военной прокуратуры нужен. Умный! Ты понимаешь?

Капитан понял, задав только один вопрос:

— Очень вкусное?

— Пальчики оближешь. А если не ступим, то ещё и звёздочки поймаем. Как раз по одной на брата.

Следак повернув голову, задумчиво посмотрел на четыре звёздочки у себя на погоне, прикидывая, как там будет смотреться одна — большего размера. Смотрелась она просто замечательно!

Естественно майору парни всё рассказали, а тут мы... Конечно Васильев тут же приступил к «пыткам», но шепнуть парням о том, что капитан в порядке мы успели... Что тут началось! Крики, прыжки и обнимашки... Что уж греха таить, майор наш Васильев, принял самое активное участие в этом мероприятии. Кажется, он стал своим...

***

— Скажи, Олег, это нормально когда майоры с рядовыми обнимаются? —