— Гости потихоньку прибывают, — пояснил «стрелец», поняв, что я прислушиваюсь.

Наконец, мы снова вышли в музейный зал.

Анатолий достал заветную ключ-карту, тщательно ее протер и бросил на пол, ногой пнув под какую-то вазу.

— Зачем? — удивился я.

— Все равно ее заблокируют. Это был одноразовый билет, к сожалению.

— Так вы могли просто взять картину и…

— Увы, но нет. Даже если бы кто-то из нас просто чихнул рядом, все закончилось бы весьма печально, — он умолк и кивнул, приветствуя импозантную парочку, идущую мимо.

Дождавшись, когда они пройдут, Анатолий продолжил:

— Даже если бы нам удалось вынести картину из той комнаты, то есть еще камеры в коридоре, охранные системы, датчики на самой раме, живые наблюдатели, в конце концов — слишком много уровней безопасности. Система существует уже не первый десяток лет, так что у них все устроено и отлажено на высшем уровне.

— Значит, вы собираетесь купить картину?

— Да. Но бюджет ограничен, так что придется пойти на хитрость и искусственно занизить ее цену…

— И какая именно нужна вашему клиенту? — задал я вполне логичный вопрос.

— Об этом вы узнаете завтра, получив от меня все нужные бумаги. И, думаю, будет лучше, если вы притворитесь Леопольдом.

— Я не говорю по-немецки.

— Не думаю, что среди гостей найдутся выходцы из Германии.

— У меня нет визы.

— Уверяю — никто не станет требовать у вас паспорт. У вас ведь есть удостоверение искусствоведа? Оно-то хоть настоящее?

— Относительно.

— Еще немного, и я решу, что вы тоже собирались ограбить этот аукцион!

— Значит, вы все же планируете именно украсть картину? — ловко перевел я тему.

— Надеюсь, что до этого не дойдет. Хорошо. Оформлю вам все нужные бумаги на имя, — он достал мою(!) визитку из своего(!) кармана, — Леопольда Рейхсмана… Хм, серьезно?!

— Увы, — я развел руками, — Какие документы?

— Экспертизу, дипломы, разрешительные письма, приглашение и так далее.

— Ого!

— Говорю же — я очень давно этим всем занимаюсь.

В отличие от меня. Легко угадать, кому из нас двоих была уготована участь жертвенного барана.

— Скажем… завтра в районе четырех часов вечера — вам будет удобно?

— Вполне. А когда начнется сам аукцион?

— Послезавтра утром. Время и место встречи я уточню за час до начала.

— А разве…

— Нет, этот вход будет закрыт. Не забывайте, что мы с вами просто гости, и появиться там должны на общих основаниях. Что ж, ваш номер и данные у меня есть. До завтра, Леопольд!

— До завтра, Анатолий. Эм… Ауф Фидерзейн.

Он скривился:

— Больше не делайте так. Я всего несколько раз бывал в Германии, но… Лучше не надо.

Зато я пересмотрел кучу немецкой порнухи, хоть и редко досматривал до конца. И мое «Здравствуйте, я ваш новый сосед» наверняка звучит идеально!

Впрочем, нет, так нет.

Мы распрощались, и я вернулся в гостиницу, несколько раз сбрасывая с себя возможную слежку — просто на всякий случай. Хотя, если Анатолий и впрямь занимается этим давно, как заявляет, то мои маневры вряд ли смогли бы его обмануть.

— Как все прошло? — команда Неудачников встретила меня в полном составе.

Я кратко пересказал результат нашей встречи.

— Выходит он — вор-аферист?

— Скорее, стесненный в средствах покупатель, который не чурается мошенничества, — решил я.

— И карманник.

— Который натравил на тебя двух бугаев.

— И что-то я сильно сомневаюсь, что он действительно чей-то там сын.

— Да и никакого заказчика, скорее всего, нет.

— Спиздит все три картины, а тебя — подставит, как лоха, — подвел итог краткого мозгового штурма Физик.

В этом «обсуждении» участия не принимала лишь Сирена, молча слушая остальных. К ней-то я и обратился за поддержкой:

— А ты что думаешь?

— Согласна с ребятами. Тебя использует опытный мошенник. Осталось лишь придумать, как повернуть ситуацию в нашу пользу. Все же, гораздо проще отобрать картину у одинокого вора на улице, чем вынести ее из хорошо охраняемого тайного хранилища.

— Это если он работает один, а не с целой шайкой проходимцев… — добавил я.

— Возможно, те два «студента», которых ты отделал — его сообщники, — согласилась Мистик.

Наступила тишина.

— Сперва нужно выяснить, действительно ли ты видел ту самую картину, — наконец, заявила Сирена.

— Вроде похожа. Я же только черно-белую невнятную распечатку видел. Но у меня есть скриншоты! Всех трех картин и этого фальшивого Анатолия! Могу вам скинуть, сами увидите…

Физик печально вздохнул и почесал затылок:

— Я, конечно, могу тебе флэшку в задницу засунуть, но не думаю, что это сработает.

— В смысле?

— Передачи данных с микрочипов не существует.

— Тогда зачем эта функция вообще нужна?

— Считай, что теперь у тебя фотографическая память. Правда, с ограниченным объемом и довольно тормознутая, но… — Сирена развела руками.

— И как нам это поможет? У тебя есть изображение той картины, чтобы я мог на него глянуть?

— Нет. Но ты его нам сделаешь.

— Как? Принтер себе в задницу совать не позволю!

— Подробности вашей с Физиком интимной жизни попрошу держать при себе. Нет. Вот тебе бумага и карандаш. Ты же у нас художник, а теперь еще и с фотографической памятью? Значит, нарисуешь, что там увидел.

— Эм. Дамочка, ты представляешь, сколько времени рисуется нормальный карандашный портрет? Да еще и точная копия картины самого да Винчи?

— Понятия не имею.

Впрочем, я тоже. В школе на это уходило от двух до двадцати часов, в зависимости от сложности модели и детализации рисунка. Тот же гипсовый Апполон — попроще, а если натурщицей выступала какая-нибудь непоседливая морщинистая бабка в клетчатом платочке — так проще было себе справку нарисовать. И такие умельцы у нас тоже находились!

— Давай, берись за дело, а мы пока подумаем над планом.

— Так у вас времени как минимум до утра, — недовольно пробурчал я, — Может, сначала план музея вам изобразить? Я схему эвакуации тоже… запомнил…

— Спасибо, обойдемся. Тем более, что аукцион пройдет в другом здании.

— Знать бы еще в каком именно. Я так и не сумел сориентироваться.