…Белла проснулась с тяжелой головной болью. Дрожа от страха, она подошла к окну, в котором мелькнула чья-то черная тень. Возможно, она проснулась от стука в окно или какого-то шороха. Она зажгла лампу в изголовье и посмотрела на висевшие на стене часы: половина четвертого. Предположим, Борисов связался со своими знакомыми, которые помогли ему узнать адрес дома Володарского… Но ведь это же из разряда фантастики! Разве что у Игоря есть друзья в соответствующих органах. В конце-то концов, он мог обратиться за помощью в милицию!

Но спустя несколько минут она поняла, что звуки, на которые она так надеялась и которые могли быть предвестниками ее встречи с Игорем, ей почудились. Она снова легла и попыталась заснуть. Но сон не шел к ней. Она лежала и думала о Володарском. Его уважали в городе как человека, способного решить практически любой вопрос, хотя и поговаривали, что он изрядный самодур и страдает манией величия. То, что мания величия существует, в этом сомневаться не приходилось, но вот в то, что он от нее страдает, верилось с трудом. Петр Володарский шел по жизни широкими размашистыми шагами, сметая со своего пути амбициозных политиканов, но оставляя за собой реальные дела. Он обладал природным умом, превосходной памятью, интуицией и гибкостью, которая так необходима для руководителя его уровня. Но человек, обладающий всем этим богатством, не мог в душе не быть авантюристом. Понятное дело, он был небезгрешен. Ходили слухи, что ему привозили золото в слитках, чтобы он позволил немцам построить в Томилине молочный комбинат, который обеспечил бы работой всех живущих в области немцев, и чтобы способствовал строительству в самом центре города католического собора… Но, с другой стороны, это с его легкой руки был построен крупнейший кардиологический центр региона, два новых родильных дома, восстановлен городской парк, очищены пруды и приведен в порядок огромный ботанический сад… Он научил простых людей работать, а руководителей приучил к тому, чтобы они вовремя оплачивали эту работу. Когда Володарский выступал на трибуне, его всегда слушали с нескрываемым интересом, потому что знали, что после двух-трех строчек печатного текста, который приготовил ему его пресс-секретарь, он будет говорить сам, причем простым и подчас довольно топорным языком, констатируя факты и приводя на память все имеющиеся по делу цифры… И тогда он казался до непристойности простым. Макс всегда говорил, что эта простота Володарского распространяется столь далеко, что рано или поздно погубит его. И вот теперь, после очень странной беседы, которая произошла вчера за ужином, Белла поняла, ЧТО именно имел в виду Макс, когда говорил так о нем. Уже то, что Володарский так быстро выложил ей практически все карты, свидетельствовало о том, что он все-таки – человек недалекого ума. Ну с какой стати ему было признаваться, что Макс работал на него? И ведь он практически не отрицал того, что Макс занимался перегонкой его средств в Цюрих. Больше того, сам рассказал о существовании генеральной доверенности, при помощи которой Макс и действовал, находясь за границей. Так свободно признаваться в таких делах может лишь человек, всецело доверяющий собеседнику либо уверенный в том, что этого человека скоро не будет в живых… А почему бы и нет? Ведь Белла все равно считается мертвой? Поэтому что стоит Володарскому впоследствии, когда он потеряет к ней всякий интерес, утопить ее в какой-нибудь подмосковной речушке?

И вдруг она поняла, зачем Володарский привез ее в Москву… Ну конечно же! Макс! Он охотится на Макса, а Белла будет служить приманкой. Интересно, как он это все себе представляет?! Если даже Макс жив и сейчас находится в Москве (Белла уже начала постепенно привыкать к этой мысли), то первый человек, который узнал бы о его существовании, был бы Борисов. Ведь это его лучший друг… А что, если они нагрянут сюда вместе: Борисов и… Макс?..

Белла даже приподнялась на постели от этих мыслей. По лицу ее струился пот. Она не могла себе представить Макса… Не то чтобы она забыла его лицо, просто ей претила мысль о том, что он мог так подло поступить с ней, бросить на произвол судьбы и даже не прийти на ее похороны… Володарский был прав в одном: Макс был талантлив во всем. «А почему бы и нет?..»

28 июля

Борисова она так и не дождалась. Утром вышла к завтраку утомленная, невыспавшаяся, с кругами под глазами. Она появилась перед губернатором в черной длинной рубашке мужского покроя, которая, очевидно, должна была служить ей домашней одеждой. Володарский в длинном красном халате вошел в гостиную и бодро поприветствовал Беллу:

– Доброе утро. Почему такая бледненькая? Хочешь красного вина?

– Вы вчера сказали, что я не пленница, что вы просто оберегаете меня… Ответьте прямо: могу я сейчас уйти отсюда? Вы одолжите мне денег на дорогу, и я вернусь домой. Если вы всерьез считаете, что я как-то замешана в убийстве такого количества людей, то пусть это докажут. Я даже прятаться не буду, более того, сама признаюсь тому же Савельеву, если хотите, кто я и что я… Ну так как?

– А никак! Пока я не найду Макса или документы, которые мне позволят беспрепятственно перевести мои деньги из Цюриха в Берлин, я тебя не отпущу. Я все продумал и рассчитал. Скажи, но только положа руку на сердце, ты смогла бы простить Максу, если бы точно узнала, что он сам организовал свою «смерть» и что теперь он спокойно поживает себе в Москве или где-нибудь за границей?

– Разумеется, нет. – Она говорила чистую правду, не понимая еще, что тем самым расписывается в своей полнейшей зависимости от Володарского.

– Вот и я так думаю. А потому предлагаю тебе сделку.

– Если мне не изменяет память, я сама предложила вчера заключить с вами соглашение… Вы помните, о чем?

– Конечно. Ты становишься моей любовницей, а я вроде бы должен восстановить твое имя, то есть ТЕБЯ ПОЛНОСТЬЮ в этом мире, в этом обществе и помочь вернуть тебе все, что было у тебя до твоей так называемой смерти. Правильно?

– Правильно.

– А теперь послушай, какую сделку предлагаю тебе я. В принципе она мало чем отличается от твоего предложения… Безусловно, ты мне нравишься, да ты нравилась мне всегда, когда я видел тебя еще с Максом и мечтал, чтобы ты стала моей… Согласен, не можешь же ты вечно скрываться от людей, понятное дело, тебя надо… как бы это выразиться – РЕАБИЛИТИРОВАТЬ… То есть ты должна представиться обществу, получить соответствующие документы, которые подтверждали бы, что ты действительно Изабелла Лерман. У тебя должен быть дом, средства для существования, а впоследствии и семья… Поэтому я решил пойти дальше и предложить тебе свое покровительство не на определенный срок, как ты хотела, пока ты не восстановишь свое имя, а НАВСЕГДА…

– Вы что, делаете мне предложение? – усмехнулась Белла, которая уже и сама начала догадываться о том, что он ей только что сказал.

– К сожалению, я не могу на тебе жениться, поскольку я уже женат и у меня есть семья… Но ты будешь считаться моей женой, хотя у тебя будет куда больше свободы, чем ты себе это можешь представить…

– Свободы?

– Да… Тебе будет позволено свободно перемещаться в пространстве и вести любой приемлемый образ жизни… Я дам тебе телохранителя, с которым ты сможешь появляться где угодно, встречаться с кем угодно… Единственное условие, нигде не упоминать моего имени и по первому же зову приезжать ко мне, где бы я ни находился.