Стас шагнул дальше, сошел на две ступеньки вниз и остановился. «Возвращайся на Якиманку», – это понятно, но куда именно она пойдет: в подвал, на крышу, в одну из квартир? Впрочем, на крыше ее нет, сам только что убедился, на чердаке, кстати, тоже. Тогда где она? Дом большой, его до утра обшаривать можно. «Возвращайся», – может, это ключ? Если так, она может вернуться в свою комнату.

«Чего гадать, смотреть надо», – Стас сбежал по ступенькам вниз и, помня о коварстве сушкинского паркета, дальше пошел на носках, останавливаясь, если половица скрипела слишком громко. И, на всякий случай достав пистолет, пошел по темному коридору мимо череды дверей, остановился перед знакомой. Нет, не угадал, от замка до косяка тянется тонкая бумажная полоска с печатью и двумя корявыми подписями, и незаметно, чтобы полоску трогали. Значит, не угадал, Катерина здесь не появлялась, или просто прошла мимо, знать бы, куда именно…

«Дальше что?» – Стас отошел от двери, посмотрел по сторонам. По-прежнему, ни души и ни звука, слышен только приглушенный перекрытиями и стенами стук на крыше, глухой, похожий на шелест. Шевельнулось что-то в полумраке справа, метнулось вдоль плинтуса и пропало беззвучно, следом прошмыгнула вторая тень и тоже сгинула вслед за первой. «Мыши?» – Стас смотрел в темноту, гадая, что могло напугать грызунов. Почудилось на миг, что с лестницы кто-то смотрит ему в спину, обернулся, держа пистолет перед собой. Нет, пусто, это всего лишь игра теней и воображения, нет там никого и быть не может, никто не слышал, как он вошел, а вот как будет уходить – это вопрос, но сейчас пока рано думать об этом.

«Где она?» – Стас затаил дыхание и пошел по коридору дальше, к «своей» двери. Что там, интересно? Тоже, наверное, опечатана, а что еще может быть, после того как в одной комнате два трупа нашли, а в другой – планшет с картой района боевых действий и оружие неизвестного происхождения и странной конструкции. Опечатана, точно. Вернее, была опечатана еще недавно – Стас стоял перед своей дверью, но близко пока не подходил. Бумажная полоска с печатью разорвана надвое, дверь приоткрыта, и кажется, что тянет из-за нее сквозняком. «Интересное кино», – Стас разглядывал дверь со стороны, смотрел в темноту между створкой и косяком, даже принюхался, но ничего, кроме запаха мокрой побелки, не уловил. Брать в комнате нечего, если только кровать вынести или пустой шкаф, и тем не менее там кто-то побывал, предварительно сорвав печать и вскрыв замок, и сделать это мог только один человек. Возможно, она еще внутри, хоть шанс невелик, но все же…

Стас рывком распахнул дверь, влетел в комнату и шарахнулся вбок. Шагнул в угол, прижимаясь спиной к стене, добрался до шкафа и остановился, держа перед собой пистолет. Постоял так, глядя в темноту и ловя каждый звук, и опустил оружие – он был здесь один, никто не ждал его, Катерина снова ускользнула, но оставила после себя прорву следов. Передвинутая кровать, стол, стул посреди комнаты, отодвинутый от стены шкаф, ободранные обои на стенах – она будто бесновалась здесь, как запертый в карцер буйнопомешанный. Особенно досталось углу возле окна, впрочем, Катерина лишь довершила разгром, отодрав от стены уцелевшую под напором воды штукатурку. От пола почти до лепного карниза под потолком на стене осталась только сетка дранки, похожая на бок плетеной корзинки, куски штукатурки валялись на матрасе и на подоконнике.

«Что она здесь искала? Клад, деньги, золото, бриллианты? У нее с башкой все в порядке?» – Стас еще раз обошел комнату, рассматривая разгром. Вопрос, понятное дело, останется без ответа, пока ясно одно – она была здесь, вернулась, выполняя приказ, но результат выглядел немного странно. «Закончи», значит, «стены обдери», что ли? Бред какой-то, так не бывает. Или он не так все понял, или «заказчик» и агент ловко запудрили ему мозги. «Или это не ее работа?» – Стас уже вернулся к двери, приоткрыл ее, прислушиваясь к звукам из коридора, и в последний раз оглядел комнату своих родственников. Зимой сорок третьего их ждет сюрприз, до той поры вряд ли кто-то озаботится уборкой и ремонтом…

И крутанулось что-то в голове, будто полог подняло и встряхнуло. Стас даже глаза прикрыл, вновь словно видя перед собой Лаврушина, открывшего ему дверь в эту комнату несколько дней назад. «В сентябре трубу прорвало, и родственников ваших залило, и соседку. Актрису. У нее на кухне так лило, что на потолке только дранка осталась. Отремонтировали кое-как до холодов, а здесь не успели, все равно закрыто…».

Вот оно, если не след, то намек, подсказка. Соседняя квартира, где живет актриса, Золотова, кажется. В сентябре не только Савельевы пострадали, так об аварии и не узнав, но их соседка, и ей ремонт сделали, а здесь рукой махнули. С чего бы, интересно? А Катерина – она знала об этом?

Стас вышел в коридор, прикрыл за собой дверь и пошел к торцевой стене, где коридор делал поворот, снова обернулся. Ничего с собой поделать не мог, чудился ему чей-то взгляд в спину, хоть тресни.

Не иначе, призрак кого-то из господ Сушкиных за чужаком следил, себя не проявляя, просто наблюдал со стороны за новым человеком, пока не зная, чего от гостя ждать. «Сгинь, зараза», – Стас плюнул через левое плечо, добрался до поворота и заглянул за угол. Здесь тоже все по-старому, дверь с цифрой «7» на ромбе никуда не делась и не опечатана, что уже само по себе неплохо. За дверью тихо, но пахнет странно, вернее, неуместно, что ли, но приятно и совсем нестрашно, не то, что в коридоре коммуналки на Чистых прудах.

Стас подошел ближе, оглянулся на всякий случай, но призраку то ли надоело за ним следить, то ли на плевок обиделся, и в спину никто не смотрел. Еще шаг, еще один, терпкий тяжелый запах становится сильнее, что объяснимо – дверь в квартиру закрыта неплотно, и даже пробивается в коридор еле заметная полоска тусклого света. А пахнет духами, Стас моментально вспомнил их и саму женщину, что прошла тогда мимо, не обратив внимания на «лейтенанта» НКВД. «Актриса», – точно шепнул, напоминая, Лаврушин, и Стас потянул дверь на себя.

Темнота, но не такая, как в коридоре, чуть разбавлена светом то ли ночника, то ли свечки, отчего по углам шевелятся черные тени, а самая большая сидит в углу на чем-то высоком и квадратном. Сидит, не двигаясь, и молчит, не спрашивая позднего гостя, какого, собственно, черта ему здесь надо, а к запаху духов явно примешивается другой, но слабее, гораздо слабее того, от которого едва не вывернуло недавно. Стас вытянул руку, подошел осторожно, остановился напротив Золотовой. Та в длинном пестром халате и домашних туфлях сидела на огромном, покрытом яркой тканью сундуке, сидела, откинув голову назад и

прижимая руки к животу, между пальцами у нее что-то поблескивало. Черное на черном было не видно, поэтому Стасу пришлось наклониться, он всмотрелся повнимательнее, выпрямился, отошел к стене. Мертва, убита ножом в правое подреберье, небольшим ножом, с каким легко справится женщина. Убита, судя по всему, недавно, меньше часа назад, но дверь открыла сама, ключ так и торчит в замке изнутри, следов взлома нет. Открыла, и получила ножом в печень, ей хватило одного удара, и истекла кровью, пока убийца что-то искал в ее квартире.

И очень торопился, но действовал так же, как и в комнате Савельевых, оставляя после себя разгром, обломки и обрывки. Двери встроенного стенного шкафа в коридоре нараспашку, одежда валяется на полу, стены ободраны до той же дранки, на полу штукатурка, и белые следы, они ведут в комнату. Здесь не лучше, перевернуто все, до чего можно дотянуться, уцелела только люстра с одной-единственной горевшей лампочкой под нагромождениями потолочной лепнины. Этажерка валяется на полу, рядом разбитый вазон с цветком, круглый стол сдвинут к стене, полосатый коврик вздыблен у порога, на нем валяется перевернутая коробка с шоколадными конфетами. Они рассыпались по полу, одну или две убийца растоптал в запарке, наверное, когда в большом шкафу рылся и выкидывал из него ворох белья, платьев и прочей легкой одежды.