Раздался бурный смех и посыпались вопросы, а Мена наклонился ко мне поближе и сообщил, что Фараон получил послание из Зару, гласившее, что Хоремхеб скоро вернется в Уасет.

– Хетты уже убежали в Хаттусу? – спросил я.

– Только до Евфрата, хотя Генерал потерял целых два полка в боях с более малочисленной армией хеттов и сирийцев. Хуже того – пока он с войском шествовал по суше, вероломные микенцы прокрались в Угарит[53]и уплыли на его новом огромном корабле.

– А что Сенмут?

– Он едет в Уасет с Генералом. – Мена смолк и посмотрел на Небет и Асет, болтавших ногами в пруду моего сада. – Такая беззаботность была не похожа на Хоремхеба. Необходимость добраться досюда, прежде чем за его старым наставником придет Осирис, похоже, изводит его, словно гнилой зуб.

– Что он будет делать, когда узнает о состоянии Царицы?

Мой друг пожал плечами, а потом его пухлые губы искривились в улыбке:

– А ты ее видел? Я бы не поверил, что Эйе сможет так долго сохранять эту тайну.

– Возможно, он боялся, что Хоремхеб повернет войска у него за спиной, – предположил я, хотя в дворцовых интригах всегда не слишком хорошо разбирался.

– А чего беспокоиться о человеке, который находится в Ханаане или Сирии, когда Паранефер и его Священный Совет сидят, выжидая, на другом берегу реки, словно стая голодных грифонов? Месяц назад или чуть больше Шери начала потчевать меня рассказами о том, что Фараон каждую ночь пьет нектар из разных цветков своего гарема. Я думал, она лишь выдумывает эти всевозможные непристойные сцены, чтобы разогреть мою кровь, ведь именно таково было их воздействие. Когда я наконец велел ей прекратить, дабы мне не захотелось завести и себе несколько экзотических цветков, я заодно и узнал, что моей жене не нравится эта идея, даже в шутку. Она сказала, что в лучшем случае это будет лишь пустая растрата, поскольку мне не сравниться с энергичностью старика, уж не говоря о его изобретательности: он знает много способов доставить женщине удовольствие, а не два или три. – Даже рассказывая мне об этом, Мена выглядел огорченным. – Я поджал хвост и тут же запросил перемирия. А позже узнал, что эти истории идут от двух любимых Украшений Царя, ее компаньонок. Но после истории, которую нам только что поведала Асет, я подозреваю, что он распространяет эти слухи, дабы никто не сомневался, что ребенок – его. Не забывай, Фараону шестьдесят пять лет – в таком возрасте у многих мужчин уже не остается сил, чтобы удовлетворить женщину.

День 7-й, четвертый месяц всходов

Мена часто гостит в моем доме в Уасете, когда я прихожу туда пополнить свой запас снадобий, но когда без предупреждения появился и Сенмут, Нофрет поспешила приготовить подобающее угощение для гостя царских кровей.

– Я совершил ошибку, рассказав ему о нашей карте, – объяснил Мена, еле сдерживая бесхитростную улыбку. – И он захотел пойти со мной и увидеть ее лично.

– Мена почти ни о чем больше не говорит – твердит одно и то же, словно немощный старик, – парировал Сенмут.

Мы с Меной обменялись ухмылками, поняв, что не только глаза и улыбка юноши остались неизменными.

– Пока тебя не было, мы многое узнали, – поведал я, чтобы разжечь его аппетит. – Например, вот это. – Я схватил Мену за руку, повернул ее тыльной стороной вверх, поддерживая на одном уровне со своей. Потом приложил указательный палец к сосуду, залегающему неглубоко под кожей между вторым и третьим пальцем. Наполнившись кровью, сосуд начал набухать, но только к кончикам пальцев. К запястью он становился более плоским и с каждой секундой менее заметным.

– У него на руке нет пореза, через который может выходить кровь? – спросил Сенмут. Я покачал головой. Мена тоже помалкивал – сейчас мы уже проверяли себя. – В отличие от мочи или фекалий, крови не требуется выход. И в то же время похоже, что она течет, как река, – бормотал Сенмут себе под нос, – так куда же она попадает? – Юноша поднял глаза. – В этом и вопрос, да?

Я рассмеялся лишь потому, что его ответ безмерно порадовал меня.

– Да, но…

– Покажи ему карту, – сказал Мена, и мы тут же пошли в мою комнату, где я провожу осмотры, и я развернул свиток. Мысль сделать карту всех сосудов с кровью – только с кровью, без воздуха, мочи или чего-либо еще – принадлежала Асет. Но для того, чтобы правильно понять, как они расположены в человеческом теле, потребовались все записи и зарисовки, которые Мена и я делали все эти годы, все знания, полученные от тел в Пер-Нефере, а также из ран, которые мы излечили.

– Только в красных сосудах слышится голос сердца, – подчеркнул Мена, объясняя, почему Асет нарисовала некоторые сосуды красным цветом, а другие синим. Сенмут остановил его, подняв руку и предпочитая самостоятельно отыскать ответ. Сначала он прочертил путь указательным пальцем от сердца к шее и мозгу, а потом от сердца к паху и вниз по ноге. – Мету, которые вы нарисовали красным, содержат яркую кровь, бьющую из раны, – решил он, не отходя от моего стола.

– К тому же у них стенки толще и плотнее, – добавил Мена.

– А синие мягче, и по ним идет более темная…

– Тенра? – позвала из сада Асет, и вскоре появилась в двери. – Пага пришел, чтобы перевезти меня на другую сторону реки. – Ее взгляд остановился на спине Сенмута. – Ой, извините.

Я жестом пригласил ее войти.

– Это принц Сенмут.

Она сложила вместе ладони и поклонилась.

– Ты тот врач, который вернулся с Генералом Хоремхебом? – Сенмут кивнул, оценил всю силу ее ярких голубых глаз, и расплылся в улыбке, которая тоже кажется удивительной, хотя бы просто потому, что из-за черной кожи его зубы кажутся невероятно белыми. – Меня зовут Асет, – прожурчала она, тоже отвечая улыбкой.

Что-то во взглядах, которыми они обменялись, напомнило мне о том, что скоро у девочки начнутся месячные кровотечения. Она читала об изменениях, происходящих в ее теле, но Пагош говорил, что она задавала Мерит такие вопросы, на которые может ответить лишь женщина: например, что чувствуешь, когда пенис проникает в тело. Я не волнуюсь за то, что Мерит может испугать Асет всякими страшными вещами, которые некоторые женщины испытывают в руках грубых мужчин, поскольку Пагош любит жену с такой нежностью, которая в мужчинах встречается редко. Но я все равно собираюсь рассказать Асет, что делать, если не хочешь зачать ребенка, чтобы быть уверенным, что она сможет сама распоряжаться своей судьбой. Но какого бы высокопоставленного и могущественного человека ни выбрал отец Асет ей в мужья, сомневаюсь, что это будет нубийский принц – каким бы прекрасным он ей ни казался.

Надеясь отвлечь юношу, я показал на карту:

– Это Асет придумала.

– Но а… она всего лишь девчонка! – Сенмут даже начал заикаться.