Сраженная ужасной новостью, Карен вырвала руку.

– Он был здесь? В нашем доме?

– Да, – мрачно отозвался Дэнни.

В памяти мелькнул образ Эвана на скамье подсудимых, невозмутимо внимающего рассказу прокурора о совершенных зверствах. Макганн приходил к ним в дом, прикасался к вещам, сидел на диване. Может быть, даже лежал в их кровати. По коже поползли мурашки.

– И ты не вызвал полицию?

– Я пошел к Нолану.

– А почему не в полицейский участок?

– Потому что… – Дэнни вздохнул. – Сама знаешь почему. Я – бывший уголовник. Я был в ломбарде с Эваном. Копы обязательно начали бы копаться в прошлом. Я думал, что Нолан меня поймет и поможет, но всего рассказать не удалось.

– Ты не сказал ему, что Эван вломился в наш дом? – спросила девушка, испытующе глядя на Дэнни.

Картер молча покачал головой.

– Почему? – Карен осеклась, помедлила. – Потому что Эван предлагал что-то незаконное, а ты не знал, согласиться или нет?

Дэнни кивнул.

– Что он хотел?

Картер взглянул на нее:

– Хотел, чтобы я помог ему украсть сына Ричарда.

Карен расхохоталась. Какой вздор! Дэнни занят строительным бизнесом. Они живут размеренной жизнью, мечтают о детях! Невероятное, нелепое заявление…

Дэнни смотрел на нее, не говоря ни слова.

Карен надеялась, что он что-то скажет, подтолкнет локтем и объявит все это шуткой, однако Дэнни молча сидел напротив. Синяк под глазом темнел с каждой секундой.

– Значит… – Девушка испуганно зажмурилась. – Не может быть!

Дэнни не проронил ни звука.

– Боже мой! – прошептала Карен. Комната закружилась, к горлу подступила тошнота. – Ты согласился… Ты ему помог!

– Карен! Все было не так…

– Ты на это пошел? – Она закрыла лицо руками. – Скажи, что нет! Пожалуйста…

– Не могу, – вздохнул Картер.

– Но почему? Как ты мог согласиться? – Она чувствовала: еще миг и она сорвется. Голос сорвался на пронзительный, режущий горло крик.

– У меня не было выбора! – Дэнни развел руками. – Пойми…

– Понять что? – перебила его Карен, не в силах выслушивать ужасные подробности. – Тебя поймают!

– Слушай…

– Не хочу и не буду! Бедный мальчик! Что вы с ним сделали? – Карен понимала, что разумного объяснения она не получит.

– Черт возьми…

– Ты чудовище!

– Да послушай же! – Дэнни стукнул кулаком по зеркалу, висящему рядом с диваном. Отраженная в зеркале жизнь осыпалась мелкими осколками.

Карен изумленно смолкла – за восемь лет совместной жизни Дэнни никогда не позволял себе безрассудных вспышек ярости.

Бешено раздувая ноздри, Картер продолжал:

– Я не видел другого выхода, надеялся провернуть операцию, не причинив никому вреда. Мне казалось, что потом Эван оставит нас в покое. Нет, неправда! – Дэнни тяжело вздохнул. – Это убедительные, но не самые главные причины.

На костяшках пальцев – багровая ссадина, рука кровоточит, на доски пола падают аккуратные капли. Жуткое, притягательное зрелище.

– Я согласился потому, что Эван угрожал тебе.

Карен оторвала взгляд от алой лужицы.

– Что?

– На прошлой неделе.

Вот все и выяснилось. Весь ужас последних недель – паутина, сплетенная хитрым пауком.

– Тот тип в переулке… – Карен уже не сомневалась. Эван дал понять бывшему приятелю, что знает его уязвимые места. Вспомнилось, как нервничал Дэнни в тот проклятый вечер; как успокоился, словно приняв важное решение; как пообещал, что не даст ее в обиду…

Карен взглянула на него новыми глазами. Исчез злодей, разбивший зеркало; появился солдат, измученный долгой войной.

– У тебя кровь течет, – сказала она, взяв Дэнни за руку.

– Порезался, – равнодушно согласился он.

Карен осторожно рассматривала ладонь – порез на тыльной стороне, под мизинцем.

Из ранки торчал осколок зеркала. Крохотное отражение качнулось, когда Карен подцепила кусочек стекла ногтями и решительно вытащила его. Потекла кровь. Карен обвела комнату взглядом – перевязать нечем. Сняв блузку, она обмотала ею руку Дэнни. Ткань задела рану, и Картер шумно втянул в себя воздух.

– Пошли!

Словно ребенка, она привела Дэнни в ванную, открыла холодную воду и подставила его руку под струю. На белой поверхности раковины появились розовые капли.

– Не выключай воду! – Карен принесла с кухни бинты и тюбик «Неоспорина», промокнула рану бумажным полотенцем. Промытый порез выглядел не так страшно, хотя по краям вновь скопились капли крови. Девушка быстро обработала рану мазью, ловко наложила повязку, стараясь не смотреть на Дэнни.

Он молчал. Карен успокаивала себя – порез, обычный порез. Длиною в жизнь.

Рука перевязана. Пора разобраться в главном.

– Дэнни, – не выпуская его руки, Карен нервно осмотрелась, – что делать?

Здоровой рукой он осторожно коснулся ее щеки. Движение простое, но такое привычное, родное, надежное… Карен хотелось ему поверить! Заглянув в глаза Дэнни, она увидела там свое отражение. Он тщательно подбирал слова. Девушка надеялась, что он найдет нужные, убедительные доводы.

– Не знаю, – наконец ответил Дэнни, гладя ее по щеке. – А если ты мне поможешь?

Карен внимательно смотрела на него, стараясь сохранять спокойствие. Ей хотелось обещаний, клятв, громких заявлений о том, что с ложью покончено. Пусть покажет, что осознал свою вину, пусть даст зарок, что никогда ничего от нее не скроет…

Слова застревали в горле. Может, не стоит ничего говорить?

Она обняла Дэнни за плечи, прижала голову к его груди. Они держались друг за друга, боясь оторваться.

Близость любимого успокоила Карен.

И тут она вспомнила еще об одном кошмаре.

Карен склонила голову на грудь Дэнни, и он почувствовал себя в безопасности, несмотря на то что в их жизни воцарился хаос, несмотря на духовную и физическую усталость, тупую боль в теле и пульсирующий порез на ладони. Признание создавало укрытие вне времени и пространства, давало уйти от страшной действительности. Проблемы никуда не делись, но Дэнни был измучен, и ему хотелось отдохнуть и согреться в объятиях Карен.

Она неожиданно отстранилась.

– Милый!

– Да?

– Скажи, а Патрик… – Карен закусила губу. – Патрик знал об угрозах Эвана?

Патрику доверился, а ей нет. Карен обидится, но лгать Дэнни больше не мог.