Пока мы офигевали, Олег притормозил, обернулся, задал немой вопрос: «Вы чего?» Мы пришпорили коней и поскакали вперед. Повернули вправо, как вела дорога, и проскакали вдоль всех домиков до конца. В самом конце были вырыты ямы. Я насчитал восемнадцать штук. Три ряда по шесть в каждом. К самим ямам на лошадях не подошли, пришлось спешиться. Мы с Сашкой заглядывали в ямы и переглядывались. В каждой на глубине приблизительно пяти метров было по человеку. Над одной из последних стояла Настя и смотрела вниз. Значит, там наш Гриша.

— Это пыточные что ли? — спросил Олега.

— Не совсем. Это штраф-ямы.

— А вам их хватает?

— Вполне. Попав сюда раз, повторения никто не хочет.

Я заглянул в три последних ямы, обнаружил там англичанина, итальянку и Гришу с Надей.

— Вот этих двоих можно отпустить, — показал на итальянку и англичанина.

— Мы уже поняли, — сказала Настя. — У нас сил не хватило их оттуда достать.

Олег вздохнул, покачал головой, спустился к каждому и достал их оттуда. Коротко свистнул, пришли двое темнокожих.

— Лазарет, — сказал им. Они кивнули, взяли по одному заложнику и унесли.

— Саша! — крикнула Настя, когда он подошел ближе и обнял ее. — Ты плохо выглядишь, что с тобой?

— Это нормально, помялся немного, когда дрался, — встрял я.

— Ты вообще молчи, — сказал мне Саша. — Просидел весь бой на вышке, пострелял малость.

— Молчу, молчу.

— Вот то-то же.

Присел около ямки, где сидел Гриша. Он был немного побит, но в целом выглядел нормально.

— Надя, как дела?

— Молчит. Мы ему два пальца сломали на руке, а он молчит.

— Настя ломала?

— Один — я, второй — Настя.

Посмотрел на нашу подругу, покачал головой.

— Зачем, Насть?

— Ну, мы его спросили, кому он докладывает в лечебнице. А он нас послал. Я обиделась и вот, — она надула губки.

Как мило.

— Ну, чу, чу, не расстраивайся, — сказал ей Саша и погладил по голове. — Он нам все сейчас расскажет.

— Тогда ты его допрашивай, — сказал я ему, — а то я его прикончу.

— Хорошо, а что нужно узнать?

— Кому он информацию в лечебнице сливал, и за что его в яму посадили.

— Добро.

Саша отцепился от Насти и полез вниз. Гриша сидел на земле с вытянутыми ногами и связанными сзади руками. На лице были кровоподтеки, одежда разорвана.

— Надя, уйди наверх.

— Хочу присутствовать!

— Как хочешь.

Я взял за плечо Олега, отвел в сторону.

— Зачем? — спросил тот.

— Не надо тебе смотреть, как мы допрашиваем упертых.

— А Наде можно?

— Она сейчас сама вылезет.

Надя вылезла из ямы с первыми криками Гриши. Забрала Настю и подошла к нам.

— Вы всегда так делаете? — спросила меня.

— У каждого из нас свои методы. Только я чаще убиваю, увлекшись. Саша в этом плане большой спец. В смысле допрашивать спец, а не убивать. Хотя и убить может достаточно профессионально.

У Олега закрякала рация.

— Да, — коротко ответил он.

Из рации доложили итоги дня. Итак, у них теперь стало больше оружия, провианта и новое место, где они смогут размещаться. И минус двадцать три рта, как бы это цинично ни звучало. Что ж, неплохо, неплохо.

— Олег, я так понял, вот то — выступ скалы? — показал я на тропинку, ведущую вверх.

— Да. Смотровая площадка. Оттуда открывается прекрасный вид на океан, город, лечебницу.

— Пошли туда.

— А как же Саша?

— Он и без нас справится.

Он молча посмотрел на меня, пожал плечами, залез на коня и пошел в сторону тропы. Криков Гриши больше нет. Но это не значит, что он мертв. Может, просто сказать ему нечего или шепотом что-то на ухо Саше говорит. Я тоже залез на коня и поплелся следом. У самой тропы стояли врытые в землю два бревна. К ним мы привязали коней и пошли наверх.

Это просто прекрасный вид. Время было уже около семи утра, и вдалеке солнце уже было над горизонтом. На фоне воды это просто прекрасно. Но все портил вид снизу. Сверху город выглядел так же, как и этот поселок. Маленькие домишки, фонтан посредине, порт. Слева лечебница. Вот эти два объекта несли собою гнетущее чувство. Чувство, которое нечем перекрыть.

Посмотрел на поселок, там из ямы вылез Саша, поднял за собой лестницу. Настя показала пальцем на нас. Лесник развел в стороны руки, типа, «и куда вы уперлись, почему меня не дождались». Махнул ему идти сюда, а сам отвернулся обратно и сел на край скалы. Олег сел рядом.

— Алексей, а вы все-таки циничный стратег и тактик. Это ж надо такое придумать!

— Вы о чем?

— Только не прикидывайтесь, вы знаете, о чем я.

— Так меня и Николас поддержал.

— Да, это точно. Но каков результат, даже лучше, чем можно представить!

— И кто после этого циник? Между прочим, твои разведчики тоже в этом поучаствовали.

— М-да, точно. Я как то сразу и не подумал.

— О чем болтаем? — спросила Надя, как только они поднялись на выступ.

— О цинизме, — ответил Олег.

Саша сел к нам, рядом с Олегом. Женщины на такое не решились.

— Какой классный вид! — воскликнула Настя.

— Это точно, — сказал я.

Остальные радости с нами не разделили.

— Так что там о цинизме? — спросила Надя.

— Вот тут у нас главный циник нарисовался, — ответил Олег.

— Это претензии в мой огород? — спросил я.

— Нет, это только восхищение.

— Только льстить мне не надо. Все этого хотели, но решиться не могли. А как Николас правдоподобно расстроился гибели своих людей!

— Так и ты, Леш, кричал на них правдоподобно, — вставил Саша.

— А че я должен был с улыбкой слезть с вышки и так же, улыбаясь, уйти?

Нужно было до конца играть. А теперь у них на двадцать три рта меньше.

— Леш, так ты это сразу придумал? — спросила Настя почти одновременно с Надей.

— Как только нам подали тот суп, я сразу понял, что дело с едой дрянь. Более того, когда меня потрогал тот бородач, я убедился в своей правоте. Он, потрогав мой бицепс, понял, что я сильный, и усмехнулся. Мне надо много еды, и не только мне. Саше, Олегу, да и вам, девчонки. И не воду с картофелиной и крылом некой птицы, а нормальную, полную белков пищу три раза в день. Олег, сколько у вас человек всего?